По вполне понятным причинам меня по этому вопросу беспокоить не рискнули, а вот ей постарались сделать выгодное предложение. Но тут им повезло, пожалуй что, куда меньше. Моя сероглазка вдруг проявила нехилые коммерческие способности, чем немало озадачила визитеров. Однако в итоге все решилось к обоюдному удовольствию. Теперь окрестные мальчишки и девчонки резво скачут по горам, собирая разнотравье и выкапывая какие-то корешки. А уж Мирна составляет из них различные смеси, которые и отправляет трактирщикам. Для Котов же она готовит и вовсе особенный состав и никому его больше не дает.
Вообще, на меня она насела весьма плотно, потребовав рассказать ей все, что я знаю о методах и способах лечения. И наши совместные вечера, вместо более приятного времяпровождения, надолго заполнились моими рассказами о всевозможных, известных мне, врачебных выкрутасах и сопутствующих этому вещах. Она тщательно все записывает и подолгу сидит над этими записями. Пока я силком не укладываю ее спать.
Вообще, моя жизнь идет как-то самостоятельно и совершенно независимо от моих стараний и намерений.
После разгрома мятежной верхушки в стране наступило… какое-то странное затишье. Только теперь я начинаю понемногу осознавать, какую же громадную работу проделал покойный граф, готовя свой мятеж. В головы населения, надо полагать, вкачали такую неслабую дозу дезы, направленной на обеспечение успеха, что свержения короля все ждали как чего-то само собой разумеющегося. И без меня бы обошлись преспокойно. Но подвела графа страсть к красоте… В том смысле, что захотелось ему выстроить и вовсе уж безупречную конструкцию. Чтобы никто такого не то что сотворить — и придумать бы больше не смог никогда! Клинок Серого рыцаря должен был поставить в этой истории блестящую точку. Правильно говорят, лучшее — враг хорошего! Вот и лоханулся граф…
Полки не выступили. Мятеж так и не начался. Но почти никого из военачальников так и не сняли со своих постов. Сменили лишь парочку-другую наиболее одиозных чиновников. И — все!
Когда же я приперся с этими вопросами к Старику, тот лишь плечами пожал:
— А за что их снимать?
— За подготовку мятежа!
— Кого-то поймали за руку? С кинжалом в руках за спиною короля?
— Нет, конечно! Но ведь есть сведения…
— Какие? Письма с выражением недовольства? Люди, а особенно дворянство, имеют право высказывать свое мнение о происходящем.
— До тех пор, пока это не пахнет чем-то большим.
— Хорошо. Покажи мне такое письмо. С призывом к мятежу.
— А что, их нет?
— Возможно, что и есть. Только никто не знает где. У нас, во всяком случае, их нет.
— А снятые со своих постов чиновники?
— Хотя мы и знаем истинную причину их отставки, официально все выглядит совсем иначе. По-другому нельзя. Вожди могут найтись и новые — они уже не повторят ошибку прежних главарей мятежа. Тебя-то уж точно в гости не позовут…
Я только хмыкнул:
— Да уж… еще один замок не помешал бы…
Старик усмехается в усы.
— Не ожидал от тебя такой жадности!
Он смеется и наливает мне своего вина.
С замком действительно все получилось неожиданно. Поскольку покойный граф принял смерть от моей руки (причем, по настоянию епископа, это было преподнесено как благородный поединок), я формально мог претендовать на его наследство. И было оно весьма немаленьким! Помимо собственно замка тут были еще какие-то деревни и даже два города. Не шибко здоровых, но по, местным меркам, весьма небедных. И по каким-то там законам я мог все это заграбастать. Если только не вмешалась бы родня убиенного. По тем же законам они имели право вызвать меня на поединок. При этом причин для такового вызова у них было выше крыши. И грядущая бедность была в этом ряду далеко не последней, а как бы и не первой. Вся графова родня отличалась задиристостью и скверным характером, так что вызова можно было бы ожидать в самое ближайшее время. По тем же законам я не мог просто так отдать им все это хозяйство назад — меня бы просто не поняли и сочли это уж совсем за смертельное оскорбление. Так что ситуация была достаточно дурацкой.
Но массового сумасшествия в рядах родни так и не случилось — моя зловещая репутация послужила тому причиной. Скрестить клинки и копья с обычным рыцарем никто бы и не задумался. А вот выйти на поединок, исходом которого могло стать попадание прямиком в адские чертоги… настолько сильно жаба никого не задушила.
Так что по прошествии четырех месяцев я официально вступил в права наследования. Ибо прочих претендентов на это не нашлось.
По совету хитромудрого попа я пожаловал графовой родне часть теперь уже своих угодий. «Для возможности продолжить безбедное и почетное служение богу и королю» — во всяком случае, в грамоте было написано именно так. Никаких сомнений, куда именно пойдут деньги, при этом ни у кого не было — родня славилась безудержным мотовством и любовью к загулам. Но нормы приличия требовали от меня именно такого поступка.
Была и еще одна причина. Приняв дар, родня навсегда и безусловно лишалась даже возможности когда-либо претендовать на утраченные угодья. Узнав про это, я высказал Эрлиху свои сомнения относительно моего щедрого дара:
— Они же его не примут, святой отец!
— Отчего ты так решил?
— Так у них есть хотя бы шанс вернуть себе прежнее положение. Приняв дар, они его утратят! Или… есть еще какие-то хитрые варианты?
— Нет. Отказ является окончательным и бесповоротным. Если они нарушат свою клятву… от них отвернутся все. И церковь в первую очередь.
— Ну, с дворянством — понятно. Нарушить данное при всех слово… могут и в рыло насовать. А церковь? Разве не ее долг поддерживать даже и таких, заблудших людей?
— Преступивших клятву, данную на святых мощах? Опомнись, сын мой! Мы можем только молиться за них… навеки погубивших свою душу.
Да… что-то я еще не все в этом мире просек…
— А жаба их перед этим не задушит?
— Кто?
Объясняю епископу смысл этого выражения. Он звучно смеется и прикрывает рукой рот.
— Они уже не воины. Драчуны и забияки — да. И отменные! А вот рискнуть головою и бессмертной душой, даже не за честь рода, а всего лишь за золото… нет, на это они уже неспособны. Так что пусть не терзают тебя сомнения — ты отсекаешь гнилую ветвь некогда могучего дерева…
— Нечто вроде санитара леса?
— То есть? — удивился епископ.
Я коротко растолковал ему свою точку зрения на мои действия по облагораживанию дворянского сословия. Против моего ожидания, Эрлих воспринял это вполне всерьез.
— Пока что ты не сделал ничего, что противоречило бы этим словам. Не сомневаешься же ты в том, что все… павшие в последнее время от руки Серого рыцаря дворяне не являлись таким уж украшением своего сословия?
— Какое уж тут украшение… скорее наоборот.
— Так в чем же дело?
— Что же теперь с утра до ночи клинком махать?
— Зачем? Согласившись принять от тебя земли в дар, родня покойного графа тем самым приносит тебе вассальную присягу.
— Ни хрена себе подарочек!
— И как всякие узы между сюзереном и вассалом это действительно накладывает и на тебя определенные обязательства.
Я мрачно посмотрел на епископа.
— Продолжайте уж, ваше преосвященство. Чую я, что этот замок мне еще боком выйдет…
— Боком или нет, а следить за порядком в своей земле обязан любой властитель. Как и за поведением своих вассалов.
— Охренеть, какое счастье! Мне их что, теперь за руку водить?
— Ну… это было бы слишком. Но вовремя призвать к порядку — обязанность лорда.
— Э-м-м… а им я когда успел стать?
— Графом ты можешь стать только в том случае, если король пожалует тебе этот титул.
— Святой отец, а разве эти земли не дают на него право?
— Это так. Но должен быть еще и указ о возведении в графское достоинство на основании этого права. И издать его может только король.
Черт его знает, как это было у нас. Возможно, что и так же. Но коллизия складывается любопытная…
Епископ с интересом смотрел за моими размышлениями.
— Ты этого не знал?
— Да как-то не до этого было…
— Королевский указ имеет и оборотную сторону.
— Как-то вот я об этом догадался! И что я должен буду еще сделать?
— Признать себя королевским вассалом, а его — верховным правителем. Предупреждая твой вопрос, скажу, что доселе ни один Серый рыцарь этого не сделал.
— Не думаю, что я стану первым. И без графства проживу как-нибудь.
— Это твой выбор. Но вот должность лорда этих земель не требует королевского утверждения. Лорд-не титул, и король его не дарует. Это обязанность, которую ты вынужден принять на себя вместе с этой землей. Приняв землю — принимаешь и обязанность по ее управлению.
