Как я не пыталась разуверить себя, убежать от чувства, незаметно прокравшегося в мое сердце и полностью захватившего его, это была любовь. И что делать дальше, я не знала. С одной стороны — любимый мужчина, с другой — обещание, данное Маеллину и… бабушка Энни.
Я все еще не знала, на чьей стороне правда. Но моя душа рвалась к Эйтону, а сердце отказывалось называть его врагом.
— Сколько? — процедил Артур с нескрываемым раздражением в голосе.
— Немного, — пожала плечами, мысленно прикидывая, как долго еще смогу тянуть время.
— Не забывай, только от тебя зависит не только наше процветающее будущее, но и жизнь, и здоровье твоей няни. Или ты привыкла звать ее бабушкой?
Я вскочила, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева, смешанного с леденящим ужасом.
— Господин Маеллин обещал, что вылечит ее в любом случае! — закричала, но тут же взяла себя в руки и заговорила тише под красноречивым взглядом Артура, брошенным на дверь. — Он же… — сглотнула подступивший к горлу ком, — он же не причинит ей вреда?
«Дядя» криво усмехнулся, не торопясь отвечать. Словно ему доставляло удовольствие загонять меня в ловушку моих же собственных страхов и сомнений. Сила уже знакомо заструилась по венам, зажигая огоньками кончики пальцев, как в последние дни бывало не раз. И я поспешила сжать кулаки. Что-то подсказывало, что не стоит пока рассказывать о моей возросшей магии.
— Валей в гневе способен на многое, — наконец разорвал тишину Артур. — Убивать он ее не станет, но вот прекратить лечение вполне может. А оно сейчас так необходимо госпоже, особенно на последнем этапе. Будь послушной девочкой, и скоро вы сможете с ней начать новую жизнь, как и мечтали.
Последние его слова были сказаны привычным добродушным тоном, вот только я им больше не верила.
— Так что, пока наш Повелитель, — как быстро его тон может измениться с добродушного до озлобленного, — в отъезде, девочка моя, тебе нужно решиться и сделать все, что нужно. Все, что требуется от тебя.
— Да, конечно, — сжав ладони в кулаки до боли, ответила.
Он понял, что больше нам не о чем разговаривать и, наконец, покинул комнату. Дышать стало легче ровно на пару минут.
Я была рассеянной. Летала в облаках своих мыслей, не обращая внимания на то, что происходит вокруг меня. Я не соврала Эйтону. Он уехал несколько часов назад, но я уже скучала.
За мной, как обычно следовал кто-то из стражи, и мне было все равно, кто это. Хотя, кажется, что я видела его впервые. Пока Эйтона нет в замке у Николаса, как у начальника стражи, дел прибавилось помимо присмотра за фавориткой Повелителя.
Мне не хотелось есть или пить. Еще меньше я жаждала каких-то встреч или разговоров. Но мы не всегда можем влиять на это.
— Лилия! — услышала я крик, но не сразу поняла, кому принадлежал голос.
Обернувшись, я почти ничего не увидела, потому что на меня навалился обладатель пышного платья и длинных худых рук, которые меня душили и обнимали одновременно.
— Как я рада! Как же я рада, что мы, наконец, встретились! — защебетала Валенсия.
— Ты задушишь меня, — смеясь, пыталась отлепить от себя девчонку. — Хватит цепляться за меня, я не сбегу!
Кое-как мне тоже удалось сжать в объятиях неугомонного ребенка.
— Я очень соскучилась по тебе, а отец все никак не хотел меня брать с собой! Он говорил, что ты очень занята. И я, конечно, верила ему, но все равно каждый день говорила, что ты тоже будешь рада меня видеть и найдешь немного времени!
Наконец, она отлипла от меня и сделала шаг назад, чтобы показать свои успехи на поприще реверансов.
Я не стала отвечать ей тем же, лишь немного склонила голову.
Какая же она живая, озорная и весёлая. Иметь детей невероятное счастье. При этой мысли в груди защемило. Смогу ли я когда-нибудь подпустить к себе другого мужчину? Познаю ли радость материнства?
— Я тоже рада тебя видеть! — я тепло улыбнулась. — И, конечно, нашла бы для тебя время! Тебя надолго отпустили?
— Пока не выгонишь, или отец не найдет меня, — лучезарно улыбаясь в ответ, пропела Валенсия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тогда нам нужно получше спрятаться от всех, — подмигнула ей, взяла за руку и повела в сторону библиотеки.
Она трещала без умолку. Мы не виделись довольно долго, но я даже не могла представить, что у ребенка так много всего может случиться за это время.
Казалось, она стремится мне пересказать каждый день, каждое событие в ее жизни. И мне хотелось бы с кем-то обсудить последние события моей жизни, но в этом замке не было ни единого человека, который понял бы меня. Поддержал.
— Я даже не стала завтракать, чтобы скорее прийти к тебе, — все еще держа меня за руку, сказала она.
— Так, — остановилась я. — Что значит не завтракала? Время уже близится к полудню, а ты еще ничего не ела? — насколько возможно строго нахмурилась я.
И тут произошла ужасная вещь, мой желудок так громко пробурчал мольбы, я полагаю, о еде, что мне стало как-то неловко. Тоже мне воспитатель…
— Похоже, не я одна забыла позавтракать, — усмехнулась проказница, очаровательно поигрывая бровями.
— Похоже, что так.
Это было весело, ведь искать еду мы пошли на кухню. Нас никто не ждал, а когда я попросила накрыть стол для нас прямо там же, прислугу, кажется, хватил небольшой удар.
Время в компании Валенсии пролетело незаметно. После плотного завтрака-обеда мы спрятались в библиотеке и долго болтали о ее новом учителе, судя по всему, ставшим первой детской влюблённостью.
Все было прекрасно до того момента, пока за ней не пришел отец, который конечно нас быстро нашел. Еще бы, он знал где нужно меня искать.
После ухода Валенсии мне стало тоскливо. Одиночество вдруг показалось невыносимым. Не общаться же с хмурым стражником, который в отличии от Николаса, не проронил ни слова и явно не был настроен на задушевные беседы? Поэтому его молчаливое присутствие меня еще больше угнетало.
«Дядя» велел повернуть отъезд Повелителя в свою пользу. Но искать храм, не вызвав подозрений неотступно следовавшего за мной тюремщика, я не могла. Конечно, можно было бы отправиться прямиком к Сореллу и выложить ему все как на духу. И пусть дальше достает артефакт сам. Дверь, ведущую в храм, я при всем желании вряд ли сумею открыть. Но все мое существо противилось этому.
— Я почитаю в своей комнате, — я взяла одну из книг, даже не обратив внимание на название, и направилась к выходу. Стражник ожидаемо последовал за мной.
Шагнув в свою комнату, я обернулась к мужчине:
— Вам вовсе не обязательно караулить меня. Я не собираюсь убегать.
И уверенным жестом захлопнула дверь. Светлые Боги! Неужели Эйтон все еще думает, что я сбегу? Или все так же опасается мести бывших любовниц и неведомых врагов?
Кроме Мэри, принесшей ужин, меня никто не беспокоил. И, когда стрелка настенных часов приблизилась к одиннадцати часам, я решилась выглянуть в коридор. Ни моего сегодняшнего соглядатая, ни других стражников и слуг я не заметила.
Спустившись на пару этажей вниз, я замерла, пытаясь вспомнить, как мы с Эйтоном шли дальше, спускаясь в подземный храм. Кажется, у этой статуи мы повернули направо. Или все же налево? Поддавшись интуиции, я свернула в правое ответвление коридора. И вскоре дошла до очередной лестницы. Застыла в нерешительности. Здесь. Точно здесь! Отбросив на потом мысли, как попаду в сам храм и что буду делать, если мне это удастся, я решительно зажгла светлячок и приготовилась шагнуть вниз.
— И далеко собралась? — раздался позади насмешливый голос. Я обернулась, уже зная, кого увижу.
Элеонора неспешно шла в мою сторону, грациозно вихляя бедрами. На лице ее сияла настолько неестественно счастливая улыбка, что только от этого по моей спине прошлась холодная волна мурашек.
— Что ты здесь делаешь? — глупо спросила я. Большего моё удивлённое сознание выдать не смогло.
— Шла за тобой, — развела руками демоница, останавливаясь в паре метров от меня. — Но ты, конечно, не могла заметить этого. Человечка, — выплюнула, скривив губы в презрительной усмешке.
