—Это просто жизнь и бабская физиология. Мужики боятся стать импотентами, мы боимся залететь. Баш на баш.
—У тебя… были аборты?
Анька снова рассмеялась.
—А у кого них не было, сеструха. Если только у мамашки нашей, ну или у бабки. Так они почти праведницы: одна всю жизнь при единственном мужике прожила, а маманя только раз с пути истинного сбилась.
—Ты говоришь злые вещи.
—Я говорю нормальные вещи, — поправила меня сестра. – Если тебе нравится жизнь нашей матери – да Бога ради, только меня не заставляй существовать по тем же правилам. Мне хорошо там, где я сейчас нахожусь.
Я криво улыбнулась.
—Это действительно так? Тебе всё это нравится?
—А что не так? — усмехнулась. — Что тебя так коробит, а? Я, в отличие от тебя, не лезу в чужую жизнь.
— Да, ты не лезешь, — кивнула я. – Не лезешь…
Аня, налив себе остатки шампанского из бутылки, поставила пустую бутылку вниз.
— Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь? – нахохлилась сестра. – Если тебе не понравилось то видео, которое я сняла, могла бы просто его удалить. Зачем было включать и смотреть.
— А зачем было его снимать?
Анька нехорошо рассмеялась.
—Может, я хотела открыть тебе глаза на твоего муженька.
— Открыла? – поинтересовалась я.
—Что, неужели розовые очки всё-таки слетели с носу, а? – ухмыльнулась сестра. — И что тебя тогда не устраивает?
— Ну, с учетом того, что именно благодаря твоему вмешательству, моя жизнь становится всё честнее и честнее, наверное, мне надо поблагодарить тебя.
—Наверное? – Анька расхохоталась. – Так ты все ещё не раскусила эту тварь, за которую вышла замуж?
Прищурившись, я посмотрела на сестру.
—Ань, признайся, тобой движет только это?
—Ты такая глупая, — фыркнула Анька. — А какие ещё у меня могут быть мотивы?
—Если честно, то я не знаю, — я покачала головой. – Ты мне скажи.
Передёрнув плечиком, Аня недовольно прошлась по кухне.
— Ян, я понимаю, ты на стрессе – первый аборт и всё такое… Но через это проходит любая баба, ты ещё ужасно припозднилась. Но, тем не менее, это не повод выдумывать всякие небылицы.
—Я никогда не спрашивала у тебя, когда именно ты познакомилась с Соболевым.
—Что за бред ты несёшь? – фыркнула сестра. – Ты же знаешь…
—Я знаю, что он вызывал тебя… как профессионалку, когда мы поссорились. И что до этого момента ты его уже знала.
К сожалению, я хорошо запомнила тот разговор в особняке, когда все думали, что я отрубилась в комнате. И то, с каким панибратством общались Соболев, Раф и Аня крепко засело в моём мозгу.
—Соболев сказал, что когда мы стали встречаться, он не изменял мне… и не вызывал тебя… ну, кроме того раза, когда всё открылось.
—Неужели ты ему веришь? – рассмеялась Анька. – Неужели даже после того видео, которое я тебе прислала, ты всё ещё думаешь, что этот парень – невинная овца, которой он прикидывается?
— Я спрашиваю тебя, — сделав ударение на последнем слове, произнесла я. Аня недовольно фыркнула.
—Я не понимаю, зачем тебе весь этот бред, — пробормотала она. – Какая разница, что я скажу.
—Для меня большая, — пожала я плечами и выглянула в окно, проверяя охранников. На улице все было тихо. – Потому что этот портрет… — я кивнула в сторону комнаты – и твои фальшивые документы с именем, очень напоминающим моё, наводят на грустные мысли.
— Как ты смогла их найти?! – всполошилась Анька. – Как тебе удалось…
—Не важно, — замотала я головой. – Знаешь, я долгое время размышляла над тем, почему ты тогда так со мной поступила. Почему нельзя было просто помирить нас – особенно, если Соболев был честен со мной весь тот период, пока мы жили вместе. Или почему ты просто не рассказала мне обо всём у себя дома, а буквально вытолкнула меня к нему, заставив узнать правду наихудшим способом.
Аня, молча фыркнув, прошлась по кухне.
—А вдруг ты бы мне не поверила? – через минуту спросила она. – Соболь легко навешал бы тебе лапши на уши.
—Я тогда тоже так подумала… Но странное дело: каждый раз, когда ты оказывалась замешана, всё становилось ещё хуже. Раз за разом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
—Ты думаешь, что ты говоришь? – рявкнула сестра. – Ты, что, пытаешься выставить меня виноватой? Меня???
Анька громко расхохоталась.
—Из-за тебя меня пользовала толпа мужиков! Из-за тебя я вынуждена была скрываться в старой халупе без света и воды. Из-за тебя и твоего распрекрасного муженька.
Сестра, разозлившись, вытащила из морозилки ещё не остывшее вино и, быстро справившись с пробкой, наполнила свой фужер.
—Я как идиотка тряслась от страха, когда снимала то видео в клубе – а теперь я ещё осталась и виновата? У тебя, что, совсем глаз нет, а, сестричка?
Я уныло кивнула. Не потому, что вдруг поверила сестре – наоборот, мои подозрения насчёт неё сейчас только укрепились. Документы на имя Ярины Соболь и наш совместный портрет стали ключем... Да, играя на родственных чувствах, она давно лгала мне в лицо. Просто я, дура, раньше воспринимала всё иначе. Если обидели мою сестру – то значит, по моей вине.
А на самом деле, где я была виновата?
Нет, возможно, где-то и в её словах было рациональное зерно. Если бы не моё замужество с Соболевым, то никому не было бы дела до простой проститутки. Её был никто не стал наказывать, но и… и заказывать тоже. Я вспомнила свои первые выходы в «свет», когда на меня никто не косился как на прокажённую. Это случилось уже потом, когда Анька стала «монетизировать» нашу похожесть.
Я тогда подумала, что это совпадение; что сестра просто не догадалась, что своим поведением она создает мне проблемы, что ей, в конце концов, просто были нужны деньги, поэтому она решилась на такое, но… Что если всё это она делала ради наказания… ради того, чтобы лишний раз продемонстрировать мне, какое чудовище я выбрала себе в мужья.
Потому что только для этого она и послала мне то видео.
И пряталась она вовсе не из-за этой видеозаписи, не из-за страшного Соболева, а лишь потому, что украла деньги.
—Соболев не знал, что нас двое, — прервав экспрессивные крики сестры, произнесла я. – А потом, когда ему стало об этом известно, он …бросил тебя?
Аня замерла.
— Всё это… — я обвела рукой круг. – Из-за того, что он тогда перестал с тобой общаться?
Сестра сделала большой глоток прямо из бутылки.
—Да! – рявкнула Аня, недовольно сощурившись. — Он променял меня на тебя, хотя это я его заинтересовала. Я! Не ты.
Наклонившись ко мне, она принялась орать, явно не осознавая силы своего голоса.
—Ты думаешь, он влюбился в тебя? Нет, он просто повёлся на моё — слышишь, моё! — смазливое личико и твою девственность. Понимаешь ты, дура? Шлюха, обслуживавшая его парней, не могла стать законной женой самого Соболя, а вот её девственная сестричка была идеальной кандидаткой. Правда, он так и не смог научить тебя нормально трахаться — иначе не бегал бы по клубам, не сливал баки при живой жене, но сути этого не меняет. Ты всего лишь моя замена – не очень удачная, правда, но зато благопристойная…
Анька рассмеялась.
— Дело не в том, что он меня бросил. Дело в том, ради кого он меня бросил. Окажись это какая нибудь другая сука, я бы даже не вякнула. Но он выбрал тебя – моё тусклое отражение. Ты думаешь, как мне жилось всё это время, а? Знать, что именно ты орёшь под ним ночами, ты принимаешь его ласки, его поцелуи, ты слизываешь его солёную сперму с губ после минета… А он не прогоняет тебя, как бездомную кошку, а носит тебя на руках, исполняя любую твою прихоть, даже самую идиотскую вроде этой твоей работы.
— Это не прихоть, — тихо возразила я. На что Анька громогласно рассмеялась.
— Ты же видела, какой он дом купил нашей маман. Знаешь, какая у него рыночная стоимость?
— Это не мои деньги, — замотала я головой.
—Ты такая же блаженная, как наша мамашка, — ответила Аня. – Это огромные деньги. А дом записан на мать, между прочим. То есть мы с тобой, получаемся, две наследницы.
