глаз и высунув язык. Надеюсь, никогда не увижу такого кошмарного моэ от неё, даже в мечтах.
— Вот наша цель. — продолжила А и показала пальцем на просвет между растительностью.
На плоском мшистом камне покоилась ящерица, несколько напоминающая размерами и формой взрослого варана, но со странным узором на теле в виде ядовитых синих полосок, напоминающих нарисованные семипалые ладони. На первый взгляд, они не представляли серьезную угрозу.
— Выглядят безобидно. — заметил я.
— Это детёныши. — сказала Рами. — Родитель уже сменил фазу, а малышам ещё не хватает сил, чтобы это сделать, поэтому мы их видим и можем схватить.
— Но сколько детёнышей не убивай, родитель постоянно откладывает новые яйца и в итоге они постепенно опустошают лес. — сказала А. — Если арахнидам и большинству животных плевать на ману, то деревьям она нужна. Видишь, они уже начали увядать в этом логове, а ведь маназорны поселились здесь всего четыре дня назад.
— Поэтому нам нужно поймать большого. — закончила младшая. — Но как, сестрица?
— В обычной ситуации это было бы невозможно, но сейчас у нас есть способ. Для начала мы должны поймать мелкого. Справишься? Я тебя прикрою. — когда дело начало касаться охоты, на лице А начала проскальзывать зловещая ухмылка.
— Я не подведу. — сказала Рами, глаза которой начали излучать красное свечение, остающееся в воздухе при движении.
— Удачи, сказал я. — сегодня мне отведена роль наблюдателя, поэтому я могу расслабиться. Я и так сделал больше, чем нужно, вылечив Рами.
Рами подготавливалась, отставляя ногу назад под неудобным углом. Малыш варан (маназорн) спокойно грелся на солнышке, не подозревая того, что с ним сейчас произойдет. Заложив руки за голову, я прислонился к дереву. Это должно быть интересно.
— Сегодня, я всем покажу.
С этими словами Рами сорвалась с места и оказалась рядом с ящеркой, разводя руки в стороны. Я видел происходящее со спины, но с моей позиции всё выглядело, как если бы исход сражения был предрешен, ещё до его начала.
— Слишком близко. — сказала А. — Рами всё ещё не хватает опыта. Будет больно.
В подтверждение слов А, раздался звук, напоминающий хлопок, из-за чего Рами тут же отбросило в нашем направлении. Девушка упала плашмя на спину, но уже спустя мгновение оттолкнулась ладонями от земли и вскочила на ноги обратно, словно персонаж из игр-файтингов. Разве что из стороны в сторону не покачивалась. Из её рта по направлению к ящерице тянулась тонкая бело-серая нить. Развернувшись к нам с глупым выражением лица пускающего слюни человека, Рами вытерла рот кулаком, и тем самым отцепила плотную паутину, в которую был обёрнут маленький маназорн, беспомощно барахтавшийся на камне в надежде освободиться.
— Сделано, сестрица — сказала Рами, рывком руки запуская в воздух кокон. Когда он приземлился ей прямо в руки, Рами взяла кокон, словно младенца и радостно ткнула в него пальцем. — Ты будешь ещё одним моим трофеем. Ты уже третий, кого я поймала, да-а, малыш.
Судя по всему, варан был не очень счастлив. Пытаясь не обращать внимание на крик детёныша, я и Рами посмотрели на А. Она показала пальцем куда-то в пустоту.
— Отлично. Здесь стоит родитель, взрослый маназорн. — на всякий случай, я отошёл ещё на пару шагов от того места. — Хоть он и вне фазы, а мы не можем его достать, он тоже не может от нас сбежать. Он вынужден стоять здесь и смотреть, что бы не произошло.
Не нравится мне, к чему она клонит.
— Рами, положи его сюда. Я сделаю всё сама. Олег, будь готов лечить.
Прежде, чем я подумал о том, насколько непривычно слышать, как она обращается ко мне по имени, А подняла ногу и проткнула кокон чем-то наподобие очень острого каблука, прорезавшегося сквозь обувь на её ноге, из-за чего детёныш в коконе начал отчаянно дёргаться по сторонам и жалобно верещать. Сквозь белую паутину просачивалась синяя кровь, пока, наконец, малыш не испустил свой последний вздох. Ужасное зрелище. Но ещё более ужасным было пришедшее ко мне осознание того, чего от меня хочет А.
— Чего ты медлишь? Давай, вылечи его. — сказала она, вытаскивая “каблук” из тела зверька.
Мои руки задрожали, но я не стал спорить с А. Не потому, что я считал происходящее правильным. Не потому, что я был согласен с выбранным ею методом. Потому что никто, кроме меня сделать этого не мог.
Впоследствии я оправдывался перед собой тем, что это то, с чем мог справиться только я. Что другого выбора не было. Это моя задача, моя работа. По словам А это было необходимо. Сама идея так поступить пришла А в голову из-за того, что я своим присутствием предоставил ей возможность. Это, наверное, был первый раз, когда я мысленно проклинал свои принципы.
Не важно, что бы я сделал, этот зверёк бы умер.
Разница лишь в том, что я продлеваю его мучения.
Я припал на колени рядом с телом маназорна и поднёс к нему руки. От ладоней начало исходить знакомое свечение.
Лишь одна из присутствующих ещё не успела осознать, что сейчас произойдёт.
— С-сестрица? — очнулась от оцепенения Рами. — Зачем мы это делаем?
— Сделано. — сказал я, когда тело вновь подало признаки жизни. Лучше отвернуться. Не могу смотреть. — А, объясни сестре.
— Безмозглое животное, или нет, но маназорн всё ещё является родителем. Он не сможет долго смотреть на то, как страдает его дитя. — за этими словами А раздался очередной крик детёныша. Его хвост каким-то образом распутался из кокона и начал больно бить меня по ногам. К горлу подступила тошнота. — Рано или поздно он выйдет. Они всегда выходят.
— Ты уже делала так раньше? — голос Рами был крайне удивлён. Не ожидал от неё такой реакции.
— Это обычная стратегия. — заявила А, вытаскивая каблук в очередной раз. Я положил руки на зверька повторно. Я всё сильнее хочу отказаться от этой затеи, но не бросать же начатое на полпути. — С врагом церемониться нельзя. Олег, не убирай руки. Поддерживай в нём жизнь. Так мы разберёмся быстрее.
А ударила в зверька в участок, где моих рук не было, а мои ладони по бокам продолжали светиться. Одновременно его боль уходила и возвращалась, из-за чего вопли существа стали интенсивнее.
— Сестрица, это неправильно! — заявила Рами. Детёныш маназорна почти перекрывал её слова своим непрекращающимся визгом. — Я понимаю, когда мы убиваем ради пищи, понимаю, когда мы убиваем ради нужды или защиты, но это… Это просто…
— Пытки… — я вставил слово, которое она не могла подобрать. Мой голос почему-то казался мне чужим, он звучал так мрачно и безжизненно, как
