Аннабет колебалась. Иногда мудрость приходила из странных мест, даже из гигантских подростков которые превращаются в золотую рыбку.
— Я думаю… ты прав. Это было глупо. Я тоже кое-что узнала.
Фрэнк попытался снова одеть ловушку.
— Это легко, когда знаешь решение.
— Многие отличные ловушки очень простые, — сказала Аннабет, — Ты просто должен думать над этим, надеясь, что все обойдется без жертв.
Фрэнк кивнул. Он, казалось, не хотел уходить.
— Знаешь, — начала Аннабет, — Лео не имел в виду ничего такого. У него просто слишком длинный язык. Когда люди заставляют его нервничать, он использует юмор для самозащиты.
Фрэнк нахмурился.
— Почему я заставляю его нервничать?
— Ты в два раза больше его. Можешь превращаться в дракона…
«И ты нравишься Хейзел», — подумала Аннабет, но промолчала.
Фрэнк не выглядел убежденным.
— Лео может контролировать огонь, — он крутил ловушку в руках. — Аннабет… может ты… когда-нибудь смогла бы помочь мне решить другую, более сложную, проблему? У меня есть… я думаю, ты бы назвала это Ахиллесовой пятой.
Аннабет почувствовала себя так, будто только что выпила горячий римский шоколад. Она никогда не использовала слов «теплый» и «пушистый» относительно людей, но о Фрэнке можно было сказать только так. Он был похож на большого плюшевого медведя. Она понимала, почему он нравился Хейзел.
— С радостью, — ответила она. — Кто-нибудь еще знает об этой Ахиллесовой пяте?
— Перси и Хейзел, — сказал он. — Больше никто. Перси … он, действительно, хороший парень. Я последовал бы за ним куда угодно. Просто подумал, что ты должна это знать.
Аннабет похлопала его по руке.
— Перси умеет выбирать хороших друзей. Как и ты. Фрэнк, ты можешь доверять любому на этом корабле. Даже Лео. Мы все одна команда. Мы должны доверять друг другу.
— Да, вроде…
— Так о чем ты беспокоишься?
Зазвонил обеденный колокол и Фрэнк вскочил с койки.
— Может быть … может быть, позже, — ответил он. — Об этом трудно говорить. Но спасибо тебе, Аннабет, — он поднял китайскую ловушку. — Принцип НУТ: «Не усложняй, тупица».
Глава 18. Аннабет
Той ночью Аннабет не снились кошмары, что заставило ее чувствовать себя неловко, когда она проснулась. Это было похоже на затишье перед бурей.
Лео пришвартовал корабль у пирса в Чарльстонской гавани рядом с дамбой. Вдоль берега раскинулся исторический район с высокими особняками, пальмами, и коваными заборами. Старинные пушки были направлены в сторону воды.
К тому времени, как Аннабет поднялась на палубу, Джейсон, Фрэнк и Лео уже уехали в музей.
По словам тренера Хеджа, они обещали вернуться на закате. Пайпер и Хейзел были готовы идти, но сначала Аннабет обратилась к Перси, который, опираясь на правый фальшборт — ограждение по краям наружной палубы корабля — смотрел на залив.
Аннабет взяла его за руку.
— Что ты будешь делать пока нас не будет?
— Прыгать в гавань, — сказал он небрежно, словно ребенок, говорящий, что собирается перекусить. — Я хочу попробовать пообщаться с местными нереидами. Может быть, они смогут дать мне несколько советов о том, как освободить пленников в Атланте. Кроме того, я думаю, что море сейчас мне не помешает. После пребывания в этом аквариуме, я чувствую себя… грязным.
Как обычно, его волосы были темными и густыми, но Аннабет подумала о полоске серого цвета, находящейся лишь с одной стороны. Когда им обоим было по четырнадцать, они по очереди (весьма неохотно) держали на себе небесный свод. Впоследствии, из-за напряжения у обоих поседели некоторые пряди волос. За последний год, в то время как Перси отсутствовал, их седые пряди исчезли, что сделало Аннабет грустной и заставило ее волноваться. Она чувствовала, как потеряла символическую связь с Перси.
Аннабет поцеловала его.
— Удачи, Рыбьи мозги. Просто вернись ко мне, ладно?
— Я вернусь, — пообещал он. — Сделай для меня то же самое.
Аннабет пыталась избавиться от растущего беспокойства. Она повернулась к Пайпер и Хейзел.
— Ладно, дамы. Давайте найдем этого призрака.
Позже, Аннабет жалела, что не прыгнула в гавань вместе с Перси. Она даже предпочла бы музей, полный призраков.
Не то чтобы ей не понравилось гулять вместе с Хейзел и Пайпер. Во-первых, они довольно хорошо прогулялись вдоль Бэттери. По всем признакам, приморский парк называли Уайт Поинт Гарденс. Океанский бриз сменил дневной душный летний зной, а в тени карликовых пальм веяло приятной прохладой. Вдоль дороги стояли старые пушки Гражданской войны и бронзовые статуи исторических деятелей, которые заставляли Аннабет дрожать.
Она думала о статуях в Нью-Йорке, которые ожили во время Войны Титанов, благодаря команде Дедала «последовательность двадцать три». Она думала, что многие другие статуи, расположенные по всей стране, были тайными автоматонами, ожидающими сигнала.
Гавань Чарльстона сверкала на солнце. К северу и к югу полоски земли тянулись как руки, заключая залив. В устье гавани, примерно милей ниже, расположился остров с каменной крепостью.
Аннабет смутно помнила о том форте, являющемся важным в гражданской войне, но она долго над этим она не задумывалась.
Вдыхая морской воздух, она думала о Перси. Боже сохрани, чтобы ей когда-нибудь пришлось порвать с ним. Тогда она никогда не сможет побывать на море снова, не вспоминая о своем разбитом сердце.
Она почувствовала облегчение, когда они отошли от дамбы и исследовали внутренний сад. В парке народу не было. Аннабет вообразила, что большинство местных жителей ушли на летние каникулы, или, отдыхая, скрывались дома.
Они прогулялись по Саус Бэттери-Стрит. Вдоль нее тянулись четырехэтажные колониальные особняки. Кирпичные стены были увиты плющом. У фасадов стояли высокие белые колонны, совсем как в римских храмах. Палисадники ломились от розовых кустов, жимолости, и цветущих бугенвилий. Похоже, что Деметра установила таймер на всех растениях, чтобы те росли еще несколько столетий, но она забыла вернуться и проверить его.
— Это место отчасти напоминает мне Новый Рим, — сказала Хейзел. — Большие особняки и сады. Колонны и арки.
Аннабет кивнула. Она вспомнила, что читала, как Южная Америка часто сравнивала себя с Римом до Гражданской Войны.
В старые времена их общество имело все: впечатляющую архитектуру, честь и кодексы рыцарей. Темной стороной служили рабы. В Риме их было много. Некоторые южане заявляли, что тоже имели на это право.
Аннабет задрожала. Ей нравилась здешняя архитектура. Дома и сады были очень красивыми, очень римскими. Но она не понимала, почему красивые вещи должны стоять в одном ряду со злыми историями. Или наоборот? Может быть, необходима история зла, чтобы строить красивые вещи, дабы замаскировать темные аспекты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
