Я исподтишка покосилась на будущего супруга, заметив, как напряглись его скулы и мелькнуло в глазах что-то темное.
— Максик, — позвала его я. — Ничего об этом не знаешь?
— Нет, — деланно пожал он плечами. — Первый раз слышу.
— Странно, — протянула я с холодной, злой улыбкой. — А мне показалось, что не в первый раз. Ну, да ладно. Рассказывай дальше.
Несмотря на нежелание Макса откровенничать, у меня уже появилась догадка о том, что же произошло. А произошло предательство в рядах соратников моего бывшего босса. Кто-то, и я даже подозревала, кто именно, сходил в гости к вампиру и поделился конфиденциальной информацией, но поделился не просто так, а с условием, что вампир новые сведения у себя не придержит, а отправится делиться дальше.
Сердце больно кольнуло от мысли о том, что и Ян в этой истории был не тем, кем казался.
— Так, на чем это я остановился? — спохватился бывший друг.
— Братья, — услужливо напомнила я. — И встреча Нуатль с одним из них.
— И было еще что-то про насмешку судьбы, — подключилась к прочищению чужой памяти подруга.
Глава XXXII
— Да, братья. Кетцалькоатль и Тескатлипока были родными братьями, обладали редкой по уровню мощи и специфики магией, и не могли жить друг без друга, одновременно и ненавидя, и любя. На свою беду они страстно привязались не только друг к другу, но и к одной и той же женщине. Она дала братьям многое — помогла построить несколько крупных городов, стать их правителями и возвести вокруг себя культ поклонения, близкого к обожествлению. Но, в конце концов, эта же женщина, которая вознесла братьев на необычайную высоту, их же и погубила. Дело в том, что Нуатль не хотелось выбирать кого-то одного из двоих, а потому она была с обоими, играя, как кошка с мышками и настраивая братьев друг против друга. Закончилось все тем, что Кетцалькоатль в одурманенном состоянии напал на брата. Случилась схватка, во время которой погибло много невинных людей. Придя в себя и осознав, что натворил, Кетцаль покинул собственный город. Как и когда он умер остается загадкой, и умер ли вообще, но в любом случае он оказался в Изнанке. Возможно, с ним произошло то же, что и с женой короля Талласа, и его душа была похищена из тела самой Нуатль еще до её собственной гибели. Неизвестно, сохранилось ли тело бывшего бога, как неизвестно, что стало с Черным Ягуаром. Возможно, он создал другую цивилизацию, в другом месте, отметившись в истории уже под другим именем. Но Нуатль была схвачена и казнена как предательница, задолго после того, как оба брата покинули созданную ими империю.
— Если верить твоей теории, то получается, душа моей матери была похищена намного позже смерти Нуатль, — задумалась я.
— Да, и я думаю, что сделала она это чужими руками, используя свою ментальную магию и руководствуясь желанием отомстить. Она поняла, кому обязана вечным заточением в Изнанке, но до Табити добраться не смогла и решила действовать сперва через её дочь, а после — через её внучку. Но есть что-то в тебе, Ди, что останавливает Нуатль, иначе она бы уже давно поступила с тобой также, как и с твоей матерью.
— И почему-то мне кажется, что ты прекрасно понимаешь, что же это «что-то», — глубокомысленно протянула я.
— Табити, как и Нуатль, прожила долгую жизнь, видела становление и падение многих цивилизаций. После того, как скифы были окончательно завоеваны, Табити навсегда покинула те края и отправилась на юго-запад, к северу Африки, в государство, которое тогда называлось Та-Кемет. Там она помогла представителю одного знатного, но не королевского рода занять трон правителя, тем самым создав новую царскую династию. Проблема была в том, что «новые цари» были завоевателями и, придя к власти, стали устанавливать свои порядки, которым местное население, чья жизнь перетерпела кардинальные изменения, всячески сопротивлялось. И это сопротивление следовало подавить, но сделать это аккуратно, так сказать, мягкими методами. И Табити с этим успешно справилась, решив использовать главный рычаг управления людьми — религию. Она создала новый пантеон богов взамен тех, что были раньше. Все мы знаем, что «бог» — статус условный, в целом обозначающий наличие большой магической силы и закрепленной на конкретной территории власти, часто передаваемой по наследству. В новом пантеоне Табити заняла одну из главенствующих ролей, посадив рядом с собой своих доверенных помощников и предложив «старым богам» то, что осталось. В итоге старый культ слился с новым, а люди начали поклоняться и приносить дары обновившимся высшим силам. Табити взяла себе новое имя, войдя в летопись как главнейшая представительница правителя, как богиня домашнего очага, материнства и волшебства. Позднее, когда монорелигии, концентрирующиеся на теории спасения и противопоставлении таких категорий, как «добро» и «зло», начали завоевывать мир, Табити пришлось покинуть насиженное место. В последствии она вышла замуж за царя одной небольшой человеческой страны и родила ему троих детей, трех девочек-погодок. Все они получили имена в честь культа, некогда возглавляемого их матерью, и несмотря на то, что родились от человеческого отца, были носителями магии. Старшей была Пахтшет, девочка-буря, больше всех похожая на свою мать, её непостоянный и свирепый характер был сравним с силой грозовых дождей и мощью беспощадного солнца. Второй родилась Сешат — способная влиять на умы людей через письменность и ораторство. Третьей и самой младшей была Мафдет — смелая путешественница, великолепно владевшая астральной магией, — Макс умолк, чуть приблизился, уложил свою руку поверх моей и проникновенно проговорил: — Возможно, ты уже поняла, кто из троих был твоей матерью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Чеееерт, — застонала Ниса, запрокидывая голову назад. — Знаешь, парень, с тобой куда приятнее общаться, когда ты не пытаешься затянуть нас в свои брачные игры.
— Это ведь не так важно, правда? — вздернула я бровь. — Куда важнее то, за каким хреном ты приперся ко мне домой, что искал и как во всю эту историю затянуло меня?
Макс резко отстранился, отошел на несколько шагов в сторону и уже оттуда быстро заговорил:
— История Табити и Нуатль — это история вечного противостояния двух очень разных и при этом во многом схожих сильных женщин, каждая из которых была особенной по-своему. Нуатль всегда стремилась к власти и могуществу, пусть даже вложенной в чужие, но управляемые ею, руки. Табити хотела того же, но всегда руководствовалась в первую очередь чувствами и шла другими путями. Обе они прекрасно понимали, что рано или поздно одна уничтожит другую. Родив троих дочерей Табити, в первую очередь, поспешила их защитить и создала для своих девочек амулеты еще до их рождения. Это очень могущественные, крайне сложные в исполнении и редкие магические предметы. Не каждый маг решится на создание хотя бы одного амулета, Табити же создала три — для каждой из своих дочерей. И они защищали девочек очень долгое время, пока одна из дочерей не вышла замуж и не родила ребенка. Малышку, которую с первой минуты полюбила больше всех на свете, больше себя, больше самой жизни. Зная всю историю, которую я рассказал тебе сегодня, твоя мать начала опасаться, что рано или поздно древнее зло попытается добраться до её принцессы. Поэтому жена Талласа попыталась уговорить свою мать сделать еще один амулет, теперь уже для её внучки, но та отказала. И тогда королева отдала дочери свой амулет. А через некоторое время была обнаружена бездыханной.
— Это всё очень трогательно, — я громко отодвинула от себя опустевший стакан. Меня чуть-чуть повело, но не настолько, чтобы я потеряла бдительность. — Но ты упорно не желаешь отвечать на первый мой вопрос, который я задала тебе этим вечером.
— Знаешь, когда мы с тобой только познакомились, — вдруг решил удариться в воспоминания Макс, — ты напомнила мне котенка. Милого, смешного, умилительного. И я подумал: «А с ней будет легко. Таких, как она легко ломать. Достаточно нажать на слабое место, да посильнее, и она не выдержит. А после немного ласки, и вот, она уже вся твоя. Покорная, податливая, смирная». Но шло время и чем больше я за тобой наблюдал, тем отчетливее в тебе просматривался характер. Ты становилась сильнее, умнее, злее. Это была та злость, которая не разрушает, а наоборот, воспитывает и пробуждает. Которая заставляет рваться вперед, достигать желаемого, превращать мечты в цели, становиться лучше. Лучше себя вчерашнего, лучше своих соперников, лучше всех. Ты из ласкового котенка превращалась в большую хищную кошку. И я был свидетелем этого восхитительного преображения, занимая место в первом ряду. В какой-то момент я понял, что не хочу тебя ломать, любимая. Я понял, что хочу быть рядом с тобой, в твоей жизни, в твоем мире, заполняя его собой настолько, чтобы для тебя не существовало ничего, кроме меня. Я не хочу тебя ломать, но если это понадобится, чтобы ты была со мной — я сделаю это.
