синхронно отступив от трона, мы разошлись каждый в свою сторону. Сразу же бросаться говорить и обсуждать дела, когда цесаревич еще не закончил прием — проявление неуважения. Вот когда официальная часть будет закончена, и прибывшие в Кремль на прием начнут неформальное общение, тогда уже не возбраняется вести разговоры.
Возникший словно бы из воздуха слуга Милославских тут же сопроводил меня в предназначенное для меня место. Окружающие благородные люди изо всех сил делали вид, будто меня не существует.
Оно и правильно, про конец опалы ничего сказано цесаревичем не было. А зачем общаться с человеком, прогневавшим государя, которого и наследник престола вызвал только ради того, чтобы представить своего нового ставленника? От людей в таком непонятном положении, как у меня сейчас, лучше держаться подальше. Заодно этим продемонстрировать, что никаких сомнительных контактов с опальным князем нет. А то ведь и самому под домашний арест попасть недолго, если слишком замараться.
Мои родные находились на другой стороне зала. И это тоже был способ показать, что я здесь на особицу. Так что распорядитель, занимавшийся распределением мест для посетителей, сработал грамотно.
Я не только под домашним арестом, меня и к собственному роду не подпускают. И хотя на самом деле мне ничего мешает начать общение после приема, однако нужную демонстрацию Игорь Михайлович организовал.
Наконец, подданные Русского царства закончились. Наследник престола дал знак слуге, и тот объявил:
— Для заверения ранее составленного договора между Русским царством и королевством Франция прилетел канцлер, Бернар де Дамартен.
Двери зала распахнулись, впуская французскую делегацию.
Естественно, о приезде такого высокопоставленного чиновника французской короны, знала уже вся столица. Особой перчинки добавляло то обстоятельство, что Бернар был назван членом общества ключников. И несмотря на всю полемику Михаила II, предъявить канцлеру какие-либо обвинения было нельзя.
Ведь в отличие от Германского рейха, чьи подданные неоднократно были выявлены в ходе борьбы Русского царства против общества Януса Двуликого, французов ни разу не ловили за руку.
Так что сейчас, пока Бернар де Дамартен шагал впереди своей свиты из сотрудников посольства, русские благородные люди негромко обсуждали, как именно цесаревич поставит с гостями диалог, и не приведет ли эта встреча к войне с Францией.
В дальнем углу зала пара бояр даже ставку сделали именно на то, быть войне и стоит ли заранее закупить вина, или отношения между странами не изменятся, и можно не спешить.
Бернар де Дамартен, канцлер Франции и хранитель общества ключников остановился на положенном расстоянии от трона и заговорил на русском языке с небольшим акцентом.
— От имени моего короля, его величества Людовика, — произнес Бернар с поклоном, — я приветствую наследника престола Русского царства. А также рад передать эти скромные дары в знак наших благих намерений.
Он чуть повел рукой, и пара сотрудников посольства подала канцлеру толстую папку. Игорь Михайлович дал знак стоящему рядом слуге, и тот принял документы, чтобы передать их цесаревичу.
На несколько минут зал погрузился в молчание. Цесаревич изучал бумаги, и никто не смел его торопить. Впрочем, Игорь Михайлович затягивать паузу дольше необходимого не стал.
— Это очень ценные сведения, канцлер, — произнес он, поводя папкой в воздухе.
В этот момент дверь, из которой Игорь Михайлович вошел в зал, распахнулась, и прошедший через порог Константин Владимирович Ерофеев решительным шагом направился к цесаревичу.
Игорь Михайлович, уловив появление нового действующего лица, прервал свою речь и застыл, не сводя взгляда с личного целителя государя. А вот стоящий рядом с троном Бернар напрягся.
Константин Владимирович склонился к уху наследника престола и зашептал. Было видно, как шевелятся его губы, но слов разобрать не вышло бы и у слуги, который замер в паре шагов от трона.
Лицо Игоря Михайловича застыло восковой маской. Он протянул папку слуге и поднялся на ноги.
Зал был готов внимать цесаревичу, все прекрасно понимали, о чем мог докладывать личный целитель государя. И почему ворвался на прием именно таким образом, а не как подобает по правилам.
Набрав воздуха в грудь, Игорь Михайлович произнес негромко, но его услышали все:
— Прием окончен. Государь Михаил II Милославский только что скончался.
Глава 21
Слова Игоря Михайловича погрузили зал в тягостное молчание. Все смотрели на наследника престола, следили за тем, как он покидает помещение. И на Бернара де Дамартена, который так и остался стоять на своем месте.
Я не сводил взгляда с ключника, а потому прекрасно видел, что хранитель оставался совершенно спокоен. А вот его свита переглядывалась с явной опаской. Впрочем, я уверен, что французы еще в Париже решили, как нужно действовать и что говорить в том случае, если Михаил II отойдет в мир иной.
Другое дело, что теперь менялся статус цесаревича. Пока он единственный наследник — в его руках сейчас окажется вся власть царя. Это пока государь мог очнуться, оставалась иллюзия, что Игорь Михайлович ничего не решает, и все его указы на одну половину временны, а на вторую — необязательны.
Канцлер Франции, наконец, отмер и, развернувшись на пятках, направился обратно к своим подчиненным. В мою сторону он даже не посмотрел, и это я бы зачел ему в плюс — в первую очередь он о своей стране думал, отложив личные вопросы на потом. Сейчас Бернару де Дамартену требовалось уведомить его величество Людовика о смерти монарха. Да и дипломатический статус защищал его лучше всяких обещаний — ведь я не могу его тронуть, так как цесаревич дал слово, что канцлеру ничего на территории Русского царства не угрожает.
Правда, с графом Кальдеро было точно так же. Потому он и умер за пределами нашей страны. И Бернару де Дамартену об этом известно.
Вслед за французом ожили и собравшиеся в приемном зале русские благородные люди. Словно кто-то рубильник переключил, и по всей площади зазвучали сперва нерешительные шепотки, плавно переходящие в разговоры.
Я увидел, как на меня смотрит князь Казанский, и кивнул отцу, прежде чем тронуться с места. Никому уже не было дела до меня и моей опалы — стряслось то, чего многие боялись. И к чему, наверное, каждый род в Русском царстве готовился.
Однако дойти до Романовых мне не дал слуга Милославских. Он шел параллельно мне некоторое время, пока не привлек мое внимание.
— Князь, вам следует идти за мной, — сказал он так тихо, что я скорее по губам прочел его слова.
Кивнув, я направился вслед за царским человеком. И пока тот лавировал между гостями, ведя меня к очередному боковому коридору, я просматривал, чем
