Он чувствовал себя беспомощным при виде женских слез.
Именно это не позволило ему подступить к девушке с расспросами.
Чего ради она скрыла от него важные детали, если поручила ему присматривать за жеребцом? То, что она солгала вначале, не так обижало его, как то, что после всего пережитого она так и не удосужилась сказать правду. Она не доверяла ему. Более того, она, как видно, держала его за дурака, не верила, что он и впрямь разбирается в лошадях.
Хотелось высказать все это, но огорченное лицо Ариадны заставляло молчать.
Вот она помедлила, сложила руки рупором и в сотый раз позвала как могла громко: «Шаре-е-еб!»
Колин приостановился, внимательно вслушиваясь. Ничего. Только эхо прокатилось по холмам.
— Шаре-е-е-е-е-еб!
Тишина в ответ.
— Идем, Ариадна.
Она не ответила, окликая жеребца снова и снова. Наконец голос ее сорвался, и она отерла глаза тыльной стороной ладони. Колин поспешил возобновить путь. Помедлив, она последовала за ним.
— Его больше нет, Колин, — произнесла она несчастным голосом. — Кто-нибудь его уже поймал и теперь едет получить вознаграждение. Если бы не это, он бы вернулся, я знаю.
— Перестаньте, — возразил он, шагая по самому краю дороги, чуть в стороне от наполненных дождевой водой колей и глубоких луж. — До темноты есть еще пара часов, отчаиваться рано. «Колин, Колин! Что бы я без вас делала», — произнес он, передразнивая Ариадну, надеясь шуткой хоть отчасти разогнать ее тягостные думы.
Она попыталась улыбнуться, но лицо исказила горестная гримаса, и девушка отвернулась, не позволяя ему увидеть ее в таком состоянии.
Они продолжали двигаться вперед. Красно-черный почтовый дилижанс промчался навстречу, кренясь на выбоинах и разбрызгивая во все стороны фонтаны грязи. Охранник на запятках изо всех сил цеплялся за кольцо, когда его немилосердно подбрасывало. Лошади, почти слепые в громадных шорах, роняли на бегу хлопья пены с морд.
После этого снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом дождя, который так и не прекратился, только ослабел.
Некоторое время спустя Колин решился посмотреть на свою спутницу. Теперь поводья жалостно свисали из ее руки, она волочила ноги, словно смертельно усталый путник, в глазах поселилась безнадежность. Пикантной живости и след простыл, исчезла энергия, которой так и бурлило се изящное тело, даже привычная надменная осанка осталась в прошлом. У Ариадны был вид человека, смирившегося с потерей.
— Сегодня нам его не найти, — вяло заметила она, сделав жест в сторону холмов и дороги впереди.
Словно чтобы подчеркнуть правоту ее слов, дождь снова перешел в ливень, с жестокой силой обрушиваясь на их головы и плечи. Вода заструилась по щекам Ариадны, как слезы. Может быть, это и были слезы, кто знает?
Если где-то и были следы Шареба, дождь беспощадно размывал их, лишая последней надежды. Ариадна брела ссутулившись и низко наклонив голову.
Колин понял, что дольше не выдержит этого зрелища.
Он как мог отер с лица воду, темную от стекающей с волос краски, от которой щипало глаза. Потом стянул верхнюю одежду, набросил на плечи Ариадны и укутал ее, как ребенка. Одной рукой ведя в поводу Грома, а другой обнимая девушку за плечи, он бросился к ближайшей купе деревьев так быстро, как только позволяла больная нога.
К счастью, это была дубовая роща. Густая листва раскидистых дубов могла послужить некоторым укрытием от потоков ливня и от грозы, внезапно разразившейся с новой силой. И так они стояли, синхронно вздрагивая от раскатов грома и поеживаясь, когда особенно яростный порыв ветра срывал влагу с листьев и бросал им в лицо. Подавленная буйством стихии, Ариадна бессознательно жалась ближе к Колину.
В какой-то момент она подняла взгляд на его лицо. Волосы, частично отмытые дождем, приобрели неопределенный оттенок и распластались сосульками. Капли срывались с них, стекали по лбу, висли на бровях и ресницах. Насквозь промокшая рубашка облепила тело.
Ариадна вдруг поняла, что Колин нравится ей даже теперь, когда от благородной красоты, так ее очаровавшей, не осталось и следа. Ощутив ее взгляд, он, в свою очередь, посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся. Девушка робко улыбнулась в ответ и прильнула ближе к его теплому телу.
Колин не протестовал, просто прижал ее теснее и перевел взгляд на поле и дорогу, едва видимые в потоках ливня.
Ариадна пожелала, чтобы гроза не кончалась, чтобы они стояли вот так вечно, чтобы действительность никогда больше не коснулась их. Где-то там, за завесой дождевых струй, был Шареб, но теперь, в объятиях Колина, страхи отчасти рассеялись и вернулась надежда, что все обойдется. Тот, кто спасал животных от верной смерти, обязательно поможет.
Он спасет Шареба, как спас мастифа.
Постепенно рев ливня перешел в стук капель по листьям, позволив захлебнувшейся земле отдышаться.
Ариадна открыла глаза. Рука Колина по-прежнему обнимала ее за плечи. Настало время высвободиться и поблагодарить за галантность, в которой не было уже такой острой необходимости, но она не двинулась. Медлил и он, до тех пор, пока дождь не истощился окончательно, сменившись изморосью.
Птица в ветвях нерешительно чирикнула, издалека ей откликнулась другая.
Ариадна не шевелилась. Потом, очень осторожно она положила ладонь на грудь Колина и улеглась щекой на свою руку. Было удобно, уютно стоять в этой позе и смотреть на омытые ливнем луга. Под ее ладонью редко и сильно билось мужское сердце.
— Колин!
— Что, миледи?
— С вашей стороны было очень любезно укрыть меня от дождя.
Колин откинул голову на влажный ствол дуба, к которому прижимался спиной, и улыбнулся неожиданному ощущению счастья.
— Любой джентльмен на моем месте поступил бы так же.
— Вовсе нет, и вы это знаете.
Ариадна смотрела на сплетение нитей его простой рубашки и думала о сильном теле под ней. Ей нравилось слушать биение сердца Колина. Но где-то глубоко таилось чувство, куда менее безобидное. Ей хотелось расстегнуть рубашку и прижаться лицом к светлым колечкам волос на его груди. Хотелось приподняться на цыпочки и губами снять каждую капельку с его лица. Поцеловать впадинку между ключицами. С Максвеллом… Господи, да что ей до Максвелла! Если даже они больше никогда не увидятся, если заботливо спланированный брак пойдет прахом, ей будет все равно, лишь бы Колин Лорд оставался с ней!
— Колин… как по-вашему, это очень плохо — то, что мы стоим вот так и что я счастлива?
— Не только вы, Ариадна.
Она подняла на него доверчивый взгляд.
— Это плохо, да? Это неприлично?
, . ;
— Я не знаю. Проклятие, я просто не знаю! Плохо или нет, но у меня такое чувство, что… что это правильно.
