— Вы ошибаетесь, Колин. Ценность Шареба невозможно преувеличить. Если хотите, он чистых кровей, но не в привычном для вас смысле. — Ариадна обвела взглядом окружающее, однако прелесть картины не заставила ее улыбнуться. — Мой отец был очень, очень богат и не стоял за ценой, когда речь шла о новых интересах, чаще всего эксцентричных, но коневодство было главной страстью его жизни. Всю свою энергию, весь свой пыл он посвятил одной цели еще в молодости, еще до встречи с моей матерью и брака с ней. Он мечтал вывести совершенно новую породу беговых лошадей, которой не будет равной в целом мире.
Впереди показалась проселочная дорога, размякшая после дождя. Она напоминала коричневую ленту на зелени полей.
— Вы, конечно, помните знаменитую лошадь по кличке Эклипс, которая постоянно брала призы на скачках? Это был еще и уникальный производитель. У папы было две на редкость быстрых кобылы: одну он купил в Аварии, другую получил в дар от племени бедуинов, потому что жил среди них несколько лет и даже подружился с их вожаком — и все ради изучения арабских скакунов. В течение нескольких лет он случал этих кобыл с Эклипсом, потом отобрал самых быстрых кобылок из числа стригунков и снова скрестил с тем же племенным жеребцом. Сорок лет методичной работы понадобилось отцу, чтобы получить желаемый результат. Ему посчастливилось дожить до воплощения своих мечтаний. Пятнадцать лет назад он вывел лошадь совершенно новой породы, которую назвал «Норфолк».
По своим статям порода эта напоминает «английскую чистокровную», но значительно превосходит ее во всем остальном. Лошади породы «Норфолк» разумны, способны мыслить и глубоко чувствовать, несравненно более сильны и выносливы. Шареб-эр-рех (на арабском это означает Быстрый, Как Ветер) — это последний производитель породы «норфолк».
Колин выслушал рассказ девушки молча, не перебивая, и только когда она умолкла, посмотрел на нее. Нет, она не преувеличивала. Была это истина или заблуждение? Этого он не знал. Но Колин видел достаточно, чтобы поверить.
— Значит ли это, что ваш Шареб способен бежать быстрее, чем Черный Патрик? — спросил он, вспомнив о короле скачек в Ньюмаркете.
— Шареб никогда не участвовал в забегах, но он побьет всех, верьте мне.
— И вы говорите, что он один уцелел из всей породы?
— Единственный жеребец. Газель, которую отец подарил Максвеллу, — последняя кобыла. Это был дар в день помолвки и счастливая случайность, потому что эпидемия не коснулась этой лошади. Если что-то случится с ними обоими…
— ..то порода «Норфолк» исчезнет с лица земли, — закончил Колин.
— Именно так, — со вздохом подтвердила девушка. — Теперь вы видите, что я должна добраться до Норфолка и до Максвелла раньше, чем мой брат нас перехватит. У Тристана долгов на несколько тысяч, поэтому отцовское наследство его заботит только как средство к их уплате. Он пустит Шареба с торгов.
— А сколько он может за него получить?
— Не знаю. Это будет зависеть от предложения. Знаю только, что как-то раз герцог Лейтон предлагал отцу сорок тысяч за одного из племенных жеребцов, а тому было далеко до Шареба.
К этому времени маленькая группа достигла дороги. Ариадна перебралась через изгородь, вышла на середину, оскальзываясь в глине, и огляделась. Потом, в который уже раз, сложила руки рупором и окликнула жеребца. Ветер унес ее крик вдаль, но никто не откликнулся.
Девушка уронила руки и повернулась к Колину с выражением бесконечной усталости на лице.
— Я просто не знаю, что теперь делать, куда идти…
— Давайте попробуем вот что, — сказал ветеринар и взял у нее из рук поводья Шареба.
Штурвал упоенно разрывал кротовью нору под изгородью и с неохотой оставил свое занятие, когда Колин подозвал его.
— Что вы намерены предпринять? — без особого интереса спросила Ариадна.
Не отвечая, он сунул под нос песику поводья Шареба.
Штурвал обнюхал их, сначала нерешительно, потом шумно и старательно.
— Ищи! — скомандовал Колин. — Ищи Шареба!
Песик перестал нюхать, склонил голову и внимательно посмотрел на хозяина. Потом звонко тявкнул и неистово завилял хвостиком.
— Умница! — похвалил Колин. — А теперь вперед!
Штурвал сорвался с места, в мгновение ока пролез под нижней жердью изгороди и вскоре уже мчался через соседнее поле, быстро перебирая короткими лапками. Колин бросил взгляд на мерина. Тот щипал сочную траву, и было совершенно ясно, что он намерен пастись так долго, как только позволят обстоятельства. За него можно было не беспокоиться.
— За ним! — крикнул Колин, указывая на быстро удаляющегося песика.
По мере того как Ариадна бежала по лугу рука об руку со своим спутником, в ней росла надежда. Впервые с момента бегства Шареба она по-настоящему поверила, что все обойдется. Шапочка угрожала свалиться, разгоряченные щеки пылали, ветер бил в лицо, ноги сами собой несли вперед.
— Постойте! — время от времени восклицала девушка. — Не так быстро! Колин, я больше не могу!
Но он упрямо увлекал ее за собой, и она, смеясь, уступала. Штурвал вдруг повернул к холмам.
Бег вверх по склону, даже отлогому, постепенно утомлял обоих. По лицам стекали капли пота, одежда липла к телу.
И вдруг отчаянный марафон закончился. Колин и Ариадна замерли на вершине холма, тяжело, с присвистом дыша, а чуть ниже открывался вид на обветшалый дом из красного кирпича, амбар и еще какие-то постройки. И просторный загон, где стояло несколько кобыл. У них был дремотный, довольный вид, а чуть поодаль, как гордый петушок на страже своих кур, расхаживал гнедой жеребец.
— Шареб!
Ариадна бросилась вперед, рванув Колина за руку, — и поскользнулась на полосе мокрой глины. С испуганным возгласом она упала, а за ней рухнул и ветеринар. Словно дети со снежной горки, они понеслись вниз по довольно крутому склону.
Внизу Ариадна первой уселась в траве. Взгляд ее упал на забрызганное грязью лицо Колина, на стебли травы в его волосах. Она хихикнула, глянула на себя и расхохоталась.
Ветеринар тоже сел, несколько смущенный.
— Боже мой, ты его нашел! Колин, ты слышишь? Ты нашел его! — вне себя от счастья повторяла девушка, не слыша своего голоса, то смеясь, то плача. — Никогда больше — слышишь? — никогда больше я не усомнюсь в тебе!
— Это не я, а Штурвал, — еще больше смутившись, возразил Колин.
— Но ведь это была твоя идея!
Слезы высохли, но смеяться Ариадна не перестала до тех пор, пока не заболели бока. Сначала Колин только нерешительно улыбался, но постепенно комизм их внешности взял свое, и он согнулся вдвое от облегченного хохота.
— Ты похож на поросенка, неделю провалявшегося в луже! — еле произнесла Ариадна между взрывами смеха. — Достойный лондонский ветеринар весь обляпан грязью, как будто лечил своих пациентов прямо в хлеву!
