Незадолго до заката мы бросили якорь с подветренной стороны острова Вилуфуши. Несколько человек высадились на берег вместе с Лутфи, которому министерство поручило обсудить с местным вождем планы строительства новой школы. Нам сказали, что на Вилуфуши насчитывается 1315 жителей. Весь остров был одним сплошным селением. Никаких лесов и ничего интересного для археологов. Рядом с нами стояло на якоре прибывшее за рыбой тайваньское судно, однако с него никто не сошел на берег. Вождь рассказал, что со времени предыдущего посещения иностранцами прошло восемь лет, и это были тоже жители Азии. Поистине, оставив Мале с его туристскими островками, мы очутились совсем в особом мире.
Восход солнца застал нас уже в пути дальше на юг. Лутфи посоветовал следовать напрямик, не заходя пока на расположенный на юго-западной оконечности атолла остров Кимбиду, где также побывали редины. По его словам, на Кимбиду находилась большая, высотой около 10 метров, хавитта, но ее разграбили.
И вот вместе с другими островами атолла Кулумадулу исчез за горизонтом Кимбиду, а вскоре из моря прямо по курсу поднялись первые кроны кокосовых пальм атолла Хаддумати (второе название-Ламу). На северо-западной оконечности этого атолла помешался следующий остров рединов - Муна - Фуши, однако его за последние два десятка лет размыло прибоем. Вместе с островом ушли под воду запомнившиеся Лутфи обширные развалины красивых храмов. Мы увидели только торчащие над бурунами зазубренные коралловые глыбы. Около 10.30 утра наше судно изменило курс и пошло вдоль рифа на восток, чтобы обогнуть атолл с этой стороны.
Маршрут движения рединов, каким его изобразил Лутфи, не оставлял у нас сомнения, что они пришли с севера. Тем сильнее удивились мы, когда тот же Лутфи, указывая на остров, образующий восточную оконечность атолла, больше того, вообще крайний восточный остров всего Мальдивского архипелага, объявил:
- На этом острове находится самая большая изо всех известных ныне хавитт на Мальдивах. Называется он Исду, что означает "первый увиденный остров".
- Но как же он может называться "первым увиденным", если мальдивские предания утверждают, что первый остров, который увидели редины, находился в северной части архипелага? - спросил я.
Лутфи не мог этого объяснить. Он знал только, что высокую хавитту на Исду мореплавателям было видно издалека. И верно, в той стороне, куда он показал, из моря прямо по нашему курсу вырос большой темный бугор, высотой вровень с пальмами.
- Насчет названия ничего не скажу,- продолжал Лутфи.- Во всяком случае, Исду сыграл чрезвычайно важную роль в истории Мальдивов. Именно с этого острова вышла одна из королевских династий, которые утвердились в Мале. Здесь найдены скульптуры Будды.
Что ж, возможно, отсюда и название острова. Известно, что здесь побывали буддисты; если верить местным преданиям, им предшествовали редины. Поскольку буддисты, скорее всего, вышли из лежащей еще дальше на востоке Шри-Ланки, логично предположить, что первым они увидели крайний восточный остров с его высокой хавиттой. Шри-Ланка была в этом регионе важнейшим центром буддизма в XII веке, когда на Мальдивы пришли со своей верой арабы. Сомнительно, чтобы опередившие тех и других редины были выходцами из Шри-Ланки или какой-нибудь другой страны на востоке. Скорее они, подобно вытеснившим буддистов арабам, прибыли с севера. Известно ведь, что арабы были далеко не первыми мореплавателями, бороздившими Индийский океан к северу от Мальдивского архипелага. Судя по археологическим свидетельствам, полученным в долине Инда, в районе Персидского залива и на берегах Красного моря, именно в этой части океана впервые на планете начали плавать купцы и исследователи.
Сблизившись с Исду настолько, что можно было различить белую пену прибоя у подножия огромного сооружения, возвышавшегося среди пальм могучим черным куполом, мы дивились размерам хавитты и задавали себе еще один вопрос: как могло получиться, что ни один современный археолог не обратил внимания на эти стратегически расположенные острова, когда тут есть такие древние руины, как этот рукотворный холм, который видно с моря издалека? Ответ может быть только один. Наблюдая в наше время с борта проходящего судна высокий холм, люди, наверно, принимали его за какое-то недавнее сооружение или гору угля, им в голову не приходило, что это древний памятник.
Мы обогнули оконечность атолла Хаддумати там, где риф напоминает указывающий на восток длинный палец с островом Исду на месте ногтя. И так как большая хавитта высилась на восточном мысу, мы, продолжая идти вдоль рифа, получили возможность, не сходя на берег, обозреть древний памятник с трех сторон. Бросались в глаза его внушительные размеры и выбор для постройки места, которое буквально просилось под маяк. В остальном же на виду ничего примечательного как будто не осталось. Все камни облицовки были сняты, так что останавливаться здесь стоило только в том случае, если бы мы располагали временем для серьезных раскопок.
Вскоре показался следующий островок в том же атолле. Он назывался Дхамбиду; по словам Лутфи, через шестьдесят лет после обращения мальдивцев в ислам здесь была предпринята попытка возродить буддизм. Интересное сообщение. Тем более что я впервые услышал, как занимающий высокий пост мальдивец открыто говорит о предшествовавшем мусульманству буддийском периоде. Эти люди явно были хорошо осведомлены о прошлом Мальдивов, хоть и не любили вдаваться в подробности. После двух "буддийских" островов на восточной оконечности атолла в коралловом рифе открылся узкий просвет. Лутфи и Пакар решили войти через ярко-зеленую полосу мелководья внутрь кораллового кольца Ламу. Здесь нас встретил на большой дхони вождь атолла, и, следуя по лагуне к югу, мы вместе подошли к острову Ган, на котором, согласно данным Лутфи, как и на Исду в том же атолле, в древности побывали редины. Напомню, что во время предыдущего посещения Мальдивов мы с Бьёрном провели исследования на двух других "рединских" островах с таким названием. Ган в атолле Адду и Ган в атолле Гааф разделены Экваториальным проходом, а Ган в атолле Ламу отделен от атолла Гааф проливом Полуторного градуса. Иначе говоря, три одноименных острова рединов расположены по бокам единственных двух безопасных для мореплавания проходов в Мальдивском архипелаге.
Отныне нам предстояло увидеть такое множество древних холмов, что не мудрено и запутаться, не будь ежедневно заполняемых записных книжек. На Ламу - Гане нам показали хавитты из числа тех, над которыми Белл особенно тщательно потрудился киркой и лопатой, после чего пришел к выводу, что все хавитты, в каком бы состоянии он их ни застал, не что иное, как буддийские ступы. По данным Белла, самая большая хавитта на этом острове достигала в высоту 10 с лишним метров, и это при том, что уже в то время она была сильно разрушена и на ней выросли высокие деревья. Теперь деревьев не осталось, и эта хавитта более всего походила на гору угля с глубокой бороздой на склоне - след изысканий Белла. Поскольку все до одной облицовочные плиты давным-давно разобрали, трудно было представить себе на этом месте увенчанный семиярусной башней изящный храм, о котором поведали Беллу жители Ламу - Гана. Хотя Белл подчеркивает, что древнее сооружение было "безжалостно обобрано островитянами", увиденное позволило ему заключить, что кладка храма состояла из тесаных мадрепоровых плит, уложенных на ядро из коралловых обломков. Вся надстройка, пишет он, исчезла полностью, не осталось ничего и от кладки фундамента, "...лишь часть выпуклой облицовки купола шириной несколько метров на юго-западной стороне устояла против натиска человека и разрушительных сил природы" (Bell (1940, p. 111).). Белл записал, что эта хавитта называлась "Хат-тели"; то же название сообщили и нам, с тем дополнением, что иногда ее именуют "Хаи-теле". Слово "тели", объяснили островитяне, означает "котел", "хате" - "семь", а "хай" - "королевский зонт". Возможно, оба варианта названия подразумевали венчавшую все сооружение башню, похожую на семь уложенных друг на друга открытых зонтов или опрокинутых котлов. Когда Белл с бригадой из сорока островитян углубился в груду обломков, в которую предки местных жителей превратили некогда гордый храм, он сделал, говоря его словами, "поразительное и ошеломляющее открытие". Под самой вершиной холма была обнаружена сильно поврежденная личина огромного Будды, высеченная из мадрепоры. Хотя остальные части изваяния не были найдены, Белл полагал, что оно достигало в высоту около пяти метров (Bell (1940, p. 131).). Ниже личины этого великана лежала маленькая обезглавленная фигурка сидящего Будды. Дальнейшая судьба скульптур, казалось бы спасенных Беллом от забвения, окутана густым мраком неизвестности. В Мале нам ничего о них не говорили, и, сколько мы ни допытывались, никто не мог сказать, как и каким образом они могли исчезнуть. И никого из участников раскопок Белла тоже разыскать не удалось.
