Нет, поначалу ничего не предвещало. Им удалось как надо погрузиться, закрепиться и даже уложить первую порцию строительного состава, но потом… Колокол треснул и вмялся, словно бумажный стаканчик. Работающих наверху разметало и побросало в воду, но это было не самое худшее, поскольку подбирать их тут же кинулись дежурные лодки. А вот тех, кто был внутри колокола начало заливать водой. Медленно, но неумолимо. Входные люки перекосило, заклинило, и люди оказались в ловушке. Сверху им на головы хлестала вода, дошедшая уже до колена.
Взбесившаяся Бурная расшвыривала немногих наличествующих тяжей, пытающихся проломить купол снаружи. Барон — барон мог бы, наверное, спасти ситуацию, но он со вчерашнего дня ушёл с группой на юг, туда, где по описанию Найдёновых была гора с белой верхушкой — мужики надеялись найти месторождение мрамора — и вернуться они должны были дня через два…
Борька, в числе прочих совершивший свою неудачную попытку, выловленный из ледяной воды, трясся, держась за борта́ лодки. В уши долбил тревожный звон рынды. От теплиц к берегу бежали люди.
— Боря! Боря! Земля! — каким-то чудом он узнал среди кричащих голосов материн и угадал в толпе её маленькую фигурку в рабочем фартуке, но не сразу понял, что она кричит. — Земля!!! Подними их!
Колокол умолк, и стоящие рядом с Дашей люди закричали вместе с ней:
— Зем-ля! Зем-ля!!!
— Земля! — заорал Серегер, молотя его по плечу. — Подними землю! Ты же маг!
Борька стёр с лица воду, капающую с волос, попытался сосредоточиться.
— Не могу. Не чувствую, далеко.
— Щас будет ближе!
Серегер подвёл лодку и встал над самым колоколом, удерживая её на краю вихляющей воронки, лицо у него покраснело:
— Давай!
Борька закрыл глаза. Сверху была сердитая вода, но там, под этим бьющимся потоком, была его стихия, родная и послушная. Вот! Он начал двигать землю под колоколом вверх. Плохо. Пришедшие в движение породы начали разрыхляться, смешиваться с водой. Испугавшись, что Филя и другие сейчас увязнут в них, как в зыбучем песке, Борька рванулся магическим чутьём вниз, ещё, до самой матёрой скалы. Скале не прикажешь, она — кость земли, её крепость. Но можно ведь попросить, позвать… Камень двигался медленно, словно загустевшая смола…
Борька чувствовал, что сил его не хватит. Обычно он старался лишний раз не беспокоить своего сурового бога, но сейчас был как раз нужный случай.
— Яр, помоги мне! Пожалуйста…
Я стояла на берегу, как и многие люди, не зная чем помочь и бессильно прижимая к груди руки. Со всех сторон бежал ещё народ — и мы ничего не могли поделать. Лодочки вылавливали из реки промокших строителей, и только одна плясала в потоке прямо над тем местом, где ушёл под воду колокол. В какой-то момент мне показалось, что цвет воды изменился, но я боялась поверить. Нет? Это оно⁈ Да!!!
Колокол вылез из воды и остановился. В дыру, из которой перестала захлёстывать вода, просунулась чья-то рука. О боги! Хоть кто-то жив!!!
Лодочка оторвалась от колокола и понеслась вниз по течению, крутясь и подскакивая на волнах. Из десятка спешащих на помощь лодок вырвалась одна и понеслась ей вслед, высоко задирая нос из воды. Дед догонит.
Помятый колокол разбили, и его обломки, не удержавшись, сползли в воду и поплыли по Бурной странного вида плотом. Строители все были живые, только замёрзшие до синевы и грязные по самые уши. Дед, погнавшийся за лодкой Серегера, привёл её вместе с обоими парнями. Борька лежал в беспамятстве, из ушей у него текла кровь и он, по ходу дела, временно оглох. Серегер был истощён, как будто без воды трое суток по пустыне полз; не такое это, видать, лёгкое дело — силой магии удерживать лодку в определённой точке бурной реки.
Я позвала целителей, кто уже был на берегу, и велела им заняться замороженными, а сама взялась за этих двоих героев.
Самое интересное, что пока я их лечила, архитекторы наши взяли в оборот Деда и сгоняли до получившейся на месте колокола скалы, оценили, обнюхали со всех сторон и признали едва ли не идеальной опорой. После чего спешно вернулись и насели на меня с идеей вырастить опоры до северного берега таким же макаром. В этом месте меня опять же посетило дежа-вю: как Лика выращивала лиственницы, а я ходила за ней следом и вытаскивала её из полумёртвого состояния по три раза на дню. С другой стороны, из Лики уже сейчас получился такой маг-природник — моё почтение! Так что…
— Борька, поехали! И Серегера возьмём, пусть тоже совершенствуется. А уж подпитывать вас двоих я как-нибудь смогу.
НАЧИНАЕТСЯ ОТДЕЛКА ЩЕНКА ПОД КАПИТАНА
(ОЙ, ПРОСТИТЕ, КАЖЕТСЯ, ЭТО ПРИДУМАЛ АЛЕКСАНДР ГРИН…)
Мы уже двадцать минут торчали над следующей точкой, потея. Потели мы вшестером: Серегер с Борькой — от усердия, я — от непрекращающейся концентрации на вкачку энергии, а Сергей, Эльвира и Коле — от переживания. Но… хоть Борька и старался и выливал в магические усилия мегатонны энергии — ничего не получалось. Он с усилием зажмуривался и пару раз уже потерял бы сознание, если бы я его не страховала.
Я посмотрела на троих своих архитекторов, сморщившихся так, словно это они пытались поднять со дна скальную ногу.
— Ну что? Не выходит каменный цветок? — фразочка сейчас актуальна как никогда, ха. — Какие идеи?
Эля разочарованно покачала головой:
— Рано мы обрадовались.
— Нет, мама, погоди! — Коле был настроен решительно. — Это как тогда, с первыми делянками, помните? Ему нужно правильное ощущение.
Серегер, полностью сосредоточенный на удержании лодки в одной и той же точке и потому не слышавший наш разговор, истошно заорал:
— Человек! Человек за бо́ртом!
Я, испугавшись, что он сейчас нырнёт вслед и поставит нам эксперимент в натуре, скомандовала:
— Сидеть!!! Держи лодку!
Борька распахнул глаза и уставился в по-осеннему серые во́ды, в которых виднелся медленно погружающийся в глубину человек. Вот сразу стало ясно, что Колегальв был поклонником творчества Толкиена. Ну или, как минимум, смотрел кино про поход с ювелирным изделием. Есть там парочка похожих моментов с тонущими людьми. Да и утопленник смахивал на Фёдора Сумкина (ну, в смысле — на Фродо Бэггинса, если вы предпочитаете классическую версию). Все движения человека были замедленны, волосы плавно развевались в воде (как в стоячей, конечно же). Коле решил добавить драматизма, рот человека раскрылся в безмолвном крике, рука умоляюще потянулась к нам…
К этому моменту и Сер, и Борька оба были уже совсем ошалелые — иначе как объяснить, что ни одному из парней не пришла в голову мысль: почему же утопающего не сносит течением?
Иллюзия ускоренно пошла на глубину, Серегер заорал:
— Земля!!! Давай!!!
Сергей заорал:
— Поднимай!
Эля, по дрогнувшему рисунку вод сообразившая, что процесс наконец-то пошёл, заорала:
— Боренька, давай, давай, чтоб хоть видно её было!
И только Коле, вспомнив своё давнишнее над Борькой кураторство, орал:
— Ощущения! Запомни ощущения!
Я ничего орать не стала. И так все орут, чего уж…
Лодка прижалась бортом к вынырнувшему из глубины скальному островку, и парни, всё ещё шалые, запрыгнули на него — искать потерпевшего.
— Да погодите вы! — Коле с опаской наблюдал, как волны потихоньку сдвигают лодку. — Это иллюзия была! Сер!
Серегер уже успевший пронестись метров десять, заглядывая во все ямки, вернулся со всё ещё квадратными глазами:
— Так это ты⁈
— Да, Борьке толчок нужен был.
— Фу, бля! — Серегер прибавил пару экспрессивных выражений на синдарине. — Я уж думал — всё, не успели!
Борька устало сел на первый попавшийся камень и вытер лоб трясущейся рукой.
— Ну вы блин даёте…
— Запомнил ощущения? — строго спросил его Коле.
— Попробуй тут с вами не запомни… Захочешь — не забудешь…
И пошла у нас работа. Я отправила вместо себя четверых целителей, чтоб коллективными усилиями поддерживали парней, но после ужина велела всем подойти в столовой ко мне. И целя́щим, и целя́щимся. Лично проконтролирую.
