– Мы достигли поставленной цели и теперь можем вернуться, а граф получит свою монету. – Саймон опустился на диван и похлопал ладонью рядом с собой. – Присаживайся и постарайся представить себе место и время, в котором хочешь оказаться.
Его нежелание заняться судьбой Марты неприятно поразило Эми. Как Саймон может оставаться равнодушным к незаслуженно пострадавшей девушке! Можно ли любить человека, строить с ним отношения, если у вас разные представления о морали? Не поторопилась ли она?
– Мы оба должны сделать это, Эми, – Саймон говорил мягко, думая, очевидно, что ее страдальческий взгляд отражает страх перед перемещением.
– Думаешь, это будет настолько просто? – спросила Эми, присаживаясь рядом, но не прикасаясь к Саймону.
– Полагаю, да. Я абсолютно уверен в том, что это тот самый диван, который стоит в моем кабинете, только пару раз отреставрированный.
Эми покосилась на слегка потертые подушки.
– О'кей, хотя мне становится не по себе от мысли, что к нам с визитом может нагрянуть потомок твоего друга Олбри Стивенса. Моя репутация в тысяча восемьсот пятом году оказалась изрядно подмоченной.
– Думаю, Олбри отречется от тебя еще здесь. Кому хочется, чтобы среди его родственников была женщина, не справившаяся со своей работой, или распущенная, или такая, о которой можно сказать и то, и другое?
Вот, значит, как было устроено их высшее общество? Неужели действительно порядочными людьми здесь были только слуги, например тот же Степп?
– Есть еще бедная миссис Брейнтри, которая ездила за мной в Йоркшир.
– Я уверен, что мисс Кемп поможет ей вернуть доброе расположение семьи графа.
Эми оглядела комнату, стараясь запомнить каждую мелочь. Пока она пребывала в девятнадцатом веке, у нее не было даже минуты, чтобы черкнуть на листочке свои впечатления. В ее распоряжении оказалось меньше двадцати четырех часов. Нужно записать названия картин. Ой, картина! Как она могла забыть о ней?
– Саймон, подожди! Мы же не выяснили, что произошло с работой Гварди!
9
– Я думал об этом, – кивнул Уэст. – Очевидно, я неправильно загадал желание. – Он сжал руку Эми. – Но мое другое желание, которое, надеюсь, монета исполнит, кажется мне намного более важным.
Саймон отпустил руку Эми и добавил:
– Пора возвращаться домой. Мне кажется, что мы провели здесь целую вечность.
Представить лондонский кабинет Саймона, каким он был в двадцать первом веке, было несложно. Эми тут же вспомнила стопки книг – одна из них посвящена истории Ост-Индской компании, – портрет третьего графа Уэстона, серебристый корпус компьютера. Огромные сводчатые окна. Запах старых книг и непрестанный гул большого города за окном. Интересно, ожидает ли их мистер Арбакль? Как хорошо возвращаться домой!
Ничего не произошло.
Эми открыла глаза, испугавшись, что Саймон исчез, а она осталась. Нет, он сидел рядом, положив руки на колени – такой же реальный, как диванные подушки, на которые они оба откинулись.
– Что мы сделали не так? – спросила Эми.
– Не знаю.
– Но что-то не так. Когда мы сюда перемещались, я глаза не могла открыть от усталости.
– Я тоже.
– Что же мы упустили? – Эми не была испугана. Ведь Саймон здесь, рядом. – Может быть, для этого нужна монета?
– Нет, мистер Арбакль нам все четко объяснил. Он хотел, чтобы монета переместилась в эпоху Регентства. Мы сделали это. Зачем же брать ее с собой назад?
Они сидели рядом, теперь держась за руки. Самым ужасным для них было бы узнать, что они должны навсегда остаться в этом времени. Провести остаток дней в этом доме, в окружении этих людей.
– А может быть… – Саймон говорил медленно, с трудом подбирая слова, – …может быть, для того, чтобы не нарушить равновесие массы, пространства и времени, вещи тоже должны меняться местами?
– Думаю, что да, – немного поразмыслив, согласилась Эми.
– В «Звездных вратах» об этом ничего не говорилось?
– Нет, – ответила Эми, слегка смущенная тем, что Саймон помнит тот глупый разговор. – Но твоя теория не лишена смысла. Когда мы сюда перемещались, наша одежда осталась дома.
– А монета нет.
– Хорошо, – сказала Эми. – Монета здесь, но взять с собой назад мы ее не можем, значит…
– Значит, надо найти какое-то иное решение.
– А если мы вместо монеты возьмем с собой другую вещь? Никто же не хватится какой-нибудь гребенки, например, или пудреницы.
– Точно. А вещицу эту мы подарим музею.
– Зачем, Саймон? Мы ее продадим, и у тебя появятся деньги, чтобы как следует отремонтировать Уэстморленд. – Эми осмотрелась вокруг и едва не подпрыгнула. – Картина, Саймон! Мы возьмем с тобой картину!
– Что?
– Ну как ты не понимаешь? Мы обменяем картину на монету. А дома ты продашь ее, и тогда у тебя хватит денег, чтобы Уэстморленд не отремонтировать, а отстроить заново!
– Это очень похоже на кражу.
Было видно, что мысль о картине кажется Уэсту соблазнительной и он сопротивляется из последних сил.
– Вовсе нет! Картина принадлежит твоей семье, а значит, и тебе тоже. Кроме того, мы должны взять ее. Неужели ты не понимаешь? Это же то самое, о чем ты говорил перед этим. Картина – такая же часть этого времени и пространства, как мы, как граф, и его тетушка, и леди Анна, и все остальные. Монета останется здесь, а вместо нее исчезнет картина.
Саймон помолчал, а затем замотал головой.
– И как я объясню, откуда у меня взялась картина Гварди?
– Но все же знают, что ты не первый год ее ищешь! Скажешь, что граф привез картину в Лондон, куда-то положил, а потом забыл о ней. Могло так случиться? Могло. Ведь в те времена она не стоила миллионы.
– Очень слабая версия.
– Нормальная версия! В конце концов, все знают, что картина принадлежит твоей семье больше двух веков. Она была потеряна, а потом нашлась. Кто будет задавать лишние вопросы? Подлинник ли это? Пусть проверяют. Мы-то знаем, что это настоящая работа Гварди. Ничего другого никто не докажет.
– Возможно, ты права. Тем более если оставить картину здесь, то нельзя поручиться, что пятый граф – бездельник и мот – ее не продаст. Он едва все имение тогда не распродал.
Саймон встал и снял картину со стены.
– А если ты ее не продашь, она будет прекрасно смотреться в твоем кабинете, – сказала Эми. – Справа от двери. Я уже представляю, как она там висит. И ты станешь видеть ее каждый раз, выходя из комнаты.
Она еще услышала слова Саймона:
– Да. И ты тоже…
Страшная усталость навалилась на нее, и Эми заснула, не успев ничего на это ответить.
Никакой ошибки быть не могло – именно так шумит ночной Лондон. Далекие звуки сирен и клаксонов, музыки… Рассвет еще не наступил, но в огромном городе кто-то еще не ложился спать, а кто-то уже проснулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
