— А почему я должна их бояться? — глаза Пантазилии широко раскрылись, выражая крайнее изумление. — Вы, к примеру, тоже служите в этой армии, не так ли? Так мне бояться и вас?
— О, мадонна, теперь вы наполнили мою душу страхом.
— Я? — губы ее чуть разошлись в улыбке.
— Страхом за свободу, которую вы так высоко цените, как, впрочем, и я. А может ли мужчина считать себя свободным, встретившись с вашим взглядом? С того самого мгновения он становится бессловесным рабом.
Пантазилия рассмеялась.
— О, да вы, я вижу, придворный. А я приняла вас за солдата.
— Здесь я придворный, мадонна, — Борджа вновь поклонился. — А в любом другом месте — герцог.
Он наблюдал, как она изображает изумление, сменившееся столь же поддельным смущением.
— Герцог… вы?
— Ваш раб, мадонна.
— Мой господин, я вела себя так, словно у меня нет глаз. Господь в это утро лишил меня разума. Могу представить себе, что вы обо мне подумали.
Чезаре посмотрел на нее, вздохнул.
— Мадонна, жизнь слишком коротка. Ее не хватит, чтобы рассказать вам об этом.
Пантазилия покраснела под его пламенным взглядом. Пусть Борджа и подозревал ее, но находил, как и большинство мужчин, неотразимой. И его восхищение читалось во взгляде, как в открытой книге.
— Мы забыли про мою бедную ногу, ваша светлость, — напомнила Пантазилия. — И я задерживаю вас. Не мог бы один из ваших дворян помочь мне?
— Нет, этого права я не уступлю никому. Но попрошу их привести вашего мула, — герцог повернулся, и короткий приказ послал дворян вдогонку за мирно пасущимся мулом. — Вы сможете встать с моей помощью?
— Думаю, да.
Герцог наклонился и согнул руку. Но Пантазилия вжалась спиной в валун.
— Ваша светлость, — смущенно пробормотала она. — Слишком большая честь. Прошу вас, позовите кого-нибудь из вашей свиты.
— Никто не получит моего разрешения помочь вам, — со смехом ответил герцог и вновь настойчиво предложил ей руку.
— Вы такой властный… как я могу не подчиниться? — Пантазилия оперлась о руку Борджа, встала на здоровую ногу, затем потеряла равновесие и, вскрикнув, навалилась на герцога.
Он мгновенно ухватил девушку за талию, волосы ее коснулись его щеки, он ощутил тонкий аромат ее духов. Пантазилия начала извиняться, но герцог, улыбаясь, молчал, пока не подвели мула. Так же молча он поднял ее на руки, словно ребенка, и усадил в седло. Сила его удивила Пантазилию, как удивляла многих других, правда, в иных ситуациях.
Усаживая Пантазилию, герцог успел искоса глянуть на передние ноги мула. Как он и ожидал, ни грязи, ни царапин на них не оказалось. То есть и лодыжка девушки не нуждалась в лечении. С легкой улыбкой герцог повернулся и вскочил на своего жеребца. Затем, подъехав вплотную, правой рукой взялся за узду мула. Один из дворян, по приказу герцога, пристроился с другой стороны.
— Теперь, мадонна, вы в полной безопасности, — заверил он Пантазилию. — Вперед!
Они спустились к реке, вброд переправились на противоположный берег и поскакали в Ассизи. В завязавшейся легкой беседе Пантазилия не раз одаривала герцога взглядами, свидетельствующими о том, что она благосклонно принимает его комплименты и рада такой компании. Миновав ворота, Борджа спросил, куда они должны ее проводить.
— К дому моего родственника, мессера Джанлуки делла Пьеве, рядом с Сан-Руфино.
Ее родственника! Опять ложь, отметил Борджа. Так как же она назовет себя, подумал он и, не откладывая, прямо спросил об этом.
Пантазилия не замедлила с ответом.
— Я — Эуфемия Брасси из Сполето, верная подданная вашей светлости.
Герцог никак не прокомментировал ее слова, но широко улыбнулся, словно убеждая ее, что Джанпаоло Бальони переоценил его проницательность.
Они расстались у дверей дворца делла Пьеве. Напоследок герцог пообещал, что пришлет своего врача, Тореллу, чтобы тот посмотрел ее ногу. И в душе посмеялся, увидев мелькнувший в ее глазах страх. Но Пантазилия умолила его не беспокоить доктора, ибо не сомневалась, что все пройдет и так, если этот день она проведет в постели. И очень обрадовалась, когда герцог согласился.
Вернувшись к себе, Борджа сразу же послал за Агабито Герарди и рассказал об утреннем приключении.
— Итак, Агабито, — подвел он итог, — дочь Гвидо дельи Сперанцони, Пантазилия, пребывает в Ассизи под именем Эуфемии Брасси из Сполето, родственницы делла Пьеве. Она попыталась привлечь мое внимание и разбудить интерес к себе. Ты можешь решить эту задачку?
Круглое лицо Агабито осталось невозмутимо спокойным.
— Все очень просто. Она — приманка в той западне, что расставили для вас.
— Об этом Агабито, я тебе сказал и сам. Но я хочу знать, что это за западня? Нет ли у тебя каких-либо предложений?
— Дело слишком серьезное, чтобы полагаться на догадки, — ответил секретарь. — Но я посмею посоветовать вам, ваша светлость, отныне выезжать из дворца вооруженным и не появляться близ дома, где она поселилась, без надежной охраны.
Чезаре распахнул камзол, чтобы Агабито увидел тусклый блеск стальной кольчуги.
— Я вооружен. Что же касается второй части твоего совета… — он пожал плечами. — Можно устроить все так, что в западню попадут те, кто ее расставляет. Не мне напоминать тебе, что произошло в Синегаллии.
— В тот раз, ваша светлость, вы точно знали, что вас ждет.
Жестокая улыбка искривила губы Чезаре Борджа.
— А рассказал об этом под пыткой мессер Рамиро де Лоркуа. Распорядись приготовить внизу дыбу, и пусть палач с помощниками ожидает моих указаний.
Агабито удалился, а герцог занялся насущными делами. В тот вечер он отужинал поздно, а потом, отпустив придворных, заперся с Агабито и писарями, готовя письма в Рим и Флоренцию, которые тут же увезли курьеры.
Ближе к полуночи герцог осведомился у Агабито, все ли готово к допросу делла Пьеве. Но не успел секретарь ответить, как открылась дверь, и к ним поспешил паж.
— Что такое? — нахмурился Борджа.
— Солдаты из лагеря под Солиньолой, ваша светлость. С пленным.
Брови герцога удивленно поднялись.
— Впустите их.
Два солдата ввели молодого парня в крестьянской одежде, со связанными за спиной руками. С ними вошел молоденький офицер, к которому и обратился Борджа.
— В чем дело?
Офицер отдал честь.
— Ваша светлость, час назад мы схватили этого человека под стенами Солиньолы. Ему удалось обмануть бдительность наших часовых, и он уже миновал посты, но из-под ноги выскочил камень, и мы сумели задержать его. При нем зашифрованное письмо. Дон Микеле не смог выяснить у него, что это за письмо и кому оно адресовано.
