Барон со своей экспедицией вернулся через два дня, увидел ряд опор, выстроившихся через всю реку, и офигел. Да они все офигели, весь отряд!
Ну вот, а то что ему ни скажи — он так и рассчитывал да так и предполагал. Любой руководитель должен иногда изумляться. И даже охреневать. Тоже полезно.
Вот так чудесным образом строительство огромного и, как нам казалось, совершенно неохватного по масштабу работ моста резко продвинулось. Рядом с первым коротким (под опускаемый сегмент) пролётом на берегу острова была расчищена большая строительная площадка, на которой подрастали надвратные башни с решёткой и подъёмным механизмом. Будущая подвижная часть временно была закреплена в лежачем положении — для перевозки всяких стройматериалов, поскольку возведение последующих пролётов шло полным ходом.
ЧЕТВЁРТАЯ ОСЕНЬ
Цыгане в наших пределах так и не появились. Зато к концу лета одна за другой к острову приехали несколько семей. Истории были одинаковые: чёрная нахальная саранча шерстила поля и огороды без зазрения совести, под конец — посреди бела дня, толпой, и не стесняясь. Сохранить удалось только то, что было посажено за двухметровыми заборами, и то пришлось отстаивать с боем. Люди прятали глаза и просились под защиту острога. Барон принял всех, кто согласился на наши общие условия. Всех принял, короче. Потому что отказавшихся не было.
Цыгане, между прочим, тоже поспешили застолбить место у портала в разрастающемся торговом городке. Ну… как бы — почему бы и нет? Более того, они исправно притаскивали к столам между мирами что-нибудь «честно тебе говорю, сама выращивала, да я тебе клянусь, вот этими руками» и продавали праздношатающимся с той стороны лицам.
С гаданием вот у них теперь получалось не очень. Местные не особо жаждали. Иркутские… Так с переходом через границу миров личный контакт оказался затруднён — следом не увяжешься, за руку не схватишь, в угол не притрёшь… Зато через некоторое время появилась высокая хмурая тётка, которая все дни напролёт сидела за столом у самого края рамки портала (как бы в углу) и гадала желающим на картах. Что удивительно, таковые находились, и не сильно мало. Ну что ж, деньги ваши, как говорится…
Этой же осенью в нашем поселении попёр, наконец, естественный прирост. Пятнадцать пупсиков, да ещё, по моим наблюдениям, штук десять было на подходе к декабрю. Любопытно, что рожали только женщины, бывшие уже взрослыми в старом мире. Пока что все, тысызыть, вставшие на учёт были двадцать три плюс на момент входа. А по факту — не меньше двадцати семи. Выводы я делать не торопилась, копила данные — записывала в отдельную тетрадку, посвящённую этим размноженческим делам.
Кроме этого, на дни бурь (чтоб уж точно никуда не бежать) были запланированы свадьбы, много и разные. Чувствую, зима будет изобильна на деревянное строительство. Кстати, по стопам Пашки с Димкой с их нестандартным семейным форматом не сказать, чтоб народ ломился толпой, но… варианты были.
Ещё за эту осень раз десять приходили любопытные посетители. Не в смысле «любознательные», а такие… удивительные. Цыганами обиженные. В отличие от тех, предыдущих семей, прибежавших под защиту замка, эти переезжать никуда не хотели. Да, собственно, и подданными ничьими они становиться тоже не хотели, всячески подчёркивая свою независимость.
Приходили они потребовать, чтобы барон разобрался с их обидчиками на том простом основании, что Белый Ворон это может, а значит, обязан наводить порядок. Владимир Олегович ответил, что он что-то должен только своим подданным, а всем остальным — хрен с маслом, и велел гнать всех требователей в шею и не отвлекать его всякой хернёй. Много вас тут, мол, набежит на халяву. Хотите независимости — вот и защищайтесь самостоятельно. Точка.
Требователи уходили. Они были как та учительница русского языка из анекдота, которая была потрясена, возмущена и раздосадована, но вслух кричала совершенно другое. Только эти вслух кричать боялись — уж больно резок был контраст по соотношению сил.
Но их спины кричали: «Ну как так⁈ Вы же такие правильные! Благородные! Вы не вступитесь за неправедно угнетённых и обиженных⁈»
Дон Кихота нашли, блин. Глядя на их фигурки, сочащиеся оскорблёнными надеждами, я всё время вспоминала песню Олега Медведева «Ты уже стал героем», особенно вот это:
Вокруг все твердят, как спелись,
что если ты стал героем,
то должен ты, строг и строен,
на каждую лажу мира
клинок вынимать из ножен.
Но в этом-то вся и прелесть,
что если ты стал героем —
а ты уже стал героем —
то никому на свете
ты ничего не должен…
18.10.2021
17. МЕНЯ НЕ ОСТАВЛЯЕТ ТРЕВОГА
КАЗАЛОСЬ БЫ, ВСЁ ХОРОШО…
Серый Камень, четвёртая зима Новой Земли // На Старой Земле прошёл год после открытия порталов…
Кельда
Зима катилась своим чередом. Вот почему-то про другие времена года никогда мне не хочется так говорить: катилась. Другие времена года идут. Приходят, наступают, бегут и всё такое прочее. Иногда летят, для разнообразия. И только зима залихватски катится — хоть на лыжах, хоть на санках или коньках…
Снегу в этот год намело как никогда — сугробы были мне по шею, а в ложбинках и с ручками. И вроде бы всё было хорошо. Отгуляли среднезимье, много и широко строились, ждали нового пополнения детишек и новых поселенцев. Люди, присмотревшись и осмелев, заходили и зимой. Главная штука была в том, что у них-то был июль-август, тёплые вещички надо было держать наготове и нарядиться при переходе быстро, как в армии. Ещё больше народу планировало переход к близящейся весне, приходили разговаривать и советоваться. Мы прикидывали, что если так весело попрёт, к грядущему пятому новолетию население нашего гордого баронства перевалит за тысячу, а может, и поболее.
И вот всё как бы было неплохо, а… Странное, смутное чувство чего-то нехорошего тяготило меня всё больше. И даже не возможного нехорошего, а происходящего где-то рядом и прямо сейчас. Ударили и спа́ли морозы, и всё стало только хуже. Мой внутренний компас начал всё чётче показывать на север. Вроде бы и до конца зимы-то осталась пара недель, ждать бы весны, предвкушая тепло и первую зелень, а тягостное томление всё накатывало настойчивыми волнами.
СОБАЧИЙ ВОЙ
Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 26.08 (января). 0004
Кельда
Наконец к вечеру двадцать шестого января беспокойство стало таким сильным, что выгнало меня на верхнюю галерею нашего донжона. И вот там-то, на этой галерейке, мне показалось, что сквозь ворчание Бурной я слышу тоскливый собачий вой, доносящийся откуда-то с северного берега.
В полнейшем раздрае я спустилась в спальню и поделилась всеми своими переживаниями с весьма удачно вернувшимся с каменоломни мужем.
Владимир Олегович осмыслил предъявленные факты (а точнее полнейшее их отсутствие, замешанное на эмоциях), поделился ими с Кадарчаном и… Я уж и не рада была, что рассказала. Рейнджеры собрались «посмотреть». Через реку, швыряющую шугу, похожую на ледяные спицы! В северный нехоженый лес, в котором, на минуточку, никаких друидиных защитных меток (что бы это ни было) от хищников нет! На мои возражения они бодро заявили, что Серегер испытал какую-то новую лодку и у неё есть противошуговая… противошугная?.. защита от шуги́, короче.
Так что всё ништяк, они посмотрят и придут. Ну действительно, мало ли что?
Ага.
Вова тоже сурово сказал, что это — настоящие рейнджеры, а не детский тебе сад, так что — давай мне, не хлопай крыльями, Оля! Да, собственно, Оля уже и смирилась. Тем более что с момента начала интенсивных сборов вроде как и от сердца немного отлегло. Я надеюсь, это признак того, что события приобрели правильное направление.
