— Если бы у тебя все было под таким хорошим контролем, мне бы не пришлось сейчас говорить с ней по душам, правда? И все же, возможно, таким образом, никому из нас не придется ее убивать. Полагаю, так будет лучше.
— До тех пор, пока она не вмешивается в мои планы, — сказал Кеш.
— Ты имеешь в виду наши планы.
— Да. Наши планы. Именно это я хотел сказать.
— Ну конечно, дорогуша.
* * *
— Эй! Ты слышишь это? — Чуи бросился обратно к двери.
Бека отчаянно надеялась, что это не поющая телеграмма или оркестр мариачи, посланный спеть ей серенаду. Если только они не начали ездить на мотоциклах. Услышав этот звук, она поняла, что теперь все наладится. Так что она чуть не наступила Чуи на пятки, когда он рванул дверь назад зубами. (Мариачи — один из самых распространённых жанров мексиканской народной музыки — прим. ред.)
Перед автобусом остановились красный «Дукати» и черный «Харлей». У «Харлея» были седельные сумки с бахромой, много блестящего серебристого хрома и двигатель шумел, словно рев огра. Великан, перекинувший ногу через седло, как только мотоцикл остановился, взревел почти также громко.
— Бека! — Громко заговорил Алексей Найт, подходя, чтобы поднять и обнять, как будто она все еще была четырехлетним ребенком. Он запечатлел восторженные поцелуи на каждой щеке, его борода щекотала ей подбородок, а затем он нежно погладил Чуи по голове. — Чуи, старина, как поживаешь? — Его четкий русский акцент навел Беку на мысль о борще и драниках.
— Отпусти бедную девочку, ты, волосатый бегемот, — сказал Грегори Сан, подходя сзади к другу и кланяясь Беке, прижав руки к сердцу. — Приветствую тебя, Баба Яга. Очень приятно видеть тебя снова. Мы так давно не виделись. — Его акцент был едва различим, словно слегка музыкальный перелив в его речи.
— Да уж, — с улыбкой согласилась Бека. — Единственный минус того, что я держусь подальше от неприятностей, это то, что я не вижу своих Всадников достаточно часто.
— Так значит у тебя неприятности? — Сказал Алексей. — Иначе ты бы нас не призвала.
Бека удрученно выдохнула.
— Да, сейчас у меня большие неприятности. — Она огляделась в поисках третьего мотоцикла. — А где Михаил? Разве он не с вами?
Грегори покачал головой, его блестящий черный хвост качнулся на спине.
— Мы закончили с разобрались с последней ситуацией Барбары несколько дней назад, и наши пути разошлись на этом. Мы с Алексеем встретились по дороге, но я уверен, Дэй скоро будет здесь.
Он окинул ее критическим взглядом.
— А пока, может быть, ты оденешься и расскажешь нам что произошло?
Бека покраснела, натянула свою длинную футболку вниз и попыталась прикрыть ею чуть больше бедер. Всадники наблюдали, как она росла, и были для нее кем-то вроде слегка странных дядюшек, но все же ей хотелось выглядеть достойно к их приезду.
— Не обращай на меня внимания, можешь ходить, как тебе нравится, — сказал Алексей с усмешкой. — Мне всегда нравились Бабы с хорошими ножками. За свою долгую жизнь я достаточно насмотрелся на старух.
Грегори шлепнул его по затылку, когда проходил мимо.
— Прекрати нести чушь, казак. Ты напугаешь девчонку, и тогда она не приготовит нам эту вкусную штуку. — Он с надеждой посмотрел на Бабу. — Как ты их называешь?
— Сморы, — услужливо подсказал Чуи.
— Именно, — сказал Алексей. — Я очень по ним соскучился и не прочь бы полакомиться, как бы вы их не называли.
Ноша Беки уже казалась легче. Хорошо иметь семью. Даже когда они были шумными, съедали всю еду в ее доме, и проводили большую часть времени, споря друг с другом. Когда они не ломали вещи. Или людей. Ага. Было определенно хорошо иметь семью.
* * *
Полумесяц висел над почти пустынным пляжем, словно заколдованный фонарь, отбрасывая свет и тень на Кеша, сидевшего напротив Беки. Как обычно, он принес настоящий пир деликатесов с моря, а также бутылку или две пьянящего шампанского. Бека отпила из своего бокала и попыталась перестать желать, чтобы на его месте был кто-то другой. Например капризным бывшим морпехом с широкими плечами и манерой целоваться так, что она трепетала лишь при одной мысли об этом. Трудно было поверить, что всего три недели назад, она не знала ни одного из них. Тогда жизнь была намного проще.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Чуть дальше по пляжу шумная группа ребят студенческого возраста пила пиво у пылающего костра; звуки их смеха и глубокий ритмичный звук музыки создавали приятный фон, когда их разделяли полмили песка и скал. Кроме этого, слышался только шум прибывающих и убывающих волн и редкие крики птиц, возвращающихся в свое гнездо на ночь.
Их собственный маленький костер потрескивал, посылая тлеющие угольки в небо, словно крошечные светлячки-посланцы. Запах дыма придавал приятный привкус морскому воздуху, и Бека глубоко вдохнула, пытаясь вдохнуть в себя энергию стихий. Она так устала. Но для Кеша так много значило ее присутствие, что у нее не хватило духу не появиться.
Словно вторя ее мыслям, принц Шелки сказал:
— Я так рад, что ты смогла присоединиться ко мне сегодня вечером, Баба Яга. Ты была так занята в последнее время. — Это почти не звучало как упрек. Он протянул ей тарелку, наполненную изящными, идеально подобранными кусочками еды, которые ей совсем не хотелось есть.
— Ну, я пытаюсь спасти дом твоего народа, Кеш. — Она заставила себя улыбнуться, чтобы смягчить боль своих слов. После минутного раздумья она призналась: — Наверное, мне следует сказать тебе, что я разговаривала с твоим отцом.
Серые глаза Кеша начали темнеть.
— Да? — осторожно сказал он. — И что же сказал мой прародитель?
— Он сказал, что детям, которые заболели, не стало лучше с тех пор, как Шелки и Морской народ перебрались в свои новые временные владения, — сказала Бека, желая найти какой-нибудь способ смягчить удар. — Мне очень жаль.
— А, — сказал Кеш. — Что ж, это прискорбно. — На его губах промелькнула улыбка; он, без сомнения, пытался выставить ее храброй, чтобы она не чувствовала себя хуже, чем сейчас.
— Я стараюсь изо всех сил, уверяю тебя, — сказала она. — Думаю, что близка к разгадке. Я чувствую, что ответ прямо передо мной, и я просто не могу его увидеть. — От разочарования ее желудок скрутило еще сильнее, чем обычно.
— Я верю в тебя, — сказал Кеш. Он откусил кусочек ярко-красного лосося острыми белыми зубами. — Так мой отец рассказал еще что-нибудь интересное?
Бека играла с песком, не желая встречаться с ним взглядом. Грубые зерна казались необычайно жесткими на чувствительных кончиках ее пальцев.
— Ну, твой брат упомянул, что ты поссорился с отцом и ушел из дома.
— Действительно, это правда, Баба Яга, — сказал он, его голос был мягок на фоне шума океана. — Однако я уверен, что это лишь временное недоразумение. Не беспокойся из-за меня.
Бека посмотрела на него, пораженная тем, что даже в трудное время он все еще беспокоился о ее чувствах. Прядь темных волос упала ему на лоб, придавая милое детское очарование, и его восхищенная улыбка сверкнула сквозь соленый воздух. Она ждала, что почувствует что-то, что угодно, кроме дружеской привязанности, но ее сердце упрямо отказывалось сотрудничать.
Он все еще не был Маркусом, черт возьми.
— Есть еще одна проблема, — начала она, отставив свою тарелку на полосатое одеяло. Вместо этого она сделала глоток шампанского; пузырьки, казалось, успокаивали ее беспокойные внутренности, а дорогое шампанское успокаивало измотанные нервы. — Вообще-то, ты мог бы мне кое в чем помочь.
Он слегка царственно поклонился, как всегда.
— Все, что я могу сделать, моя дорогая Баба. Что это за новая проблема, скажи-ка на милость?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Бека рассказала о предателе, которого Королева поручила ей найти, и глубоко вздохнула.
— Кеш, мне нужно, чтобы ты сказал мне правду. Ты связан с этим человеком? Ты сказал мне, что ты и некоторые друзья действовали против Людей. Если ты замешан в этом, я могу помочь тебе, но мне нужно знать правду.
