на бокс. Она налила себе чай, достала печенье и начала изучать договор. Ей дали два дня на всё про всё. Идти на поклон к куратору не хотелось. Выйти из проекта, сдаться – тоже. Но и в чём проблема, она просто не понимала. Девушка смотрела на экран, но не видела его. Слова играли в шарады, буквы двоились, как вдруг она услышала голоса…
– Свят, ты ничего оригинальнее не мог придумать, чем такую дверь установить? Она смотрится как банковская ячейка на станции метро. Общага развалится, а дверь устоит. Боишься, что похитят твою красавицу?
– Да, ладно, Демьян. Чего ты? Сам же сказал, ни в чём не отказывать… Слушай, а может, не стОит. Они какие-то агрессивные в последнее время. Наверно, авитаминоз.
– Чего? Чего? Какой авитаминоз. Их Игнат витаминами снабжает. Ну если у тебя не стоИт, то и не стОит, я всё же в гости загляну. Давно не получал своей порции сарказма. Даже скучно как-то стало.
Раздался стук в дверь и, не дожидаясь ответа, на пороге показались обладатели голосов.
Люба, хоть и была готова к их появлению, вздрогнула, шмыгнула носом, промокнула глаза, натянула на лицо усмешку, которая больше напоминала нервный тик: левый уголок губы подпрыгивал, словно кто-то дёргал его за невидимую ниточку.
– Чего здесь забыли? – спросила вместо приветствия.
– И тебе доброго дня, – съехидничал Демьян, сделал пару шагов в сторону девушки. Свят проследовал за ним, как приклеенный. Дверь закрылась. – Вот, мимо проходили, – и он обвёл комнату взглядом. – А где все?
– Проходил, так проходи… мимо. Чего остановился? Все к Восьмому марта готовятся. Одна я здесь, как проклятая с твоим чёртовым проектом сижу. Надоело всё.
– Прояви чудеса гостеприимства, чаем угости, а я, может, и помогу чем.
– А ты к чаю что принёс, чтобы я угощала? Мы студенты бедные, каждую чаинку считаем, – девушка уже пришла в себя. Нельзя сказать, что ей был неприятен визит Демьяна, скорее, наоборот.
– Вы не бедные, вы меркантильные. Ладно, Свят, давай сюда торт.
И только сейчас Люба заметила большую коробку в руке у Свята. «Мириться пришёл. Задабривать нашу сладкоежку. Только бы она не надурила опять», – подумала Люба, собирая тетради в одну кучу.
– А ты чего сегодня с тортом заявился? – спросила она у Свята, вытирая стол, – в последнее время ты розами с Игнатом сражался. Теперь будешь куски крема катапультировать?
И опять вмешалось провидение. Без стука в комнату ввалил Игнат с полными руками толстых талмудов: «Вот, принёс», – из-за книг ему было не видно, куда он шёл. Игнат уткнулся в удивлённо глядящего на него Демьяна: «Помоги».
Тот на автомате принял книги, повернулся и донёс их до Свята:
– Куда это? – спросил он, принимая книги.
– Ему отдай, – кивнул Демьян в сторону Игната.
Люба смотрела, как стопа перешла к Игнату, потом снова к Демьяну:
– Вы чего творите? На пол положите или мне на кровать, – сказала она в тот момент, когда Свят очередной раз принимал многотомную ношу.
– Я пошёл, – сухо сказал Игнат и направился к двери.
– А чего заходил? – спросил его Демьян. – Я, кажется, предупреждал. Свят, потолкуй с товарищем, пока я с красавицей разбираюсь.
– Демьян, ты по какому праву командуешь? Что ты забыл в моей комнате? – зелёные глаза девушки вспыхнули от жгучего гнева.
– Тебя, – спокойно ответил Демьян. Он вёл себя так, словно имел на это право. – Я забыл тебя. Тимур звонил. Сказал, что ты второй раз пропускаешь тренировку. Вот, приехал, чтобы наверстать упущенное.
– А… Понятно, а Свята ты взял вместо груши. Только на двери комнаты нет вывески: «Спортзал». Иначе я бы заметила. Так что ты адресом ошибся. Не находишь? – она опустилась обратно на стул и включила ноутбук. – Всё, свободен, без тебя проблем хватает. Вернее, из-за ТЕБЯ проблем хватает.
В этот момент девушка не выдержала. Её губы задрожали, глаза наполнились слезами. Ей стало очень обидно. И так ничего не получалось, до кучи он заявился. Пётр Иннокентьевич высмеял при всех, ещё только от Демьяна она не получала. Почему-то перед парнем хотелось казаться умнее, лучше. Ну кто просил его выписываться из больницы так рано? Мог бы полежать ещё с недельку. А за это время она обязательно нашла бы выход из положения.
– Значит так, сопли вытираем, собираемся и на тренировку. Два раза не повторяю. Не послушаешь, я тебя в охапку и донесу до машины. Переоденешься по дороге. Ещё вопросы?
Игнат хотел было ринуться на помощь, но Свят схватил его за плечо и вытолкал за дверь, приговаривая: «Чего лезешь? Не видишь, у людей переговоры идут. Лучше отведи меня к Изольде. Наверняка знаешь, где она обитает со своей компанией». Молодые люди оставили Любу с Демьяном одних.
– Я теперь буду постоянно подле тебя. Тотальный контроль, как и обещал. У нас на носу защита проекта, а у неё любовь-морковь. Имей в виду, я рядом с тобой никого не потерплю. Вот защитимся, делай что хочешь, а пока что будь добра слушаться и подчиняться.
Люба встала, подняла на него свои изумрудные глаза, пытаясь понять, серьёзно ли он это говорил. Парень смотрел на неё внимательно, без злости или сарказма.
– Демьян, – девушка почувствовала, как краска заливала лицо. Слова пришли сами собой, интуиция подталкивала произнести их прямо сейчас. – Я хочу выйти из проекта, – очень тихо проговорила она. Облизнула внезапно пересохшие губы. – Прости, я не справляюсь. Наверно, я очень глупая. Прости,– ещё раз прошептала. Горючая слеза тем временем сбежала по щеке.
Парень поднял руку и средней фалангой указательного пальца стёр слезу:
– Я знаю о том, что произошло на занятиях, – Демьян говорил мягко и тихо, глядя ей прямо в глаза. И девушке казалось, что она повторяла движения его губ. – Именно поэтому я здесь. Сейчас мы едем на тренировку. Ты проветришь мозги. Сделаешь перезагрузку. А потом поедем ко мне и спокойно разберём первый договор. Все с чего-то начинали. И я когда-то многого не знал. Это не страшно. Я не дам тебя в обиду, как не дам в обиду никого из моей команды. И на Петра Иннокентьевича у меня тоже есть свои рычаги воздействия. Ты мне веришь?
