Затуманенными глазами, Сильфарин искал товарищей. Плевать, что вокруг все обезумели, что каждый второй на этом жутком поле – враг. Главное – убедиться, что с друзьями все в порядке, это должно придать новых сил его надломленной душе, а руке – твердости.
Он знал, что Норах и Улдис тяжело ранены и находятся под присмотром Тайши и Люсмии, видел, что Шагхара, измученный после вчерашней битвы с демоном, уже еле заставляет себя поднимать меч. Сайибик и Палнаса, пытающихся применить свою силу Великих, мятежники оттеснили дальше к югу, но за них сын Рунна не так беспокоился. Здесь, рядом с ним, остался только Ругдур, верный, добрый друг… Но даже его молодой человек на время потерял из виду.
- Где же ты?..
- Сильфарин!
Кто-то сбил сына Рунна с ног, и в это же мгновение копье пронзило воздух в том месте, где он только что стоял. Чудом спасся… Вернее, это внезапно налетевший незнакомец сохранил ему жизнь. А быть может, и не незнакомец вовсе…
- Альдер! Ты?
- Будь осторожнее и не зевай. – Альдер оттащил юношу чуть в сторону, подальше от самого сердца схватки. – Они хотят убить тебя.
Сильфарин мрачно рассмеялся.
- Это я уже понял.
- Нет, не до конца. Они охотятся именно за твоей головой. Именно за твоей. И еще Рагхана. – Альдер крепко сжал голову Сильфарина в мозолистых ладонях. – Это серьезно, Идущий За Светом, это не просто какой-то мятеж, который скоро будет подавлен. За сегодняшней резней стоит Эйнлиэт, и он не оставит…
- Эйнлиэту не нужна моя смерть, - возразил сын Рунна.
- С чего ты взял?
Хм… Да, с чего бы это? Вчера демон уже был готов,… но тогда он просто жутко разозлился. Из-за чего-то…
- Ему Ганнус приказал оставить меня в живых, потому что я…
- Чинх, верно? Я знаю. Но, кажется, Эйнлиэту теперь уже наплевать на Поединок, Сильфарин. Он хочет убить и тебя, и вождя!
- Зачем?
- Я еще не понял. Но пойму.
Бросив быстрый холодный взгляд за спину Сильфарина, Альдер вскочил и с голыми руками кинулся на кого-то. Сын Рунна даже не успел обернуться, а уже услышал хруст позвонков и дикий, едва ли человеческий крик, граничащий с истошным визгом. Дрожь пробежала по телу: не верилось, что это тот самый, постоянно витающий в облаках провидец теперь с такой легкостью и решимостью сворачивал врагам шеи.
Влажная от пота ладонь замерзла, Сильфарин поспешно вытер ее о штанину и, еще крепче стиснув рукоять меча, с новыми силами ринулся в бой. Но почти тут же замер: метко и мощно пущенное копье с коротким и толстым древком насквозь пробило грудь Альдера под левой ключицей. Провидец по-волчьи взвыл, но выстоял и резким движением выдернул копье. Выйдя из оцепенения, Сильфарин подскочил к нему.
- Ты как?
- В порядке, - хмуро ответил Альдер, глубоко кашлянув и сплюнув на землю вязкую кровавую жижу. – Выживу. Наверное…
Он пошатнулся и потерял сознание, но сын Рунна подхватил его падающее тело и потащил к месту, где женщины под защитой Рагхана и Шагхары перевязывали раненых. Стиснув зубы и едва слышно рыча от досады на весь этот чумной день, порожденный проклятой ночью, Сильфарин превозмогал усталость и твердил самому себе: «Ты должен его спасти. Должен! Он отдал самое дорогое, чтобы тебе помочь…»
Впрочем, он сомневался, что будет теперь лучше и желаннее для умершего душой провидца – жизнь или смерть. Но это пусть сам Альдер решает, когда поправится.
Еще усилие – и до слуха донесся низкий, надтреснутый голос княжны Реаглинской:
- Сюда! Скорее тащите сюда!.. Тайша, тряпки!.. Терпи, воин. Терпи!
- Люсмия! – крикнул Сильфарин, добравшись, наконец, до целительниц. – Прими раненого.
Княжна обернулась, бледная, изнуренная, взлохмаченная. Но все еще полная сил и желания лечить. Не обращая внимания на слезы, блестящие на щеках, она вытерла окровавленные руки о тряпку, гордо распрямилась, глубоко вдохнула…
Посмотрела на Сильфарина, будто говоря: мы выстоим. И перевела взгляд на еле дышащего Альдера.
Покрытая алыми разводами тряпица прижалась к губам Люсмии, заглушая судорожный, надрывистый возглас. Закатились потемневшие глаза, и княжна без чувств упала на землю перед Сильфарином. Проклиная женскую чувствительность, молодой человек положил Альдера на снег, метнулся к бедняжке,… но был остановлен молниеносной догадкой. Она поразила его ум настолько быстро, что уже не оставила времени на сомнения. Вот только…
«Нет… Этого не может быть, ведь Люсмия говорила, там, еще в Андагаэне, что он умер… И Галлу говорила тоже. Он умер: люди убили его. Этого не может быть. Но это так, так! Я просто знаю, что это так…»
Он вздрогнул, только-только осознав, что Тайша хлопает его по щекам.
- Сильфарин! Что с тобой? Ты в порядке?
- Да… Да, в порядке. Помоги моему другу, ладно?
Тайша закивала.
- Да, конечно, милый. С ним все будет хорошо.
Сильфарин улыбнулся ей и, поднявшись на ноги, развернулся к полю битвы: мятежники понемногу отступали обратно в туман, и только кое-где оторванными друг от друга очагами еще шла упорная борьба.
Сил не осталось никаких. Пульсирующая боль вытеснила из головы все ясные мысли, оставив лишь: «Нет, не одолеть вам меня, твари! Не одолеть». И только иногда мелькало, быстро и уже почти безразлично: «Эх, пробиться бы к своим…»
Они, кажется, отступают. Только вот это уже ничего не изменит. По крайней мере, для него, Ругдура, точно. Потому что он стоит у них на пути, а посторониться… Еще чего! Не будет он сторониться каких-то людишек. Да и не смог бы, при всем желании.
Он уже и не помнил, сколько ударов пропустил. Главное, не выронить меч из рук, а иначе – позор. А умирать ведь всем хочется красиво… Хотя нет. Никому не хочется умирать. Никак.
Все хорошо, старина Ругдур. Ты с самого начала верил и знал, что все будет хорошо. Еще один удар? Вот и славно: быстрее покончим с этим. Покончим… Беги, беги, жалкий человечишка! У меня уже нет ни сил, ни желания мешать тебе и твоим дружкам. И меня не волнует, что будет с тобой – меня другое беспокоит: я слово давал. И не сдержал. Из-за тебя, гнида.
Прости меня, Сильфарин. Я обещал, что всегда буду рядом и пойду за тобой до самого конца. Но у меня не вышло. Прости… Я самонадеянно посчитал себя сильным.
Но смерть сильнее.
Глава 17
Все закончилось. Последние ошметки черного тумана расшвырял в стороны не на шутку разъяренный ветер, и вскоре они растворились в прозрачном воздухе. С трудом приходя в себя, воины Рагхана подбирали убитых и раненых товарищей, чтобы вернуться в Балгуш. Сам вождь пребывал в состоянии совершенной растерянности и опустошенности. Только теперь, когда вихрь улегся и появилось время на мысли и раздумья, он окончательно осознал всю важность произошедшего. Эйнлиэт пошел против него. Тот, кто лепил из сына Ганнуса свое оружие, больше не нуждался в нем – и решил устранить помеху. Выходит, что так…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
