Таким образом, широкое вовлечение евреев в торговлю, с одной стороны, было следствием массового выселения евреев со своей родины в незнакомые им земли, а с другой, привело к еще более широкому расселению евреев по Европе, Азии и Африки.
«Еврейский торговец вразнос». Польша, XVII в. «Джуиш энциклопедия» (1901–1912)
В период поздней Античности и Средневековья еврейских торговцев уже можно встретить практически во всех странах Европы, но больше всего они преуспевают во Франции, Германии, Польше и Чехии. На протяжении практически всего периода Средневековья евреи играли важнейшую роль в связях Западной и части Восточной Европы с мусульманским миром, Индией, Китаем, а также землями северных и славянских народов. Добирались они, разумеется, и до Киева и Господина Великого Новгорода. Согласно одной из версий, знаменитый по сказкам и легендам «богатый гость Садко» был не кем иным, как еврейским купцом по имени Цадок. Версия эта, впрочем, ничем не подтверждается, но и никакого другого объяснения не выдвигается – во всяком случае, объяснить происхождение имени Садко, исходя из русской этимологии, невозможно. Зато из русских летописей достоверно известно, что начало «ереси жидовствующих» в Новгороде положил еврейский купец Схария (Захария), который вступил в религиозный диспут с двумя влиятельными новгородскими священниками Дионисием и Алексием и был в нем настолько убедителен, что оба по его окончании решили перейти в иудаизм.
В сущности, история еврейских торговцев во всех странах Европы одинакова, и с унылым однообразием в разные исторические эпохи она повторялась в каждой из них: сначала евреев звали, приглашали на жительство для развития местной торговли, выдавали им различные привилегии, а затем следовало ужесточение налогового бремени, отнятие привилегий, погромы, конфискация имущества и изгнание. Этим, по сути дела, во многом объясняется тот факт, что еврейские купцы редко могли на протяжении жизни сохранить свое состояние и создать купеческие династии. Впрочем, историки добавляют к этому и их природную склонность к рискованным торговым сделкам, нередко приводившим их к разорению.
Однако чрезвычайно показательно, что в тех странах, где евреям беспрепятственно разрешалось заниматься земледелием и ремеслом, именно эти занятия, а никак не торговля, и становились их главными занятиями, приносившими им немалые состояния. Так было в мавританской Испании, так было в течение длительного времени в Польше.
Между тем статистика, безусловно, не врет: на протяжении трех последних столетий торговля и в самом деле была наиболее распространенным занятием среди евреев – по той простой причине, что ничем остальным им заниматься не разрешалось. Однако следует учитывать, что лишь малую часть – меньше 10 % – этих торговцев можно было назвать преуспевающими или хотя бы относительно преуспевающими. Остальные же 90 % влачили полунищенское или даже нищенское существование, занимаясь мелочной торговлей, нередко вразнос. Многие представители еврейской интеллигенции ХХ века вполне могли бы приписать себе знаменитые слова из автобиографии поэта Михаила Светлова: «Мой отец был мелким буржуа. Очень мелким. Вместе с такими же евреями-буржуа он покупал бочку масла оптом, а потом они продавали его в розницу. Вырученные от этого гешефта деньги шли на мое образование».
Показательно также и то, что после революции доля евреев СССР, занятых в сфере торговли, резко снижается – в 1926 году она уже не превышала 25 %. А возникшая в немалой степени благодаря советской власти новая еврейская интеллигенция в своей массе относилась к торговцам с тем же презрением, что и много веков назад Иосиф Флавий, – не было в устах интеллигента-еврея более презрительного слова, чем «гешефтмахер». Впрочем, как тонко замечает Эфраим Севела в своем «Зубе мудрости», это не мешало части таких еврейских интеллигентов беззастенчиво пользоваться теми привилегиями, которые давало им близкое родство с мясниками, продавцами пивных ларьков и т. п.
Заканчивая разговор о тех факторах, которые сделали торговлю исконно еврейской профессией, нельзя не упомянуть о той огромной роли, которую еврейские купцы сыграли в сохранении еврейского народа. Вспомним, что марксизм отрицал существование евреев как нации на том основании, что для формирования нации необходимы общность языка, культуры и территории, способствующей созданию единого экономического рынка. Отсутствие единой территории и единого рынка и не позволяло евреям, по мнению идеологов марксизма, считаться полноценной нацией. Однако в том-то и дело, что на протяжении всей истории еврейского народа такой единый рынок существовал. И обеспечивали его именно еврейские торговцы. Приехав в любую, даже совершенно незнакомую ему прежде страну, еврейский купец первым делом направлялся в синагогу и заговаривал с ее прихожанами на иврите – языке предков, языке Торы и Мишны. Это служило опознавательным знаком, и гостю мгновенно рекомендовали, на каком постоялом дворе остановиться, где продавать свои товары, что стоит закупить на вырученные деньги и т. д.
Но на этом общение между местными евреями и новоприбывшим соплеменником зачастую не заканчивалось: его знакомили с новыми трудами местных духовных авторитетов, ему задавали вопросы о том, какие книги были написаны в последние годы светочами Торы в его родных местах. И, уезжая на родину, купец увозил с собой не только местные товары, но и книги местных раввинов с новыми комментариями ТАНАХа, исследованиями текста Талмуда, а порой и рассказывающие о тайнах Каббалы.
Таким образом, еврейские купцы сыграли решающую роль не только в обеспечении вполне реального «единого еврейского рынка», сложившегося вопреки тому, что у евреев не было своего государства, но и в сохранении иврита как живого языка общения, а также в создании единого еврейского культурного пространства. Именно посредством еврейских купцов европейские евреи знакомились с трудами Рамбама, Ибн-Эзры или Ор ха-Хаима, а евреи восточных стран были прекрасно осведомлены о том, кто такой РАШИ или Виленский гаон. И уже только за это современный еврейский народ должен быть благодарен тем своим предкам, которые сделали торговлю делом своей жизни.
А из всего вышесказанного, кстати, вытекает, что еврейский купец, особенно если он занимался международной торговлей, должен был быть, помимо всего прочего, еще и образованным человеком, хорошо разбирающимся не только в математике, но и в Торе и в Талмуде. Причем знание последних имело для него отнюдь не теоретическое, а вполне прикладное значение: ведь еврейская традиция разработала за столетия целую систему торговой этики, нарушение правил которых считалось тяжким грехом как перед людьми, так и перед Богом.
«Еврейский торговец вразнос из Гамбурга». XVIII в. «Джуиш энциклопедия» (1901–1912)
И именно об этих правилах у нас и пойдет разговор дальше.
Покупатель и продавец, будьте взаимно… честны
Если верить историкам, еврейская Тора, более знакомая христианам как Пятикнижие Моисеево, отнюдь не является первым в истории человечества документом, вводящим правила взаимоотношений между людьми при торговле. Но ни в одном из документов древности мы не находим таких предельно четких требований о скрупулезной честности в весе и расчетах со стороны продавца, в каком они сформулированы в Торе.
Причем требование это встречается неоднократно. Сначала мы сталкиваемся с ним в книге «Ваикра»:
«Не совершайте несправедливости в суде, в измерении, в весе и мере. Весы верные, гири верные, эйфа верная и гин верный пусть будут у вас. Я – Бог Всесильный ваш, который вывел вас из страны Египетской».
Затем вроде бы совершенно то же указание мы находим в книге «Дварим»:
«Да не будет у тебя в суме твоей двух разных гирь – большой и малой. Да не будет у тебя в твоем доме двух разных мерил – большого и малого. Полная и верная гиря должна быть у тебя, чтобы продлились твои дни на земле, которую Бог, твой Бог, дает тебе. Ибо мерзость перед Богом, твоим Богом, всякий делающий это, всякий творящий несправедливость».
С точки зрения тех же историков, то, что в Торе дважды говорится о недопустимости использовать неверные меры веса и объема, свидетельствует, вероятнее всего, о том, что подобный трюк был в ту далекую эпоху в ходу у ханаанских и египетских торговцев: они держали у себя в сумках по две гири разного веса, выдавая их за равные по массе. В тот момент, когда купец покупал товар, он клал на весы тяжелую гирю, а когда выступал в качестве продавца – более легкую. В результате этот двойной обвес приносил негоциантам древности немалую прибыль. Подтверждение этой точки зрения можно найти в знаменитых словах пророка Ошейа (Осии): «В руке ханаанейца весы неверные – любит он обирать». С точки зрения всех комментаторов Торы и большинства историков, под «ханаанейцем» в данном случае следует понимать торговца вообще, причем вероятнее всего – финикийского купца. О распространенности этой точки зрения свидетельствует хотя бы то, что в считавшемся долгое время каноническим переводе ТАНАХа после слова «ханаанейца» в скобках помещено слово «торговец».
