известному делу. Ваша Лидия Бенедиктовна, — надиктовала телеграфистке сообщение Катрин.
«Лидия Бенедиктовна?» — поджал губы Никлас. Но удивление было мимолетным — вокруг сгоревшего особняка в Грайфсвальде такие дела творились, что конспирация с подменой имен совершенно неудивительна. К тому же он сам утром, когда писал отцу, использовал нечто вроде шифра, отправив сообщение: «Ничего не получилось, береги себя», еще и подписался как «Н. Н.» Никлас Нелидофф, как его иногда в шутку, а иногда и не в шутку называли в семье. Сестры называли — братья такого себе не позволяли.
Когда Катрин закончила, напротив телеграфистки сел Никлас. Взял бланк, подумал немного, написал сообщение: «Привет, это А. К. До Вильно не доехал по известным тебе причинам, сейчас в Белостоке. Гостиница „Империал“, номер на имя Никласа Бергера. Приснись мне пожалуйста».
Когда девушка-телеграфистка, печатая, проговаривала телеграмму, Никлас обратил внимание на ее порозовевшие щеки. Еще обратил внимание на взгляд Катрин, которая кроме удивления от текста послания смотрела так, словно ожидала от Никласа флирта в сторону телеграфистки. Не первый раз такое — он только сейчас вспомнил, что подобное Катрин демонстрировала и в купе поезда перед самым нападением, намекая на проводницу. И тогда Никлас об этом сразу же забыл «по известным причинам», а вот сейчас опять вспомнилось.
Не оплачивая телеграммы — попросив записать на общий счет, Никлас и Катрин покинули почтовый пост. После этого, как Никлас и предполагал, Катрин решила задержаться с возвращением в номер, поговорив наедине. Для этого она направилась не к лестнице, а в один из тонущих в сумраке слабого освещения коридоров, ведущих к служебным помещениям. Но начала отнюдь не с важных тем.
— Если завтра ответа от твоей Есении не будет, пригласи телеграфистку на ужин. Видел, как она на тебя смотрела?
— Нет, не обратил внимание. Зачем?
— Зачем смотрела?
— Нет, зачем ее на ужин приглашать.
— Пррр… — даже не сразу нашлась Катрин с ответом. — Поужинай ее, обольсти, отведи в номер и… мне рассказывать, что наедине делают мужчина и женщина? Ты же вроде знаешь механику процесса. Или…
Катрин, глядя на Никласа, замялась, при этом глаза ее заметно расширились.
— Да успокойся ты со своей характеристикой, — устало покачал головой Никлас. — Если ты имеешь в виду плотское желание, то конечно, глядя на эту девушку, я испытываю вполне определенный интерес, который можно даже назвать сильным влечением. Но я как-то… — Никлас замялся, не в силах сразу найти слова.
— Я не понимаю. Нам с тобой, может быть, осталось жить пару месяцев или даже недель. Попробовать хоть раз не с проституткой, ты разве не хочешь?
— В данный момент я хочу понять, почему это тебя так заботит.
— Но все же, ответь на вопрос пожалуйста.
Катрин, заметно теряя обычное спокойствие, смотрела широко открытыми глазами. Никлас, внимательно глядя на такую неожиданную появившуюся в его жизни спутницу, совершенно не понимал, что же ее сейчас так волнует. Решил, что от нужных ему вопросов Катрин все равно разговор не уйдет, поэтому решил ответить.
— Понимаешь, с проститутками мне все просто и понятно. А с обычной девушкой… Вот приведу я ее в номер, это все понятно, но потом мне же с ней разговаривать надо будет о чем-то, как-то надо будет ее до двери проводить, ничего при этом не обещая, потому что мы ведь даже не знаем, где завтра окажемся.
— Что говорить, я тебя научу.
— Прямо в постели научишь?
Катрин вдруг покраснела — вместе со шрамами, опустив взгляд и явно растерявшись. Очень сильно растерявшись и замявшись. Резко обернувшись на шум неподалеку, увидела одного из работников отеля и вдруг схватив Никласа за руку, потащила прочь. Зашли в другой коридор, здесь Катрин посмотрела по сторонам и потянула Никлас в небольшую и тесную нишу, где они оказались почти вплотную.
— Нет, научу что сказать после того как, — избегая смотреть в глаза, произнесла Катрин.
— В чем все-таки твой интерес? Мы с тобой знакомы всего несколько дней, за которые ты уже несколько раз хотела… отправить меня на самых разных девушек, скажем так. Я никак не могу понять, зачем ты это делаешь.
— Аргх, — невнятно выдохнула Катрин. Она покачала головой, потом положила Никласу руки на плечи и заговорила тихо-тихо, практически на грани шепота.
— Теологию прогуливал?
— Домашнее образование не прогуляешь.
— Всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет. Евангелие от Матфея, двадцать пятая глава.
— Притча про зарытый талант? — вспомнил Никлас.
— Да.
— И?
— Ты себя в зеркале видел?
— Видел. Но по-прежнему не понимаю, о чем речь.
Катрин вздохнула, зажмурилась. Демонстрируя состояния крайнего удивления, даже близкого к ошеломлению. Звучно выдохнула, открыла глаза.
— Я поняла, — мелко покивала она. — Я все теперь поняла. Я просто не учла того, что ты из А-Зоны, а у вас же там женщин в несколько раз меньше чем мужчин. И они там, даже проститутки, весьма и весьма избирательны, даже можно сказать крайне привередливы в выборе. Так?
— Н-ну… грубо конечно, но можно сказать и так, — пожал плечами Никлас.
— В Е-Зоне, в Рейхе и в Империуме женщин наоборот больше чем мужчин, так исторически сложилось. И здесь на такого красавчика как ты… в общем, у тебя при желании не будет никаких проблем с тем, чтобы прямо сейчас пойти в ресторан и найти себе подругу на ночь без обязательств. Более того, тебя сейчас не осаждают случайные поклонницы только потому, что рядом мы с Маршей. Хотя та же телеграфистка тебе глазки нагло строила несмотря на мое присутствие.
— У-ля-ля, — не мог не удивиться Никлас, услышав подобное неожиданное откровение. — Хорошо, ладно. Я понял, что красив и привлекателен, и не должен зарывать свой потенциальный талант обольстителя в землю. Вот только я так и не понял, зачем это именно тебе…
Катрин смотрела сейчас на Никласа прямо, стоя почти вплотную, глаза ее блестели. Девушка словно была не в себе, Никлас даже напрягся чуть-чуть, ожидая чего угодно, хоть вспышки гнева хоть иного неадекватного ситуации поведения.
— Теория воронка возможностей, — все так же негромко произнесла Катрин. — Изучал?
— Я в Танжере учился.
— Представь воронку. Суть — модель общества, воронка возможностей. Устроена она так, что стенки у нее не прямые, а изогнутые, как график квадратичной функции…
— Попроще, я не артиллерист.
Сверкнув глазами, Катрин сделала небольшой шаг назад и жестом показала воронку — от совсем узкой части в самом низу до раскрывающегося как цветок лилии широкого горла. Снова шагнула вперед, встав уже почти вплотную — грудь ее, туго стянутая кителем, при этом коснулась Никласа.
Он заметил, обратив на это внимание.
Катрин внимания не обратила, продолжив говорить негромко, с жаром.
— Теперь представь шарик, который крутится
