– Алекс…
– А?
– Не хочешь ли ты сказать, эта хатына тоже твоя?
– Эта? Не…
– А чья?
– Тестя…
Мне показалось, что Алекс врет. Вполне может быть, что врет, и эта трехэтажная недостроенная махина принадлежит ему. В конце концов, до начала всех этих событий у него было когда-то спецзвание «полковник СБУ» и неслабая должность в центральном аппарате. Не может быть, чтобы не накосил «на прокорм живота», для Украины это даже будет странно. Это единственная страна с генеральным прокурором-миллиардером[46], и было бы странно, если бы у офицера СБУ не было трехэтажной недостроенной дачи и автомобиля «Мерседес 600».
Хотя…
– Знаю я тебя.
– Нет… ты шо думаешь, я – взяточник?!
– Знаешь народную украинскую мудрость? Кака людына не пье, та або хвора, або скотина. По-современному она звучит так – кака людына не краде, та або не при должности, або… загиблая…
– Да пошел ты!
– Ладно, не пыли… Налей еще.
– Вот сам и наливай…
А что… я налил.
– Алекс… ты чего… огорчился так?
– Да пошло оно все!
Он даже встал, отошел от стола, уставился куда-то вдаль. А вдали был Днепр, неспешно влекущий свои воды к Черному морю. Дача стояла на хорошем месте.
– Как Славик?
– Не нашел, – глухо сказал я.
Алекс еще какое-то время стоял и смотрел на Днепр, потом резко развернулся.
– Ладно, – сказал он, – всё! Вопрос сейчас стоит так – или мы их, или они нас. Верно?
– Ты о чем?
– О том, что дело не сделано. Игра не проиграна. Ты же понимаешь, что толпа идиотов – это не весь Киев.
– А толпа идиотов в Москве – это не вся Россия?
– И тоже верно, – легко согласился Алекс. – Ведь подумай сам. Кому от этого хорошо? От всего того, что нахрен происходит? Да никому. Киевляне – они, согласись, конкретно охренели. Я еще помню, как они понтам москвичей возмущались, а сами во что превратились? Им на мнение регионов плевать!
– Ну, на Львов им не плевать.
– Ага, на Львов! А как насчет Харькова? Одессы? Днепра? Донецка? Они хоть кого-то спросили перед тем, как эту бучу устраивать? Я с тестем говорил – он в о…е, у него больше половины бизнеса – торговля с Россией. И как теперь? Нет, б… если что-то, Днепр мимо. И многие так думают…
– Ты о чем? – Я еще не въезжал.
– А вот о чем. Если Киев может скакать и прыгать, то нам сам Бог велел. Собираемся. Требуем децентрализацию. Право прямого избрания местной исполнительной власти. Налоговой реформы. Второго русского языка. А если нет, – то уходим нах…
– Даже так…
– Даже так. Пришло время определяться.
…
– Ты с нами?
– Из меня боец сейчас никудышный.
– Какой есть. Нужны все.
Я кивнул:
– Помогу…
Тем временем события в Днепре, можно сказать, промышленной цитадели Юго-Востока, продолжали развиваться. И не в лучшем для России направлении…
После того как с Днепропетровской области ушел в центр на повышение умнейший Александр Мамул, губером здесь назначили Дмитрия Полесникова. Бывшего слесаря…
Полесников, до того практически не занимавший крупных самостоятельных и требующих серьезного управленческого искусства должностей, вел себя как слон в посудной лавке. Для разгона не слишком-то серьезного и опасного антиправительственного митинга он не привлек милицию, а нанял титушек, что серьезно подорвало его репутацию в городе и области. Обострил он отношения и с местным, очень сильным бизнес-сообществом, приказав посредине дня тупо отключить свет. Чего он хотел добиться этим поступком – непонятно, но репутацию свою он подорвал окончательно…
Рабинович и его присные моментально дернули из Днепра, приземлившись в Израиле. Как потом простодушно признался сам Рабинович, у него было и есть три иностранных паспорта, что по законодательству Украины запрещено. Как только стало понятно, что власть не устоит, они легко приземли-лись обратно в Днепре (тем более что Рабинович владел всеми пассажирскими авиаперевозками в Ук-раине), легко договорились с обиженным бизнес-сообществом, с отморозками-ультрас и, ворвавшись в областную администрацию, захватили власть. Просто ворвались на какое-то там заседание с мегафоном и захватили власть. Слабую, глупую, дискредитировавшую себя власть – никто не стал защищать. Киев был просто вынужден признать этот захват, потому что никакого другого варианта не было. У Рабиновича под рукой оказалось немало вооруженных людей, в том числе собственный спецназ, охранное агентство с претенциозным название БОГ. Оцените масштаб – БОГ. Как я потом узнал, они тут достаточно куролесили и за годы фактической безнаказанности привыкли к роли параллельной милиции. И эти структуры начали серьезную зачистку области.
В тот день слежку я срубил сразу… но дело обыденное, мало ли кто и за кем следит. План, видимо, был простой – они знали, где я снимаю квартиру, и намеревались «принять» меня во дворе. Не просекли только одного – первой же ночью я установил на балконе дешевую веб-камеру, которую вывел в сеть. Теперь, перед тем как заходить во двор, я смотрел, что там происходит, на дешевом смартфоне.
Джип и большой фургон. Значит, принимать будут.
С топтуном я разобрался просто, тем более что он не слишком профессиональным был. Там тропка есть, я по ней пошел. Вдвоем-втроем, по ней вести человека не будешь, вот он потопал за мной – один. На середине я развернулся и бросился на него со всех ног. Конечно, был риск, но небольшой. Если приказывают следить, то человек психологически не готов убивать или избивать объект наблюдения. И никто не ждет, что объект наблюдения, который теоретически не знает о вашем существовании, вдруг бросится на вас.
Топтун попытался ударить, но я ушел под удар, попал ему в солнечное, потом – коленом по яйцам, потом – по голове. Он потерял сознание, я перебросил его через забор – там непонятно что было, но тихо и поговорить можно. База какая-то. Перепрыгнул сам, наскоро обыскал. Два пистолета, легальный травмат и нелегальный для Украины «ПМ». Запасных обойм нет ни для того, ни для другого. Довольно дорогой смартфон с функцией эмулятора рации и гарнитурой – понятно, для чего. Бумажник, в нем бабки, немного, но все же, справка об освобождении, новенькая пластиковая ксива…
Я проверил пистолет, похлопал топтуна по щекам.
– Просыпайся, козлина!
Приходить в себя и видеть направленный тебе в лицо пистолетный ствол – не лучший из возможных вариантов.
– Давай, соображай. Давно откинулся?
Топтун облизнул губы.
– Тебе-то чо?
– Через плечо. Ты за кем топчешь, козел?
– За кем сказали, за тем и топчу. Мое дело малое.
– Кто сказал?
…
Я взвел курок «макарова».
– Шевелев.
– Кто такой?
– Начальник мой.
– В БОГе?
– Да.
Пластиковая ксива – это и есть карточка частного охранника. И карточка эта совсем новая…
– Отсюда родом? Местный?
– Не… Черкассы.
В общем-то, понятно. Я сразу заметил – немного неуверенно идет. Днепр – чужой для него город.
– Сидел за что?
– Повесили на меня все. Сам не знаешь, как бывает?
Знаю. Сначала воруют все, и начальство в первую очередь, а потом надо кого-то сдать. И сдают, все вешают, что было и что не было. Козел отпущения.
– Девяносто первая ИТК?[47]
Мужик кивнул.
– Тут как оказался? Условно-досрочно выкинули?
Мужик посмотрел на ствол, потом на меня.
– Как-как. Построили, спросили – кто за Едыну…
Весело.
– Сюда сам придумал, или?..
– Или. Выкупали нас. Все равно идти некуда, а тут работа.
– По мне какие указания были?
– Следить. Нам не говорят.
Я встал.
– Не убивал бы ты меня, – попросил мужик, – коллеги ведь. Мало ли как придется встретиться…
– Штаны снимай – сказал я, – коллега, б…
Мужик исполнил приказ.
– Давай сюда. И трусы тоже.
Мужик побледнел.
– Ты что, п… р?
– Давай, давай…
Мужик снял трусы, перебросил мне.
– Бывай. Коллега…
Трусы и штаны я выбросил в первый попавшийся мусорный бак. Посмотрим, как этот козел выкрутится – без мобилы, денег, документов, трусов и штанов. По крайней мере, ему будет точно не до того, чтобы сообщать, что объект сорвался…
Уже через два часа я покинул город. Все выезды из города, все вокзалы уже плотно контролировались, но если город стоит на большой реке, то плотно перекрыть его почти невозможно…
В Днепр я больше не возвращался…
Смысл жизни я вновь нашел через несколько дней. Когда сидел в подземном переходе у Донецкой ОГА и готовился встречать федеральные БТРы. Федеральными я называл их по привычке – по горькой иронии судьбы тогда я был на другой стороне баррикад…
Это был обычный подземный переход, постсоветский, с какими-то плакатами на стенах, рекламными, извещающими об очередных концертах, еще что-то рекламирующих, какую-то ерунду, которая не имела сейчас ровным счетом никакого значения. А нас было двадцать человек, и я был самым старшим из всех, а самому младшему было только семнадцать. И в армии служили только десять человек, и было у нас на всех только три автомата, потому что больше не было. И патронов почти не было, потому что автоматы-то хранили, а вот с патронами была напряженка и с запасными магазинами тоже. А если бы и не было напряженки, ну что может сделать с армией, с бронетранспортерами и БМП толпа в двадцать человек, из которых боевой опыт был только у меня, и из оружия – коктейли Молотова и три автомата на всех…
