Путь его в «Корону» проходил мимо дома Лоттхен. Там горел свет — приглушенный, который он хорошо помнил по любовным свиданиям. После своего возвращения Хели ни разу не встречал Лотты: она, казалось, избегала его. Лоттхен была такой хорошей утешительницей, а у него много накопилось, что рассказать. Итак, он позвонил в дверь. Много раз. Наконец она открыла.
— Лоттхен! — Он стоял, раскинув руки для объятия, но она обдала его холодным взглядом из-под высоко вздернутых бровей. — Не сердись, — просил он. — Мне бы хотелось только поговорить с тобой, рассказать кое-что… Разве мы не друзья больше? — Лед в ее глазах не таял. — Друзья, Лоттхен, — повторил он настойчиво, расточая все свое обаяние, — и больше ничего.
— Ты что, рехнулся? — проговорила она, покачав головой.
Только теперь Хели заметил, что халат ее наспех наброшен на голое тело. Из-под него выглядывала обнаженная грудь и бедро. Да, весьма соблазнительна Лотта, его искусная партнерша по постели.
— Впусти меня, пожалуйста!
Из спальни раздался чей-то голос:
— Что случилось? Ты что, приросла там?
Голос со швабским акцентом принадлежал мужчине.
— У тебя гость? — недовольно протянул Хели.
Она кивнула. Еще ни одного доброго слова не сорвалось с ее так хорошо ему знакомых губ!
— Лоттхен! — Он наклонился к ее уху и прошептал: — Я больше не вассал Тео, возможно, даже уйду от него, уеду куда-нибудь, что скажешь?
Любопытство пересилило, она поплотнее запахнула халат и спросила:
— Куда же ты хочешь уехать?
Он ненадолго задумался и задорно ответил:
— Возможно, в Эдинбург.
Рот ее округлился от удивления, что придавало весьма пикантное выражение лицу. Хели тяжело задышал, ибо вдруг понял, что все позади, и у него больно сжалось сердце.
— А что тебе делать в Эдинбурге?
— Рисовать. На меня опять спрос. Буду иллюстрировать книги. Ну и потом (как раз это главное!), наверное, женюсь.
— На ком? — Но тут же поправилась: — Да мне, собствено, все равно. Желаю счастья. Возможно, я тоже выйду замуж.
— За кого? — на этот раз не удержался Хели.
— Если ты сейчас же не придешь, Лотта, черт побери, я отправлюсь в «Корону»… — донеслось из спальни.
— Да вот за него. — Лотта улыбнулась, сразу напомнив Хели ту милую женщину, что он знал. — За Клауса, — И громко крикнула: — Сейчас приду, дорогой!
— Кто там?!
— Всего лишь Хели.
— Хабердитцель?! — прорычал мужской голос.
— Он очень ревнив, — прошептала Лотта. — И прежде всего по отношению к тебе!
— Но ты же сказала: всего лишь Хели! Не очень-то лестно! А кто этот Клаус?
— Брат Гитты, помнишь, которая ездила с нами в Каннштатт? Он теперь живет здесь.
— У тебя?
— Пока не получит собственную квартиру. Он только что развелся и оставил дом своей жене. Он очень великодушен, знаешь ли…
Все это уже действовало Хели на нервы.
— А что же со мной? — громко спросил он.
— С тобой? — Она пожала плечами. — Отправляйся рисовать и жениться в Эдинбург или делай, что ты там хочешь.
— Значит, окончательный разрыв? — поинтересовался Хели, хотя сам не желал ничего иного. Но точку в их отношениях он хотел поставить сам. — И ты никогда больше не хочешь меня видеть?
Она шутливо толкнула его в живот и, рассмеявшись, сказала:
— Господи, видеть! Да ведь мы же соседи. И если у тебя появятся мозоли, ты всегда можешь приходить!
— Лоттхен, послушай…
— Знаешь, Хели, — прошептала Лотта, — я любила тебя по-настоящему, но мы не подходим друг другу, мы сделаны из разного теста, понимаешь?
Клаус, ее новоиспеченный возлюбленный, покинул уже спальню и в угрожающей позе застыл в проеме двери, напоминая застрявший платяной шкаф. На бедрах повязано полотенце, на растрепанных волосах — лента.
— Если ты сейчас же не исчезнешь, — прогремело подобие Тарзана, — я повыдергаю тебе ноги, ты, свинья!
— Как вы любезны! — проговорил Хели и обратился к Лотте: — А этот, значит, из того же теста, что и ты?!
Она хотела что-то сказать, но Хели повернулся и пошел в направлении «Короны».
— Я покажу тебе, как врываться посреди ночи в чужой дом! — неслись ему вслед страстные выкрики застрявшего платяного шкафа, весьма грешившего против истины: Хели никуда не врывался! Он, как воспитанный человек, позвонил в дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В «Короне» он сразу же опрокинул стаканчик. Остальные посетители держались от него на почтительном расстоянии — еще бы: друг и управляющий знаменитого профессора! Вот только они не привыкли видеть его накачивающимся в пивной. Отметили также, что ему достаточно немного: два пива и две водки — и он готов. Тем не менее он весело болтал с посетителями, становясь все более раскованным, и постепенно люди подошли к нему поближе.
Неожиданно дверь распахнулась, и в пивную влетел платяной шкаф. Его приветствовали радостными выкриками, очевидно, как постоянного посетителя. Но он не отвечал на приветствия. Вместо этого он подскочил к Хели, схватил его за шиворот, встряхнул, как миксер, и заорал: он, мол, вскружил Лотте голову, ха, а потом был таков, просто взял да уехал, а теперь делает вид, будто ничего не случилось… Из того, что орал Клаус, получалось, что бедняга Хели — величайший соблазнитель женщин всех времен и народов, против которого Казанова всего лишь жалкий мальчишка.
Обомлевший от внезапного нападения, Хели не смог отбиться. Он пролетел через комнату, опрокидывая столы и стулья, и упал на пол.
Тут примчалась Лотта Шух, к сожалению, поздно. Бросившись к Хели, она склонилась над ним.
— У него идет кровь! — вскричала она. — Скорее врача!
ДЛЯ ЧЕГО ЭТО БЫЛО НУЖНО
Когда Хели открыл глаза, он увидел, что в его комнате светло. Кто-то с озабоченным лицом сидел у его кровати.
Это был Тео.
— Мой дорогой друг, — произнес он тоном сильно обеспокоенного отца, чей неисправимый сын повторно совершил преступление, — что ты только натворил!
Хели поспешно закрыл глаза, думая, что это ему снится. А потом сказал, счастливо улыбаясь:
— Ах, Тео, ведь впервые ты, именно ты, заботишься обо мне, а не наоборот. — Он наслаждался непривычным состоянием, полагая, что оно стоило драки. — А что, собственно, произошло?
Тео выглядел бледным. Его глаза с состраданием смотрели на Хели.
— Они тебя притащили: синего снаружи и изнутри.
— Кто?
— Врач, аптекарь и Лотта Шух. Она плакала и объясняла, что во всем виноват Клаус — не знаю, кто это.
— Ее новый любовник. — Хели хотел рассмеяться, но помешала боль в ребрах. — Я ведь от Лотты ничего не хотел. Просто мне захотелось с кем-нибудь поговорить, я чувствовал себя таким одиноким. Ты был занят… Да ладно, оставим это. Все почему-то сильно любят тебя, а ты пользуешься этим. — И добавил жалобным тоном: — Я хочу к Дженифер.
— Ты хочешь кофе?
— Нет, хочу к Дженифер.
Вошла фрау Кляйншмидт, принесла лед в грелке и тут же удалилась на цыпочках.
— Аххххх! — Лед приятно охлаждал болевшую голову Хели.
— Этого не надо делать, — произнес Тео, заботливо укрывая Хели.
— Чего не надо делать?
— Ехать к Дженифер.
— Почему это?
— Потому что она приедет сюда.
— Что?! — Хели подпрыгнул как ужаленный. Всю боль как рукой сняло. Правда, немного продолжал болеть нос, на который пришелся удар. — Каким образом… откуда… почему…
Тео снисходительно усмехнулся.
— Потому что она позвонила. И я ей рассказал, что ты схлопотал по своему выдающемуся носу.
— Она знает, за что?
— Естественно, я ей обо всем рассказал.
— О Господи, и?…
Она от души посмеялась. Знаешь, она очаровательная леди, как раз такая, как тебе нужна. И еще она сказала, что у нее каникулы, и если мы не против, то она приедет.
— И? — Хели затаил дыхание.
— Я не против, ответил я. Но я еще должен тебя спросить, не против ли…
Грелка со льдом полетела в голову Тео. За ней последовала подушка. Началась возня, сопровождаемая громким смехом.
