в свой дебютный сезон совершила отчаянный прорыв и финишировала на почётном втором месте. Сразу после церемонии награждения мы подошли к ней с целью взять у неё интервью, но россиянка не могла говорить: мысли путались в её голове, девушка была счастлива.
Мужская гонка была более зрелищная, но менее результативная как для сборной России, так и для моих друзей. Идя практически вровень, Саша и Чарли допустили ошибки на последнем огневом рубеже, что лишило их обоих шансов на борьбу за медали. Этим обстоятельством ловко воспользовался Яков Норманн, за несколько часов до начала той гонки объявивший о завершении спортивной карьеры по окончании сезона. Норвежец за счёт ошибок соперников, идущих перед ним, занял лидирующую позицию и сумел сохранить её до финиша. Весь Холменколлен, даже всё Осло ликовало во время звучания норвежского гимна во время церемонии награждения в честь Якова Норманна — чемпиона мира.
Вечером я долго не ложилась спать: я писала письмо. Письмо самой себе. Я выливала на бумагу поток своих мыслей, живших внутри меня продолжительное время. Я наконец-то смогла переложить весь груз, собравшийся во мне, на бумагу и оставить тяжёлые моменты лишь воспоминаниями. Я прощалась с главой своей жизни, которая называлась «Двадцать лет». Ведь невозможно начать новую главу, не завершив предыдущую. Я сделала это заранее, потому что мне не хотелось ни нарушать традицию воскресного письма, ни писать следующим вечером второе.
Уснула я под утро, и моя совесть была чиста, поскольку впереди был выходной. Но встала я рано, поскольку я проснулась и больше не могла сомкнуть глаз. На календаре было тринадцатое февраля, день рождения Чарли Эйлора — моего немецкого друга, чемпиона мира и просто хорошего и интересного человека.
За завтраком нам с Ником компанию составил Саша, а Лотти тем временем завершала приготовления к празднику её молодого человека, который она пообещала сделать особенным и незабываемым.
Саша поделился сокровенными мыслями о том, что на первенстве всё идёт совершенно не так, как он планировал, а тем более — мечтал. А для Саши это было большим разочарованием, так как его ожидания всегда были заниженными, и он это и сам прекрасно понимал.
Я хотела утешить Сашу, но Ник посмотрел на меня со взглядом, в котором я прочитала, что он хочет сделать этот сам. Я не стала противиться такому проявлению братской заботы. Ник сказал, казалось бы, такие банальные, но одновременно такие важные слова о том, что однажды всё образуется — главное верить и трудиться. О том, что Сашу все мы, близкие, любим любым: не важно, есть у него чемпионское звание, или нет. К тому же, он уже стал двухкратным призёром Чемпионата мира, чем доказал, что все его труды не напрасны. И эти слова подействовали на Александра Раевского — он заметно повеселел и стал с оптимизмом смотреть в будущее. В чемпионское будущее.
Можно было подумать, что Раевский уже настолько привык к славе, что его не устраивают призовые места — ему нужна только победа. Отчасти это правда. Если бы это был этап Кубка мира, а не Чемпионат, Саша был бы удовлетворён своими позициями. Но для него было так важно заработать звание Чемпиона мира! Потому что о вице-чемпионах, о призёрах через несколько лет никто не вспомнит — будут хранить память только о победителе. Поэтому взять хотя бы одну золотую медаль в Холменколлене было для Раевского делом принципа. Это была его цель.
Говорят, спортсмены — сильные и зрелые личности. Но по моему личному опыту тесного общения с биатлонистами мирового уровня, я могу сказать, что где-то внутри них живут дети, боящиеся расстроить маму. Только их мама в данном случае — Родина. Перед каждым из них стоит очень ответственная задача, и им очень тяжело не сломаться после первых падений. И, возможно, именно поэтому их называют сильными — они преодолели трудности и остались несломленными.
Мы с Ником не знали, где наш немецкий друг решил встретить свои двадцать семь лет, поэтому Саша сказал нам ждать его у входа в отель в определённое время, причём он сказал нам быть готовыми к активному отдыху и посоветовал надеть спортивную одежду.
Мы с Ником посовещались и были уверены, что Чарли поведёт нас в боулинг. Мы последовали Сашиной рекомендации и надели спортивную одежду. Взяв пакет с подарком для Эйлора, мы с Ником вышли из отеля за пять минут до назначенного времени. Вскоре ко входу в отель подъехал внедорожный автомобиль, из которого вышел Саша и помог нам забраться внутрь.
Из-за маленького размера окошка на заднем сидении я не могла рассмотреть, куда мы едем, но вскоре я почувствовала, что мы свернули с городской трассы. Через пятнадцать минут внедорожник остановился, и мы вышли из него. Мы оказались в лесу, на этом месте заканчивалась дорога. Ник указал мне на деревянные столбы со стрелками, Саша утвердительно кивнул, и мы направились вглубь леса. Через несколько минут мы увидели небольшое строение. Присмотревшись получше, я поняла, что это был пункт проката лыж. Неподалёку от него нас дожидались братья-Эйлоры и Шарлотта.
На улице было очень холодно. Пока Ник брал нам с ним лыжи, я рассматривала компанию ставших за такие короткие сроки родными людей, в которой находилась. Именинник Чарли был в ярко-красной шапке с вышитым на неё животным, которого я не могла разглядеть. На Чарли была надета толстая куртка алого цвета. Руки немца были спрятаны в карманы, находившиеся на уровне грудной клетки, а сам Эйлор топтался на месте, чтобы согреться.
Ник протянул мне лыжи и лыжные ботинки моего размера. Мы ушли в небольшое строение, выполнявшее роль раздевалки. Уже на улице я обнаружила, что, если мы с Ником и Лотти просто надели лыжные ботинки, то Артур, Саша и Чарли были в специальных тренировочных костюмах.
Чарли указал нам на проделанную лыжную тропу, по которой мы, следуя друг за другом, начали нашу дорогу. Около километра мы шли по лесу, а потом оказались на поле, в конце которого виднелась большая и высокая снежная горка.
Мы несколько часов катались на лыжах: по полю и с горки, классикой и коньковым, наперегонки и медленно, параллельно разговаривая. Когда мы были уставшие, мы сняли лыжи и сложили их в одном месте. Затем мы начали играть в снежки, лепить снеговиков и просто веселиться.
Уже затемно мы надели лыжи и пошли на них обратно. Мы переоделись и сдали лыжи. Я была уверена, что мы уже собираемся возвращаться в Холменколлен, но Эйлор повёл нас в деревянный
