ходят устойчивые слухи, что купец первой гильдии Роберт Юревич известен своими не вполне обычными наклонностями, — вдруг заговорил Сергей Сергеевич, так и не отрываясь от газеты. — Леди Марша, вы не первая, кто воспитывается им как часть семьи с очень малых лет для удовлетворения собственных плотских желаний, не принятых к афишированию в обществе. Вам просто повезло этого не узнать, потому что на вас положил глаз Дитрих Брандербергер и уготованной участи вы избежали. И как я понимаю, мы сейчас наблюдаем отзвуки схватки жабы и гадюки — Юревич отдавал вас как свою родную дочь, но отсутствие кровного родства было его козырем в рукаве. Так что, явись вдруг ваше тело с другой душой в Троеградье, — посмотрел Сергей Сергеевич на Никласа. — Далеко не факт, что у Брандербергера получилось бы задуманное. Возможно, ему и не удалось бы получить контроль над Торговым Домом Юревича. Это мы удачно зашли, да, Андрей Борисович? — обернулся вдруг статский советник к Горчакову.
— П-положительно так, Сергей Сергеевич.
Марша в этот момент охнула, сделала шаг вперед и оперлась на край стола. Но все равно не удержалась и мягко сползала на пол, ноги ей отказали. В динамиках вновь раздался шум — пары минут еще не прошло, но видимо Юревичу надоело ждать предложений от Катрин, которые она не торопилась высказывать.
— Твой дед держал меня за яйца, вот так! — и так громкий раскатистый голос Юревича усилился, он почти кричал. Даже здесь это прозвучало громко, так что только что пытающаяся подняться на ноги Марша испугалась и даже отшатнулась от стола. Упала бы, если бы не поймавший ее Горчаков.
Юревич между тем уже поднялся и легко отбросив в сторону массивный стол — улетевший как легкий пластиковый из уличного кафе, шагнул вперед и схватил Катрин за горло. Она попыталась оторвать его руку, но с таким же успехом ей можно было попытаться бороться с клешнями портового манипулятора. Юревич легко приподнял ее, поднимая со стула и безо всяких видимых усилий держа на весу. Заговорил, глядя в глаза:
— У Дитриха был на меня серьезный компромат, а у тебя его как я уже понял нет. Твой дед хотел использовать меня в своих интересах. Но теперь его нет, ситуация поменялась и теперь уже я буду использовать тебя, причем использовать в самые разные…
Во время этой тирады Горчаков отставил в сторону трость и сорвав колпачок с небольшого флакончика, быстро вылил в себя содержимое. Никлас ни этого, ни того что сейчас говорил и делал купец первой гильдии не слышал и не видел — он уже выходил из номера. Никто его не остановил, не окликнул. Распахнув дверь, Никлас прошел по коридору и наставил вальтер на двух телохранителей Юревича, ожидающих его в коридоре.
— На пол! На пол я сказал, руки за голову! — негромко, но убедительно произнес он, держа на прицеле ближайшего телохранителя.
Может быть оба они, или же только тот, на кого не был направлен ствол пистолета, попытались бы что-нибудь сделать. Но следом за Никласом из номера появился инспектор Горчаков в синем с голубым мундире жандармского ведомства, так что оба телохранителя предпочли выполнить указание, хотя и не особо торопясь при этом.
Аккуратно перешагнув ближайшего, направив на него вниз ствол вальтера и будучи готовым выстрелить в любой момент, Никлас толкнул дверь номера. В гостиной уже никого не было — Юревич унес Катрин в спальную комнату, судя по грохоту удара только что закрытой двери.
В этот момент за спиной раздался сдвоенный хлопок, сопровождаемый лязгом затвора. Никлас резко обернулся и увидел, как инспектор Горчаков поворачивается и еще два раза стреляет уже во второго лежащего на полу телохранителя, едва успевшего дернуться.
Никлас лишь на краткое мгновенье удивился безжалостной расправе. Происходящее вполне ложилось в канву окружающей его уже несколько дней действительности, после того как он выжил и сорвал перемещение в свое тело души рейхсграфа Брандербергера. Обычные законы на этом уровне столкновений интересов просто не действовали, ни для кого. И телохранители — ненужные свидетели слежки за купцом первой гильдии, поэтому они только что умерли.
Это называется не повезло — не в том месте, не в то время.
Никлас уже двигался в сторону спальной, откуда доносились звучный голос Юревича и крик боли Катрин. Открыв дверь ногой, зашел внутрь с поднятым пистолетом. Юревич этого не услышал — звуки заглушил крик Катрин, которую он как раз сейчас хлестко, наотмашь ударил по лицу тыльной стороной ладони. Удар — для Юревича, был несильным, но Катрин хватило. Так, что она перелетела через кровать и покатилась по полу. Китель у нее уже был разорван, пара медных пуговиц — Никлас заметил краем глаза, все еще катились по ковролину.
Катрин, подкатившись к стене, съежилась и прижала колени к груди, закрывая голову руками. Юревич, не замечая появившегося в комнате Никласа, злобно ругаясь вытер лицо — похоже, получил ногтями. Они у Катрин не длинные, но ухоженные и довольно острые. Ругательства Юревича превратились в пожелания и обещания — как раз сейчас он сбросил с широких плеч сюртук, а после повернулся к лежащей девушке.
Никлас довольно быстро оценил ситуацию. Пусть у него и оружие в руках, но Юревич настолько превосходит его в габаритах, тем более будучи распален злостью, что может просто его проигнорировать. Скорее всего так и произойдет, стоит окликнуть, сразу бросится вперед в попытке отобрать пистолет и показать на практике, почему молодым ковбоям нужно спиливать мушку. Стрелять же нежелательно — четверка телохранителей в холле гостиницы может услышать, а это в перспективе еще четыре смерти. Их на свою совесть Никлас брать просто не хотел. Поэтому вместо этого взял с тумбочки у двери увесистую вазу — за удобно узкое горлышко, и с размаха швырнул ее в купца первой гильдии.
Попал четко, в затылок — ваза разбилась, разлетаясь многочисленными осколками.
— Стоять на месте, руки за голову! — громко произнес Никлас, направляя ствол пистолета в лицо резко обернувшегося Юревича.
Огромный мужчина от попадания увесистой вазы в затылок даже не кашлянул. Ну, Никлас хотя бы попытался. Как он и опасался, Юревич на оружие внимание не обратил — с грудным рыком бросился вперед. Никлас собрался было отступить в гостиную, на ходу думая, как решить проблему без стрельбы, как вдруг совсем рядом раздалось череда глухих хлопков.
Роберт Юревич, который летел в сторону Никласа несшибаемой махиной, оступился и с грохотом рухнул ничком, проехавшись по полу. Выругавшись, он попытался подняться, но сразу упал обратно — правая нога больше не слушалась.
— Имперская жандармерия. Господин Юревич, ложитесь лицом вниз и заведите
