бечевка. И тут же, оскалив зубы, он ударил с такой яростью, как никогда не бил раньше. Еще и еще раз. Он буквально корежил железо. И когда граф уже заваливался на бок, обрушил последний удар. Стальное забрало прогнулось и отлетело, как щепка. Перед лицом Майлза мелькнуло искаженное ужасом лицо, и седло опустело.
Майлз стоял, тяжело дыша и держась за сбрую чужой лошади; глаза застлала багровая пелена, он чувствовал, как горячая кровь растекается под стальной оболочкой лат. Сквозь красноватое марево к нему приблизились фигуры распорядителя поединка и еще каких-то людей. Его спрашивали, насколько серьезно он ранен, Майлз не отвечал. Тогда один из всадников спрыгнул с коня, подошел к Майлзу, поднял забрало его шлема, и все увидели почти безжизненные глаза и восковое лицо, усеянное крупными каплями пота.
— Воды! Воды! — хрипло крикнул он. — Дайте пить!
Потом оттолкнувшись от лошади, он, как слепой, побрел к воротам. Ему показалось, что какая-то тень окутала его, тисками сжав сердце.
— Это смерть, — прошептал он, замедляя шаг, потом покачнулся и, звеня доспехами, рухнул наземь.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Но смерть прошла стороной. Хотя его мертвенное лицо и падение на пути через ристалище многих навели на самую страшную мысль. Однако причина его беспамятства заключалась скорее в обильном кровотечении и крайнем утомлении, чем в опасности самих ран. И в самом деле, после того, как Майлза принесли с ристалища и положили на землю в тени забора, мастер Томас, цирюльник-хирург принца, осмотрев раны, объявил, что его можно даже без особого риска перенести в крытых носилках в Скотленд-Ярд. Принц очень хотел оставить его под своей опекой, и поэтому Майлза перенесли в Скотленд-Ярд, не причинив ему вреда.
Принц, граф Хаус и несколько джентльменов стояли у его кровати, наблюдая за тем, как лекарь с помощью своего ученика и Гаскойна обрабатывает зияющую в боку рану и перевязывает ее льняными бинтами. Наконец Майлз открыл свои потускневшие глаза и остановился взглядом на принце.
— Что сталось с моим отцом, милорд? — едва слышно произнес он.
— Ты спас его жизнь и честь, Майлз, — ответил принц. — Он сейчас здесь, а за твоей матерью уже послали, она скоро придет вместе со священником, который был с нами сегодня утром.
Майлз снова опустил веки, его губы безмолвно шевелились, а по щеке покатилась слеза.
— Он заставил меня расчувствоваться, как женщину, — прошептал принц сквозь зубы и, повернувшись на каблуках, уставился в открытое окно.
— Можно мне увидеть отца? — спросил наконец Майлз, не открывая глаз.
Принц вопросительно посмотрел на хирурга.
Добрый малый покачал головой.
— Не сегодня, — сказал он, — подождем хотя бы до завтра. Мы только что остановили кровотечение, а при виде родителей у него так разойдется сердце, что могут открыться раны. Нужен полный покой.
Раны Майлза не были смертельны, но заживали очень долго. Лихорадка длилась дольше, чем обычно, может быть, из-за жаркой погоды, и дни болезни тянулись мучительно. И он потерял им счет, лежа в постели под присмотром матери, Гаскойна, отца Эдуарда, а иногда и сэра Джемса Ли.
Однажды, незадолго до того, как добрый священник отбыл в аббатство Пресвятой Девы Марии, он присел рядом с Майлзом, погрузившись в раздумья, и вдруг услышал вопрос:
— Скажите мне, святой отец, убивать человека — это всегда тяжкий грех?
Добрый священник долго не отвечал, и Майлз даже подумал, что преподобный отец не услышал его. Наконец, глубоко вздохнув, священник ответил:
— Трудный вопрос, сын мой, но по правде сказать, я думаю, это не всегда грех.
— Сэр, — сказал Майлз, — я был в битвах, где гибло множество людей, но тогда я не думал об этом. Но совершил ли я грех, убив врага моего отца?
— Нет, — спокойно ответил отец Эдуард, — ты не согрешил. Ты дрался за других, сын мой, а это прощается. Будь это твои счеты, мне было бы труднее ответить тебе.
Однажды навестить Майлза пришел граф Хаус, дело шло уже на поправку, и Майлз сидел, откинувшись на подушки и закутавшись в плащ сэра Джемса, так как день был холодным. Наговорившись, оба умолкли. И вдруг Майлз спросил:
— Милорд, вы помните одну мою просьбу? Я высказал ее, как только вернулся из Франции?
Граф не стал притворяться забывчивым.
— Помню, — спокойно сказал он.
— Теперь я имею право просить руки леди Элис де Моубрэй? — спросил Майлз, и его бледное лицо чуть порозовело.
— Ты завоевал это право, — с улыбкой ответил граф.
Глаза Майлза светились, а губы дрожали от внезапной радости, но он был еще очень слаб.
— Милорд, — сказал он наконец, — похоже, вы пришли сюда по этому самому делу?
Граф снова улыбнулся, ничего не ответил, и Майлз понял, что не ошибся. Он выпростал из-под плаща слабую бледную руку, граф Хаус пожал ее, затем поднялся и, словно устыдившись своих чувств, сделал вид, что замерз, и отошел к камину, где ярко пылал огонь.
Наш рассказ подошел к концу, осталось лишь связать несколько пропущенных нитей повествования, и история будет завершена.
Несмотря на то, что лорд Фолворт избежал расправы и честь его была спасена, он жил все в той же бедности, как и раньше. Король, вопреки всем доводам большинства приближенных, отказался восстановить его в прежних владениях и вернуть Фолворт и Истенбридж. Последний после смерти графа Альбана безвозвратно отошел короне, как земли, которые были конфискованы не по причине измены, а потому, что лорд Фолворт отказался тогда предстать перед судом. Так эта тяжба тянулась месяц за месяцем, пока в январе короля не настигла смерть в Иерусалимской палате Вестминстера. После этого дела пошли достаточно гладко, и Фолворты, и Хаусы оказались на гребне одной волны.
Майлз женился. А как же иначе могла закончиться эта история? Наконец он привез свою красивую и молодую жену в замок Фолворт, который его отец отдал ему во владение. И во дворе его встретили сэр Джемс Ли и недавно посвященный в рыцари
