Лирин прижег маленьким горячим цилиндром те места, где, по его мнению, стежков было недостаточно. И наконец, смазал руку пациентки острым листеровым маслом, чтобы помешать инфекции, — это отгоняло спренов горячки даже лучше, чем вода и мыло. Кал наложил новую, чистую повязку, стараясь не потревожить швы.
Лирин выбросил палец, и Кал расслабился. Она выздоровеет.
— Тебе все еще надо поработать над своими нервами, сынок, — тихо сказал Лирин, смывая кровь с ладоней.
Кал потупил взор в пол.
— Совсем неплохо беспокоиться о ком-нибудь, — продолжал Лирин. — Но беспокойство — как и многое другое — может тебе помешать во время операции.
Слишком беспокоиться плохо? Кал подумал об отце. А как насчет того, чтобы быть настолько бескорыстным, что не брать деньги за свою работу? Но он не осмелился сказать ни слова.
Дальше было необходимо навести порядок. Иногда Калу казалось, что полжизни он только и занимается тем, что убирает комнату, но Лирин не разрешал ему уйти, пока операционная не блестела как стекло. Наконец он открыл ставни, впуская внутрь солнечный свет. Сани продолжала дремать. Зимний корень продержит ее без сознания еще несколько часов.
— Где ты был? — спросил Лирин, бутылочки со спиртом и маслом звякнули, возвращаясь на место.
— С Джемом.
— Джем старше тебя на два года, — сказал Лирин. — Очень сомневаюсь, что ему нравится проводить время с тем, кто младше его.
— Его отец начал обучать его бою на дубинах, — быстро ответил Кал. — Тьен и я пошли посмотреть, как его учат.
Кал сжался, ожидая очередную нотацию. Однако отец продолжил протирать каждый нож спиртом и маслом, как велели древние традиции, и не повернулся к Калу.
— Отец Джема был солдатом в армии светлорда Амарама, — неуверенно сказал Кал. Светлорд Амарам! Благородный светлоглазый генерал, надзирающий за северным Алеткаром. Кал хотел бы увидеть настоящих светлоглазых, а не этого скучного старого Уистиоу. Солдат, как об этом говорили все, любил рассказывать истории о подвигах светлорда.
— Я знаю отца Джема, — сказал Лирин. — Я уже три раза оперировал его хромую ногу. Подарок от того славного времени, когда он был солдатом.
— Нам нужны солдаты, папа. Ты же знаешь, что на наши границы постоянно нападают тайленцы!
— Тайлен — островное королевство, — спокойно возразил Лирин. — У нас нет общей границы.
— Да, но они могут нападать с моря!
— По большей части они купцы и торговцы. Каждый тайленец, которого я встречал, пытался обмануть меня, а не завоевать.
Все мальчики любят рассказывать истории о далеких местах. Но Кал не помнил, чтобы его отец — единственный в городе человек второго нана — рассказывал о путешествии в Харбрант во времена своей молодости.
— Тогда мы должны сражаться с кем-нибудь другим, — продолжал Кал, отскребая пол.
— Да, — сказал отец, немного помолчав. — Король Гавилар всегда найдет, с кем подраться. Так что ты, безусловно, прав.
— И нам нужны солдаты, как я и сказал.
— Нам нужно больше хирургов, — громко вздохнул Лирин, отворачиваясь от шкафчика с лекарствами. — Сынок, ты почти плачешь каждый раз, когда к нам кого-нибудь приносят; ты беспокойно скрежещешь зубами во время самых простых процедур. Почему ты думаешь, что сможешь кого-нибудь убить?
— Я стану сильнее.
— Глупости. И кто только вбил их тебе в голову? Почему ты хочешь научиться бить палкой других мальчиков?
— Ради славы, папа, — сказал Кал. — Клянусь Герольдами, никто не рассказывает историй о хирургах!
— Кроме детей тех мужчин и женщин, которых мы спасли, — спокойно сказал Лирин, встречая взгляд Кала.
Кал покраснел и сжался, потом продолжил скрести.
— В этом мире есть два вида людей, сынок, — сказал Лирин. — Те, которые забирают чужие жизни. И те, которые спасают чужие жизни.
— А те, кто защищает? Те, кто спасает жизни, забирая другие?
Отец фыркнул.
— Все равно что дуть посильнее, пытаясь остановить шторм. Смешно. Ты не можешь защищать, убивая.
Кал продолжал тереть пол.
В конце концов отец вздохнул, подошел к нему, опустился на колени и стал помогать.
— Каковы свойства зимнего корня?
— Горький вкус, — немедленно ответил Кал, — благодаря которому его легче хранить, потому что никто не съест его по ошибке. Разотри в порошок и залей маслом, используй одну полную ложку на десять бриков веса человека, которого хочешь усыпить. Гарантирует глубокий сон на пять часов.
— Признаки лжечумы?
— Нервное возбуждение, — сказал Кал, — жажда, плохой сон, опухоли под мышками.
— Сынок, ты очень умный, — мягко сказал Лирин. — Ты выучил за месяцы то, на что мне понадобились годы. Я накопил немного денег и, когда тебе исполнится шестнадцать, пошлю тебя в Харбрант, где из тебя сделают настоящего хирурга.
Кал почувствовал легкий всплеск возбуждения. Харбрант? Это же совсем другое королевство! Отец Кала ездил туда курьером, но совсем не там учился быть хирургом. Его учил старый Вате в Шорсбруне, ближайшем к Хартстоуну городе.
— Сами Герольды послали тебе этот дар, — сказал Лирин, кладя руку на плечо Кала. — Ты можешь стать намного лучшим хирургом, чем я. И не думай о никчемных мечтах других людей. Наши деды заработали нам второй нан, чтобы мы могли иметь полное гражданство и право путешествовать. Не потрать его на убийства.
Кал заколебался, но вскоре обнаружил, что кивает.
Глава одиннадцатая
Капельки
Правили три из шестнадцати, но сейчас царствует Сломанный.
Получено: Чачанан, 1173 год, восемьдесят четыре секунды до смерти. Объект — вор, с запущенной болезнью, по происхождению частично ириали.
Сверхшторм наконец ослабел. Стояли сумерки того дня, когда умер мальчик, когда его бросила Сил. Каладин скользнул в сандалии — те самые, которые он взял у погибшего морщинистого человека в самый первый день, — встал и пошел через запруженный барак.
Кроватей не было, каждому мостовику выдавалось по тонкому одеялу. Можно было подложить его под голову, можно было им накрыться. Каждый выбирал для себя, мерзнуть ли ночью или вставать с болью в шее. Впрочем, некоторые нашли третий способ. Они обматывали его вокруг головы, чтобы ничего не видеть, не слышать и не чувствовать. Спрятаться от мира.
Но мир в любом случае находил их. Таковы законы игры.
Снаружи лил дождь и все еще дул сильный ветер. Вспышки освещали западный горизонт, куда сдвинулся центр шторма. До избавления еще около часа, слишком рано для того, чтобы идти наружу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
