– Ну, у меня есть одна эльфийская дева, – протянул Гайфье. – Я вижу ее каждый день, и видят небеса – она попортила мне немало крови!
– Я отказываюсь продолжать разговор о ее величестве в таком тоне, – отрезал Ренье.
– Кому величество, а кому – сестра, – вздохнул Гайфье. И окрысился: – Не притворяйтесь, будто она вам нравится.
– Я дворянин, – с достоинством отозвался старший собеседник. – Я не могу судить о королеве.
– А о сестре?
– У меня только брат, и мы с ним никогда не ссорились.
– Будь у меня брат, мы бы тоже, наверное, не ссорились… Просто убили бы друг друга, – сказал Гайфье.
Зеленые искры в глазах подростка становились все ярче и злее, углы рта подергивались. И вместе с тем в глубине зрачков таился холодный, взрослый наблюдатель. И этот наблюдатель ни на мгновение не выпускал Ренье из внимания. Казалось, он запоминает каждое слово, улавливает и отмечает малейшее изменение в выражении лица.
– Вернемся к Пиндару, – предложил Ренье. – Вы полагаете, ваш бедный компаньон стоит жестокого розыгрыша?
– Мой бедный компаньон? – Гайфье разразился долгим смехом. – Для начала будем все-таки называть вещи своими именами. Пиндар – мой надсмотрщик. Знаете, как у герцога Вейенто в этих его ужасных рудниках, где над бедными рабочими стоит угловатый гном с бичом и лупит, лупит, лупит непокорных…
Он махнул Ренье рукой, как бы заранее отвергая любую возможность возражений, и убежал, напоследок крикнув: «Я за вами пришлю!»
Гайфье был очень доволен тем, как складывается дело. Конечно, забавно будет позлить Пиндара, а может быть, и напугать его. Но главное – второй его спутник в намечающемся приключении. Человек, который, возможно, осмелился поднять руку на Эскиву. Брат королевы не сомневался: если Ренье действительно виновен – за время путешествия он выдаст себя. Гайфье сумеет его уличить.
Глава пятнадцатая
ПОТЕРЯННОЕ ПИСЬМО
Гайфье все рассчитал правильно: едва только Пиндар услышал о том, что его подопечный намерен отправиться в путешествие, как всполошился и начал предлагать себя в спутники.
Гайфье быстро шел по бесконечной анфиладе королевского дворца, задевая коротким широким плащом то лица придворных дам, расположившихся на низеньких диванчиках с рукоделием, письменными принадлежностями и зеркалами, то роскошные фарфоровые вазы с росписью, то финтифлюлечные канделябры, которые избегали зажигать, чтобы не испортить позолоту. Пиндар шагал рядом, стараясь попадать в ногу со своим юным спутником, но это у поэта выходило плохо: он то семенил, то вдруг делал большие прыжки.
– Вы не можете просто так взять и поехать, ваше вы-со… э… я хотел сказать, мой господин, – то бормотал, то выкрикивал Пиндар в такт своей неровной походке. – Это совершенно неприемлемо!
Гайфье резко остановился, глянул ему в лицо.
– Почему? – в упор спросил мальчик. – Разве я так уж связан этикетом или какими-нибудь государственными делами? Кажется, я даже не наследник престола.
– Но ваша драгоценная жизнь в связи с вашим близким родством с правящей королевой… – мямлил Пиндар.
– Скажите просто: вы боитесь ехать со мной, но еще больше боитесь отпустить меня одного, – заявил Гайфье. – Ну что, я угадал?
– Да, – сдался Пиндар. – Угадали.
– В таком случае едем вместе. Вы и я. Да, и еще я пригласил приятеля. Надеюсь, вы не будете возражать.
– Прошу меня простить, но я впервые слышу о том, что у вас есть приятель. Кто он хотя бы такой? Такой же молодой шалопай, как и вы?
– Сформулировано отчетливо и заслуживает столь же отчетливого ответа. – Гайфье развеселился. – Мой приятель – господин приблизительно ваших лет. Вас это должно успокоить, не так ли?
Пиндар настороженно кивнул, а Гайфье добавил, усмехаясь:
– К тому же он – пьяница, так что человек вполне безобидный. Причинить кому-нибудь вред – убить, скажем, – явно не в состоянии, – добавил мальчик. И обернулся: – А вот и он!
По анфиладе быстро шагал Ренье. Он был чисто умыт, аккуратно одет и, кажется, совершенно трезв. Впрочем, в руке у него болтался запечатанный кувшин. Ренье приветственно махнул кувшином королевскому брату:
– Лично я собрал все необходимое в дорогу и готов отправляться хоть сейчас.
Короткие брови Пиндара поползли вверх. Не в силах сдерживать изумление, поэт выпалил:
– Эмери! Вот уж не думал, что ты слывешь пьяницей.
– Эмери? – удивился Ренье. – Вы что-то перепутали, любезный. Меня зовут Ренье. Вот и мой друг готов это подтвердить. Не так ли, господин Гайфье?
Мальчик молча кивнул, наблюдая за обоими.
Пиндар чуть отступил на шаг и промолвил:
– Нет, я не могу ошибаться. Я учился с тобой в Академии Коммарши! Я хорошо помню тебя, Эмери. Ты был славный парень. Хоть и высокомерный – немного. Впрочем, учитывая твое аристократическое происхождение, положение твоего дяди при королевском дворе, – это вполне объяснимо и даже естественно. Так что я не в обиде. И, кстати, объясни мне одну вещь, коль скоро мы встретились.
– Пожалуйста, – сказал Ренье. – Хоть я и не Эмери.
– Да ладно тебе! – лицо Пиндара сморщилось в глуповатой улыбке. – В Академии ты совершенно не проявлял никакого интереса к музыке. Я отлично это помню, потому что часто посещал концерты. Ты не пришел ни разу. И вдруг делаешь карьеру придворного композитора.
– Тебе это кажется странным? – засмеялся Ренье. – Ладно, объясню. Нет ничего проще. Дело в том, что придворный композитор – Эмери, мой старший брат. А я – Ренье. Спроси хоть кого. Меня все девицы из мастерских знают. И половина харчевниц. И треть харчевников. Ну, еще несколько стряпух, но сведения об этих бесценных женщинах позволь сохранить в тайне. Я слишком дорожу дружбой кухарок, чтобы подвергать их опасности быть скомпрометированными.
Брови Пиндара вернулись на прежнее место, нависнув над глазами. Две очаровательные придворные дамочки, в чьей комнате происходил этот разговор, оставили свои дела и, не сговариваясь, передвинулись поближе. Одна принялась строить глазки Ренье, другая – брату королевы. К несчастью, оба были настолько поглощены Пиндаром, что все прелестные стрелы пролетели мимо цели и впились в пустоту, если можно употребить такое определение для противоположной стены, разукрашенной гобеленом с любовной сценкой.
– Понимаю, – прошептал Пиндар. – Близнецы! Один старше, другой младше.
– С разницей почти в год, – добавил Ренье.
– Не важно. – Глаза Пиндара заблестели, он начал улыбаться. – До чего ловкий ход! И платить пришлось только за одного, а не за двоих, и на экзаменах вы могли подменять друг друга… Я только слыхал о таких штуках, но прежде никогда не видел, как их проделывают.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
