сбита с толку и внезапно полна надежды.
Клип и Сид смеются, переводя взгляд с нас на друг друга.
Сид говорит:
— Вы, ребята, такие странные.
Хлопнув Снэка по руке на ходу, Клип убегает к ожидающей его Джекси. Он кричит через плечо:
— Знаете что? Мне всегда нравились холодные коктейли и эти хот-доги на палочке. Думаю, что прямо сейчас мне бы хотелось чего-нибудь из 7-11.
Сид смеется и тоже уходит.
— Эм, мне кажется, я слышу, что Колетт зовет меня. Да, это определенно Колетт. — Сид вбегает в Закусочную, но Колетт нигде не видно, не говоря уже о том, чтобы звать его.
Снэк и я остаемся наедине с Вуки. Я больше не могу контролировать шевеление Вуки. Снэк берет его из моих рук, и я не сопротивляюсь. Это буквально облегчение, когда кто-то еще хоть на мгновение заботится о нем. Я качаю головой и позволяю хихиканью, которое я подавляла, вырваться наружу.
Видеть Снэка перед собой, треплющего Вуки за ушами и говорящего, что ему так жаль, что он пострадал; торнадо эмоций закручивается снова.
— Расскажи, что случилось… с Вуки… с нами, — умоляет Снэк.
Мы сидим на одной из скамеек на вокзале, ветер начинает дуть немного сильнее.
Это третий раз, когда я рассказываю историю Вуки за один день, и на этот раз я делаю это всего с несколькими всхлипами. Снэк, с другой стороны, — похож на рыдающий беспорядок. Через каждое мое слово он целует Вуки и извиняется, или гладит его по шерсти и извиняется. Это трогательно.
Снэк трижды глубоко вздыхает, а затем спрашивает:
— Почему ты мне не позвонила? Или написала? Я бы помог.
Я качаю головой. Почему я не позвонила ему? Я думала, он ненавидит меня. И, честно говоря, Снэк был одной из причин, по которой Вуки был ранен так же сильно, как и я.
— Я начинала писать тебе миллион раз, и то или иное чувство останавливало меня. И ты убежал.
— Похоже, тебе нужно было разобраться с этим парнем.
— Генри.
— Генри. Ты… Ты любишь его? — Снэк делает движение, чтобы взять меня за руку, но в последнюю минуту отдергивает и осторожно придерживает гипс на передней лапе Вуки.
После долгой паузы и слишком долгого созерцания восьмиугольных плиток на ж/д вокзале я говорю медленно и правдиво:
— Снэк, я не могу любить Генри, потому что я никогда не разлюблю тебя. — Затем я излагаю это как можно яснее. — Мы были приятелями по траху. — Это звучит грубо, когда я это говорю. Я перефразирую. — Друзья с привилегиями. Хотя, не думаю, что мы были даже друзьями. Мы были просто двумя людьми, которые жили вместе, иногда делали что-то вместе и спали вместе, но между нами не было настоящей связи, никаких обязательств. Этого никогда не было и никогда не будет, потому что все кончено. И мне жаль, что я изменила, но я не смотрела на это так — часть меня все это время изменяла ему — с тобой, эмоционально.
Снэк внезапно спрашивает.
— Когда следующий поезд?
Странный вопрос.
— Скоро. Где-то в шесть сорок пять, думаю. Следующий за этим — около восьми. — Я в замешательстве. Он хочет, чтобы я уехала? Он ничего не сказал о том, что я ему только что сказала. Он кажется взволнованным — даже сердитым.
— Хорошо, поехали, — говорит Снэк без эмоций.
Он действительно хочет, чтобы я уехала. Я сглатываю слезы, текущие по горлу.
— У меня нет билета.
Снэк хватает меня за запястье и твердо, безмолвно умоляет сесть обратно. Я не понимаю.
— Минни, я паникую внутри, разговаривая с тобой здесь. Как будто ты можешь сбежать. Я имею в виду… давай оба уедем… уйдем куда-нибудь еще.
Он хочет, чтобы я осталась с ним.
— Почему ты спросил о поезде?
— Потому что не хочу говорить то, что мне нужно сказать, хочу сказать, на вокзале, полном пассажиров. Секундочку. — Снэк поднимает один палец, достает телефон и набирает сообщение.
Что он делает?
Снэк читает мои мысли.
— Я подыскиваю для нас тихое местечко.
Вуки, в меру своих нынешних физических возможностей, свернулся калачиком в объятиях Снэка, его глаза удовлетворенно закрыты.
Он встает и смотрит своими усталыми, но сверкающими глазами прямо в мои. Он протягивает руку, я беру ее, и он поднимает меня на ноги как раз вовремя, чтобы бросить взгляд через улицу и увидеть, как Сид и Колетт садятся в машину Колетт. Сид на нас не смотрит, но Колетт посылает нам воздушный поцелуй и машет рукой. Затем она, кажется, смотрит на Снэка пару долгих секунд, прежде чем подмигнуть ему.
— Она закрылась пораньше?
— Я сказал ей, что нам нужно уединенное место. Кроме того, Джил будет в восторге от того, что она вернется домой пораньше. Они редко проводят вместе целый вечер.
Я благодарна за пространство, но будет трудно отказаться от Снэка посреди Закусочной, если это то, что должно произойти. Он кладет руку мне на поясницу. Я не двигаюсь, пока он не оказывает небольшое давление, подталкивая меня вперед.
Глава 23: 2014 — Мы снова здесь
Мы поднимаемся на чердак, и мне сразу же хочется уйти. Это ошибка. Это все слишком для меня. Здесь так много воспоминаний.
Снэк говорит:
— Я любил только двух женщин в своей жизни.
Я подхожу к Снэку и беру Вуки из его рук.
— Я не могу сделать это снова. Не могу снова быть второй, после призрака. Шарлотта мертва. Меган мертва. Но я жива, и я все еще недостаточно хороша. Я всегда была влюблена в тебя, Снэк. Как будто ты моя единственная любовь. До того, как ты стал моим другом. До того, как ты понял, что я тебе нравлюсь. До того, как ты разбил мое сердце в первый раз. Но я не буду ничьим вторым вариантом. Мне жаль, что я солгала тебе. Я не хотела, чтобы это закончилось тем, что все мы пострадаем. Итак, я хочу попрощаться. Прощай, Снэк. Пожалуйста, попрощайся за меня с детьми. Я обещаю продолжать посылать рождественские открытки.
Снэк забирает Вуки обратно из моих рук и осторожно сажает его в кресло у камина. Вуки мгновенно начинает ходить по кругу и чувствует себя как дома, сворачиваясь в клубок. Он закрывает глаза — устал от сегодняшнего приключения.
Снэк преграждает мне путь к отступлению.
— Нет, ты больше не будешь присылать мне рождественские открытки, и я не буду прощаться с детьми за тебя.
— Но…
Голос Снэка становится низким.
— Дай мне закончить. Это правда. Я
