— Пока, млин, ничего нового ты нам не сказала, — угрюмо процедил Кривой. — Лапа, она тебе тоже самое говорила, когда вы базарили в пятницу в кафе?
— Да, — прогундосил тот. — Слово в слово.
— Кто еще, подруга, есть у твоего Витаса из родни? — поинтересовался авторитет. — Кроме брательника?
— Да кажется, никого…
— Кажется… или точно — никого?
— Мой Витас — сирота, — после паузы сказала бывшая стриптизерша. — Матери своей он вообще не помнит… Бросила, или погибла… не знаю! Сам он не рассказывал, а я не стала у него выпытывать…
— Хреново, что ты такая… нелюбознательная. А что про отца рассказывал? Тот ведь тоже был человек непростой?
— Отец… он был каким-то известным спецом по воровской части… пропал куда-то… Это случилось лет двадцать с лишком тому назад. То ли его убили, то ли он сам так все организовал, чтобы его считали покойником… Не знаю…. Но Витас считает, что его папаши нет в живых, иначе он давно бы дал о себе знать… наверняка бы обьявился, когда закончилась советская власть… Они с Йозасом находились в детстве по «соцопекой». Кантовались по детским домам и интернатам, частенько сбегали оттуда на волю… но их ловили и возрващали обратно. Вот. Так что сироты они… оба! Если и есть где-то родня, то она отказалась от ребят еще в прошлом… И те, повзрослев, впоследствии, насколько мне известно, ни с кем из них не поддерживали никаких отношений…
— Ладно, поверю тебе на слове, — сказал Кривой. — В том смысле, что ты не виделась с Шумахером со средины апреля. Но он ведь тебе звонил?
— Я могу закурить?
— Валяй! Тем более, что я сам курящий…
Крива передвинул пепельницу на край стола. Девушка достала пачку каких-то дамских сигарет, закурила, выпустила струйку ароматизированного дымка. Она даже вроде как-то подуспокоилась. Подумала, наверное, что ей зададут еще пару-тройку вопросов, а потом отвезут обратно в ее комфортно обустроенную квартиру…
* * *
— Да, Йозас мне иногда звонит на мобильный, — сказала она после небольшой паузы. — Как Витаса посадили, он стал звонить мне более или менее регулярно.
— Как часто он тебе звонит?
— В среднем… где-то раз в неделю. Но бывает, что до следующего звонка проходит около десяти суток.
— Когда он звонил тебе в последний раз?
— Я уже рассказывала…
— Тебе чё, подруга, в лом шевелить губами?! — прогундосил Лапа. — Давно ротиком не работала? Говори, млин, о чем тебя спрашивают!! А не то отсосешь по полной программе!..
У нее от испуга даже сигарета вывалилась из пальцев. Она подняла ее с пола, нервно затушила о край пепельницы и только после этого ответила:
— Йозас звонил мне в прошлую субботу, днем. Спросил, какие есть новости и еще сказал, что уезжает в Кёниг по каким-то своим делам. Вечером он перезвонил еще раз: у меня пробился номер его привязанной к русскому оператору трубки… Сказал, что некоторое время его не будет в Литве… И что если он задержится за кордоном, то подбросит деньжат банковским переводом…
— А ты в курсе, подруга, чем занимается по жизни брательник твоего Витаса?
Блондинка отрицательно покачала головой, потом, спохватившись, скороговоркой произнесла:
— Нет, не знаю. Мы на эти темы с ним не говорили… мой Витас тоже об этом не распротсранялся.
— Прямо тебе подпольщики… — процедил Крива. — Лапа, ты номера с ее сотового все срисовал?
— Да. Пробовали прозвонить, и не раз. И по трубке, зарегленной в Литве, и по «калининградскому» номерочку. Глухо! Оба номера не отвечают… типа — «абонент временно недоступен»!..
— Так… теперь самое важное, подруга! — Крива вновь принялся сверлить блондинку своим недобрым взглядом. — Кроме двух квартир, твой Витас имеет еще какую-нибудь собственность… на стороне? Да или нет?
— Нет, — похолодев душой, сказала Лоретта. — Есть участок земли в Тракайском районе… но мы там не успели пока еще ничего построить.
— Назови нам точный адрес Йозаса Шимкуса?! У него есть квартира в Вильнюсе?
— Нет… то есть — не в курсе.
— Может, он снимает хату где-то? Где? В Каунасе? В Клайпеде? Здесь, в Вильнюсе?
— Никогда об этом не слышала…
— Тебе знаком парень по прозвищу «Крюк»?
— Э-э-э… да, конечно. Это приятель детства Витаса… кажется, его тезка. Он тоже мне звонил, интересовался, как там дела и какие новости из крытой… В последний раз звонил… да на прошлой неделе! В четверг или в пятницу… можно посмотреть на мобильнике! Говорил, что приехал ненадолго и вскоре опять отправится куда-то за кордон! Я хотела занять у него денег… они ж друзья детства, вместе по детским домам скитались! Но как только я подняла эту тему, он сказал, что ему «некогда» и дал отбой…
Двое авторитетных в узких кругах людей переглянулись, после чего Крива задал очередной вопрос.
— А бывало такое, что твой Витас уезжал куда-нибудь на несколько дней… типа на рыбалку, или на охоту?
— М-м-м… да, такое иногда случалось. Бывало, что отъезжал куда-то на два-три дня… Я с ним скандалила даже по этому поводу… Но потом прекратила: у каждого мужчины есть какие-то свои секреты… лишь бы только у него не было телки на стороне!
— Так, так, так… — Крива бросил на нее заинтересованный взгляд. — Это уже кое-что… Значит, твой приятель куда-то периодически срывался? Давай-ка в этом месте поподробней!
Их беседу перебила телефонная трель. Кривой снял трубку. Выслушав доклад, он переспросил:
— Они точно там? Оба? И телка с ними?! Вы пока только машины видели, или… Ага, они выходили во двор… А-атлично!! Наблюдайте… скоро к вам подмога приедет!!!
Закончив разговор, вильнюсский авторитет выглянул в коридор, где у дверей торчал его помощник.
— Скажи Грине, пусть как следует допросит эту телку… она что-то не договаривает! Займитесь с ним этим на пару!! Отвезете ее на нашу хату… знаешь, короче, куда! Обращаться аккуратно… но чтоб всю информацию про Шумахера… а заодно и про братишку Крюка… вычерпать из нее до донышка… все до капли, понятно?!
Насмерть перепуганную блондинку вывели из офиса. Кривой и Лапа одновременно прозвонили своим людям, которые ожидали ЦУ, находясь в полной боевой готовности. Потом, на ходу надевая куртки, в сопровождении пары «отбойщиков», двинулись на выход из казино, где их поджидал мощный «лендровер»…
— Ну все, млин… амбец этим уродам! — прогундосил Лапа, усаживаясь на заднее сидение вслед за Кривой. — Сначала надо их поспрашивать кое о чем!.. Об этой гребанной «лагуне», что менты пытаются на нас навесить — тоже надо порасспросить… может, чего знают?! Ну а потом… Потом они ответят и за твоего брательника… и за мой сломанный нос… Ну а эту их рыжую телку я вообще разорву пополам!..
ГЛАВА 22
ДАВАЙТЕ ПОСЛЕ ДРАКИ ПОМАШЕМ КУЛАКАМИ
Прошло уже около часа после того, как один из «бролюкасов» любезно согласился прозвонить своему бандитскому начальству и сообщить тому «ценные разведданные». Стас и двое его коллег не теряли времени зря: коль уж послали приглашение дорогим гостям, то и принять их необходимо по наивысшему разряду…
Каждый в эти минуты был при деле. Бася Ставицкая, например, накрыла стол в горнице. Достала из подпола квашенных огурчиков, помидорчиков, грибков, нарезала сальца и ветчины, выставила на стол бутылку «дегтине» [66] и стопки. Все это — для бандитов. А если быть более точным, то сугубо для видимости, для придания происходящему большей достоверности. Для своих же, занятых других делами, эта моторная девушка шыбко [67] нарезала бутербродов и сварила крепчайшего кофе: в отсутствие Ирмы именно на ее, Баси, плечи ложится забота о мужской половине их дружного коллектива — иногда они напрочь забывают о таких немаловажных вещах, как еда и сон…
Вирас, который обьявился также внезапно, как и исчез, получил свой фронт работ. Его попросили истопить баню. И еще принести с огорода привезенного когда-то из города манекена, который последние несколько лет числится на хозяйстве в должности огородного пугала (бабушка Онуте прозвала его Казюкасом [68]). Если бы этот странный, смахивающий на лешего, мужик — не манекен, а бабушкин «батрак» — не был по жизни немым, он, наверное, стал бы приставать с расспросами. А так, поскольку возможности коммуникаций с ним существенно затруднены, все ограничилось двумя или тремя скупыми жестами Мажонаса. Ну вот: врубившись, что от него требуется, Вирас показал большой палец и потрусил к баньке, где все уже было готово для растопки…
Слон тем временем достал из тайника под сараем еще один «калаш». Отсыпал еще патронов, прихватил с собой с полдюжины гранат РГО советского производства. Проверил АКСУ, в темпе снарядил магазин и передал автомат Баське, которая любила стрелковое оружие почти также трепетно, как и он сам. Ставицкая в благодарность выставила ему бутерброды, соленые огурчики и полулитровую кружку czarna kawa [69].
Слон как следует подкрепился — война войной, а обед по расписанию. Потом он втащил на чердак дома «машинку», а также кое-что из припасов и амуниции. Здесь, на чердаке, имеются небольшие окошки на все четыре стороны света. Причем с двух сторон, на восток и запад, окна сделаны как амбразуры и выложены мешками с песком (сам Римас оборудовал когда-то эти «огневые», хотя бабка изрядно ругала его за то, что он, повзрослев, все еще играется в «войнушку»). А вдобавок сверху, на перекрытия, положены металлические листы — бронезащита снизу, как у вертолетчиков…
