– Хоть что-нибудь здесь можно сохранить в тайне? – с отчаянием спросила она.
Оба обернулись, чтобы посмотреть на все еще виднеющийся за деревьями дом с начинающими появляться в окнах отблесками свечей, а затем пошли дальше.
– До сих пор нам это удавалось, и неплохо, – заметил Саймон.
– Нет, ты только подумай! Уэстморленд такой огромный, но человеку в нем остаться одному нельзя. Везде толпами лакеи, другие слуги… От этого и они, и твои, то есть его, родственники должны чувствовать себя так, словно все время играют на сцене перед зрителями. Со временем это становится у них второй натурой. Как часто человек в такой обстановке может проявить свои истинные чувства и может ли вообще сделать это? Сегодняшний день полностью разрушил все мои романтические фантазии о жизни в эпоху Регентства.
– А что это были за фантазии?
– Ну, мне представлялось, что это мир, в котором леди чинно делают покупки, не спеша пьют чай, а потом решают, какой роман им сегодня почитать на ночь. – Эми на ходу сорвала нарцисс и принялась теребить его. – Но теперь я знаю, что после чая они думают о том, что нужно – хочешь или не хочешь – родить наследника, да так, чтобы не подцепить при этом сифилис от своего собственного благоверного, и если их ребенок не умрет в младенческом возрасте…
– Подожди. Если отбросить мелкие подробности, то же самое происходит и в наше время. – Саймон отобрал у Эми цветок и воткнул его ей в волосы. – Ты видишь мир лишь с одной стороны и с подозрением относишься к нему.
– Как и ты, когда принимал меня за обманщицу.
– Верно. Нам еще многое предстоит узнать друг о друге, ты с этим согласна? Давай будем делиться своими секретами, если ты не против. И в конце концов ты поймешь, что времена меняются, но люди остаются все теми же.
Они подошли к месту, где дорожка раздваивалась, и Саймон кивком указал влево:
– Придется немного пройтись, но это стоит того.
Поворот положил конец их объяснению. Эми была очень рада, что Саймон отнесся к ее мыслям так, как если бы они действительно заслуживали внимания.
Лунный свет заливал обсаженную деревьями дорожку, которая вскоре вывела их на открытый склон холма. Теперь Эми увидела, куда они направляются.
– Смахивает на мемориал Джефферсона[14].
– Полагаю, что да, – ответил Саймон. – Здесь это называется «садовый павильон».
– О, я читала о них и всегда мечтала увидеть хотя бы один.
Она забежала немного вперед. Саймон замедлил шаги и любовался остановившейся перед ним Эми. Ее точеная фигурка в темно-зеленом платье четко вырисовывалась на фоне белой, залитой молочным лунным светом стены павильона. Легкий ночной ветерок трепал оборку платья и волосы девушки, застывшей со сложенными руками так, словно перед ней был не садовый павильон, а святилище античных богов.
Саймон желал ее. Ему безумно нравилось в ней буквально все – пытливый, всем интересующийся ум, открытое доброе сердце и, конечно же, роскошное, такое манящее тело. Саймон Уэст часто вспоминал историю любви своих родителей – теперь он понимал, как это могло произойти.
Он подошел и остановился рядом с Эми, любовавшейся игрой лунного света и тени на стене павильона. Затем она повернулась, и Саймон решил сказать ей напрямую все, что думает.
8
– Я не рассказывал тебе, что мой отец сделал матери предложение в первый же вечер их знакомства?
– Правда?
По улыбке Эми Саймон догадался, что она считает это весьма романтичным.
– И что ответила твоя матушка?
– Не это главное, – сказал Саймон, надеясь на то, что не выглядит в эту минуту педагогом, поправляющим ученика. – Просто мой отец с первой минуты понял, что встретил свою единственную на свете.
– Значит, она ответила ему «нет».
– Верно, но теперь, когда отца больше нет, мама часто говорит мне, что очень жалеет о тех двух месяцах, которые они тогда потеряли из-за этого отказа.
Несколько секунд Эми стояла молча, однако ее глаза лучше всяких слов говорили о том, что она думает. Затем девушка улыбнулась:
– На редкость романтичная история. Думаю, так и есть – для того чтобы понять, что ты нашел свою половинку, иногда действительно достаточно одного мгновения. Но согласись, пожалуйста, что это должна быть необычная ситуация, не просто как в песенке: «Парень встретил девушку. Они понравились друг другу. Ля-ля-ля, ля-ля-ля».
Уэст поднялся по ступеням и вошел в единственный зал павильона. Эми последовала за ним. Обернувшись, Саймон увидел, что она задержалась в дверях, чтобы еще раз окинуть взглядом всю картину – залитый мерцающим лунным светом склон холма, покрытую пятнистыми тенями деревьев дорожку, серебряный блеск реки вдали.
– Ты права, – сказал он. – Ситуация должна быть необычной. В таком странном положении я до этого оказывался, пожалуй, лишь однажды, когда притормозил возле места, где шла фотосъемка для рекламы магазина «Секрет Виктории» – ну, знаешь, дамское белье и все такое прочее. Это было в середине зимы. И тут одна из моделей – в роскошной шубе поверх трусиков и лифчика – запрыгивает на ходу ко мне в машину и просит включить обогреватель на полную мощность.
– Ужас!
Эми оторвалась от лунного пейзажа и переключила все свое внимание на Саймона. Сначала она состроила гримасу, а затем не выдержала и расхохоталась. До чего же ему нравился этот смех!
– И что ты думаешь? Я взял пример со своего отца и тут же сделал ей предложение. Не сработало. Я усвоил этот урок и теперь жду, пока срок нашего с тобой знакомства будет насчитывать хотя бы сутки.
– Ты шутишь?
– Не шучу. Разве у тебя самой остались хоть какие-то сомнения после нашего первого поцелуя?
– Если и да, то очень и очень небольшие, – с этими словами Эми обвила руками его шею.
Саймон всегда думал, что любовь делает людей слепыми, и мужчина перестает видеть кого-либо, кроме своей возлюбленной. Но он никогда и не предполагал, что это настолько всепоглощающее чувство. Сейчас, ощущая ее прижавшееся к нему тело, раскрытые навстречу ему губы, он не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме Эми Стивенс. Для него не существовало других женщин, других чувств, другой любви – Эми и только Эми была краеугольным камнем его мира.
Она прижалась губами к его губам, и по телу Саймона прокатилась жаркая волна. Он жадно впитывал Эми всем своим существом – ее вкус, запах, дыхание. Теперь Эми целиком завладела его разумом, его телом, его сердцем.
Обнимая Эми, все сильнее прижимая ее к своей груди, он не мог больше совладать со страстным желанием обладать этой женщиной. Саймон наклонил голову, чтобы поцеловать нежную гладкую ложбинку между двумя прелестными холмиками груди, едва прикрытой лифом платья. Эми негромко застонала, указывая Саймону, что тот на правильном пути.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
