Он выглядел задумчивым:
— Я не нанимал его. Его приобрел кто-то другой.
Рэйчел взглянула на него:
— Один из тех двоих, что знали, где ты был?
— Точно, — бесстрастно ответил он
— Это сужает круг, не так ли?
— Мне бы этого хотелось, но я не могу позволить себе принять это за аксиому. Пока я не буду уверен, они оба под подозрением.
В этом был здравый смысл. Если он и заблуждался, то это было безопасным заблуждением. Он не мог себе позволить ни одной ошибки.
— Почему ты шел за ним по пятам? Почему просто не скрылся из виду, пока я не избавилась от него? — требовательно спросила она, и костяшки ее пальцев опять побелели.
— Если бы он заметил меня раньше, то наверняка бы решил схватить тебя в качестве приманки, чтобы выманить меня. Я не собирался допускать подобное.
Холодный спокойный ответ вызвал у Рэйчел дрожь, как будто она внезапно простудилась.
— Но ты еще не готов к подобным вещам! Твоя нога могла тебя подвести, а плечо не сгибается, ты едва можешь им пошевелить. Что, если бы снова открылись твои раны?
— Этого не случилось. В любом случае, не думаю, что завязалась бы драка, было достаточно одного хорошего удара.
Ей хотелось завопить от его мужской самоуверенности, но она сжала зубы.
— Тебе не приходило в голову, что что-нибудь могло пойти не так?
— Конечно, но если бы он схватил тебя, у меня не осталось ни одного шанса, поэтому я хотел быть готов к этому.
Он собирался сделать все, что было необходимо. Не смотря на неподвижное плечо и хромоту. Он был человеком той редкой породы, который знает цену и, тем не менее, готов ее платить, хотя сделал бы все, что мог, чтобы склонить чашу весов в другую сторону.
Она по-прежнему была бледна, ее глаза печальны. Он протянул руку, чтобы погладить ее по бедру.
— Все нормально, — сказал он тихо. — Ничего не случилось.
— Но могло. Твое плечо…
— Забудь о моем проклятом плече и о моей ноге. Я знаю, насколько сильно могу нагружать их, и я никогда не ввязываюсь ни во что, если не уверен, что могу выиграть.
Она молчала всю оставшуюся дорогу, пока не припарковала машину под деревом.
— Я хочу сходить поплавать, — сказала она кратко. — Не хочешь пойти со мной?
— Хочу.
Джо, как всегда, подошел к машине, его темные глаза следовали за ней, несмотря на то, что он держался вне досягаемости. Он пошел за ней вверх по ступенькам к крыльцу. Он признал Кэлла, но, если они были на улице, он никогда не отходил от Рэйчел далеко. Он был воином, который был согласен остаться, подумала она тоскливо, но затем решительно прогнала плаксивую жалость к себе. Жизнь будет продолжаться, даже если в ней не будет Кэлла. Об этом было больно думать, и она старалась этого не делать, но знала, что как-нибудь все переживет, хотя ее жизнь бесповоротно изменило время, проведенное с ним, — тихие дни, пронизанные моментами абсолютного страха.
Она переоделась в свой черный купальник, а Кэлл надел джинсовые шорты. Захватив пару полотенец, они спустились через лес к пляжу. Джо последовал за ними и улегся в редкой тени кустов униолы. Рэйчел уронила полотенца на песок и указала в сторону бухты, туда, где вода вздымалась и разбивалась о подводные камни.
— Видишь линию, где разбиваются волны? Там камни. Я уверена, что той ночью ты о них ударился головой. Прилив только начинался, так что уровень воды был низким. — Она снова подняла руку. — Я притащила тебя отсюда.
Кэлл посмотрел на пляж, затем повернулся и взглянул вверх на пляж, где стояли высокие, прямые сосны — частокол деревянных часовых. Она как-то затащила его вверх на склон и занесла в дом. Глядя на ее стройную фигуру, он не мог представить, что она способна совершить подобный подвиг.
— Ты себя чуть не угробила, поднимая меня здесь? — спросил он спокойно.
Ей не хотелось вспоминать о той ночи и о том, чего ей это стоило. Часть этой информации была заблокирована мозгом. Она помнила, что ей было больно, но насколько и как, стерлось из воспоминаний. Возможно, и силы в ту ночь, и последующая выборочная амнезия были вызваны приливом адреналина. Она посмотрела на него долгим взглядом, затем повернулась и пошла к морю. Он смотрел на нее, пока волны не достигли ее коленей, затем вытащил пистолет из-за пояса и аккуратно положил его на полотенце, прикрыв его другим от задуваемого ветром песка. Затем он сбросил свои шорты и нагой пошел за ней в воду. Проведя большую часть жизни рядом с бухтой, Рэйчел была хорошим пловцом, но Кэлл, несмотря на плохо двигающееся плечо, плыл практически наравне с ней. Когда она поняла, что он в воде, то начала протестовать, говоря, что он не должен мочить свои раны, но тот час же проглотила свои слова. В конце концов, ранее ему приходилось плыть с открытыми ранами, а упражнения были хорошей терапией для него. Они проплавали в бухте полчаса, прежде чем решили, что этого было достаточно, и вернулись на пляж. Пока вода не достигла его бедер, она не осознавала, что он был нагим. Знакомая дрожь потрясла ее изнутри, когда она наблюдала, как он выходит из воды. У него было поджарое, твердое, превосходное тело, покрытое загаром и перевитое канатами мышц, даже ягодицы. Она наблюдала за тем, как он достал пистолет и лег на одно из полотенец, подставляя блестящее тело солнцу.
Она тоже вышла из воды, наклоняясь, чтобы выжать волосы. Когда она выпрямилась, то увидела, что он наблюдает за ней.
— Сними купальник, — произнес он тихо.
Она посмотрела на море; в поле зрения не было ни одной лодки. Затем она снова взглянула на него. Он был подобен бронзовой нагой статуе, за исключением того, что она никогда не видела статую в состоянии полной готовности. Она медленно потянулась к лямкам на плечах и опустила их вниз, тотчас же почувствовав, как солнце касается ее груди. Неожиданно поднялся легкий бриз, слегка коснувшись ее сосков и заставив их напрячься. У Сэйбина перехватило дыхание, и он протянул к ней руку.
— Иди сюда.
Стащив и отбросив купальник, она шагнула к полотенцам. Он сел и потянулся к ней, увлекая ее вниз, понуждая вытянуться рядом с ним. В его глазах, смотрящих на нее сверху, мерцало изумление.
— Догадайся, что я забыл взять с собой.
Она засмеялась, ее голос был чистым и сильным в этом мире, где существовали только двое.
— Ну, тебе все равно это не нравилось, — прошептал он, скользя руками по ее груди и вызывая в них звенящее напряжение. — Мне просто придется… сымпровизировать.
Он наклонился над ней, и его широкие плечи закрыли небо. Его губы горели на ее губах, а затем и на ее теле.
У него очень хорошо получалось импровизировать. Она была подобна целуемой солнцем жертве, добровольно принесенной ради его удовольствия. Он плавно двигался над ней, пока ее тело не выгнулось под его жадными губами, и она не закричала от невыносимого наслаждения. Ее крик вознесся к палящему солнцу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
