А когда-нибудь он и сам сможет стать Деспотом.
Всё решит этот период бодрствования.
Он никогда не чувствовал в себе столько энергии. Надар не боялся крестьянской армии, если её вообще можно было назвать армией. Да, его рёбра говорили о том, что крестьяне могут иногда могут быть опасны, но он был уверен, что дисциплинированная регулярная армия разобьёт их с лёгкостью. Конечно же, будут и небольшие потери — на войне, как на войне; но в следующий период сна его люди будут пить и праздновать эту лёгкую победу.
«Не хотел бы я оказаться на месте этой крестьянки».
Этой крестьянки…
Мысль о ней портила ему всё настроение. Она была нужна ему. Он хотел унизить её, а вместо этого унизился сам.
Его улыбка потускнела.
Его жёны были эллонскими аристократками, хоть и не очень знатными. Красивые женщины, обученные всем общепринятым искусствам, в одеждах из тончайшего шёлка. Прошло уже много лет с тех пор, как он начал пользоваться крестьянскими девушками, которых держали в Гиорране для этих целей. А теперь эта маленькая зеленоглазая простушка в грубом вязаном платье сделала его другим человеком.
Подошёл Гарайн и дотронулся до его ноги.
— Готовы?
— Мы готовы.
Надар надел шлем. «У неё были зелёные глаза, и она смеялась надо мной…»
— Я сказал: «Мы готовы»!
— Хорошо сэр, — отсалютовал Гарайн и направился к своей лошади, время от времени поглядывая через плечо.
«Она — простая крестьянка, она недостойна всех этих размышлений…» Он вытащил меч и поднял его высоко над головой.
— Мы победим! — закричал он.
— Победим! — поддержал его нестройный гул солдат.
«Она смеялась надо мной…»
— Вперёд!
Он легонько пришпорил коня, и тот медленно вышел из-за прикрытия деревьев. Затем животное двинулось вперёд быстрее, хотя он и придерживал его, чтобы конь не переходил на галоп. Армия двинулась за ним с почти оглушительным шумом: бессмысленные крики солдат, звон оружия, стук копыт и ржание испуганных лошадей.
«Она смеялась надо мной…»
Он что-то потерял. Минуту назад он думал, что ведёт армию к лёгкой победе, но сейчас вдруг признался себе, что испуган. Он вспомнил, как Ветер говорил ему, что его конец наступит, когда он достигнет вершины своего триумфа. Смех этой женщины смутил его.
«У неё были зелёные глаза я каштановые волосы. Она лежала среди высокой травы в полной моей власти. И в это было неправильно, не так ли? Я не должен был находиться там, и она не должна была. Она победила. Победила».
Он покачал головой, чтобы избавиться от этих мысли. Его конь скакал под ним ровно, но в то же время возникло чувство, что ом вот-вот выкинет его из седла.
Они приближались к холму, за которым располагался лагерь крестьян.
И тут… Будто кто-то разлил чернила вдоль всего горизонта. Пятно стало разрастаться и двигаться вниз по склону холма в его сторону.
* * *
Уже от первых стрел крестьян погиб каждый десятый эллон. Почти вдвое больше было раненых, которые с криками падали с коней, пытаясь вытащить зазубренные наконечники стрел из своих тел. Только офицеры в металлических доспехах оставались в относительной безопасности, хотя некоторые из них тоже погибли от стрел, попавших в щели доспехов и отверстия шлемов. Одним из них был Гарайн; когда он падал с лошади, подняв к лицу руки, из-под его шлема потоком хлестала кровь.
Тот Кто Ведёт поднял свою армию очень рано в этот период бодрствования. Он отдавал себе отчёт, что его армия — необученные крестьяне-бунтовщики, которым предстоит тягаться с хорошо подготовленными солдатами; поэтому было необходимо перехватить инициативу, напав на людей Надара до того, как они будут в полной готовности. Лайан расположил своих лучников в несколько рядов вокруг всего поля н приказал им не стрелять, пока эллонская армия не достигнет центра. Он шёл вместе со всеми, подбадривая воинов.
Как только Надар понял, что завёл своих солдат в ловушку, он повернулся и закричал:
— Стройся!
Тотчас строй позади него начал изменяться. Люди разбились на семь групп, каждая со своим лидером, и подняли щиты так, что крестьянские стрелы больше не могли возыметь никакого эффекта.
Вторая волна стрел убила только четверых эллонов.
Надар остался единственным незащищённым солдатом. Основная масса крестьян впереди всё ещё приближалась, крича и размахивая оружием. Они были пешими, и это удивило его: ведь совсем недавно он собственными глазами видел, что у них были лошади и они неплохо держались верхом.
Он приостановил коня и с беспокойством оглянулся. Убитых и раненых было многовато. Шум, стоявший вокруг, складывался в основном из стонов и криков умирающих. Может, он недооценил лидера повстанцев?
Надар неохотно повернул коня и галопом поскакал под прикрытие щитов. В него полетело несколько стрел, но большой угрозы они не представляли.
За барьером щитов он почувствовал знакомый запах кожи и человеческого пота, который придал ему уверенности. Он помнил этот запах с тех пор, как пришёл в армию. Поглядев на взрытый грунт, на бешеные глаза своего коня, он обругал себя за глупость. Давным-давно Гарндон говорил ему, что крестьянские бунты инспирируют чаще всего пришельцы из другого мира, а он не обратил тогда на его слова достаточного внимания. Он воспринимал бунты, как потенциальную, но очень слабую угрозу власти Эллонии; ему никогда не приходило в голову, что он может встретиться с лидером, обладающим хоть каким-то подобием военных знаний.
Новый каскад стрел.
На этот раз всё обошлось. Стрелы упали на траву, отражённые кожаными щитами солдат.
Вот-вот должна была начаться рукопашная схватка.
Надар вынул свой меч, растолкав щиты и даже порезав щёку одному из своих солдат. Он не обратил внимания на то, как тот вскрикнул.
После нескольких минут в тени свет на поле казался ослепительно ярким. Тем не менее он позволил своему коню спокойно бежать навстречу приближающейся волне крестьян и, глядя на рассекаемую конём траву, стал кричать что-то нечленораздельное, чтобы увлечь за собой солдат.
К его удовлетворению, они в полном согласии с воинской дисциплиной собрались в одну фалангу, достали мечи и двинулись вперёд, готовые к резне. Надар махнул рукой, и через минуту пешие солдаты были защищены кольцом всадников.
Весь отряд походил на гибкое красно-зелёное насекомое, неумолимо движущееся вперёд. Стоны раненых вновь сменились воинственными криками, угрозами, невнятным пением и тяжёлым ритмичным топотом солдатских ног. Кое-где из спины насекомого пробивались, как крылья, знамёна, гордо поднятые молодыми солдатами, но в основном оно было покрыто чешуёй из толстых кожаных щитов, из-под которых ярко блестел металл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
