и дежурств. – Нэш упомянул об этом вчера, но я успела передать его слова только Райану, потому что остальные работали и до конца дня я их не видела. – Со следующего понедельника вам предстоит дежурить в неотложке. В силу разных причин мы решили перевести вас туда раньше, чем планировали, и дать больше смен. В стационаре вы будете дежурить нечасто, но продолжите ассистировать во время операций. От дежурств на скорой вас тоже никто не освобождает. Вопросы?
Надеваю стетоскоп и закрываю шкафчик. Нэш смотрит куда угодно, но только не на меня. Не знаю, замечает ли это кто-то еще.
Откашлявшись, Сьерра спрашивает:
– Вы остаетесь нашим наставником? То есть будете нас курировать и в отделении неотложной помощи, и в стационаре, и на операциях?
– Да, я по-прежнему ваше основное контактное лицо. Но я не могу присутствовать на всех операциях, потому что, как вы, наверное, заметили, я и сам оперирую – часто в присутствии одного из вас. Когда я занят, вас будет курировать кто-то из главных врачей. В стационаре вы всегда можете обратиться за помощью к доктору Пайн, медсестрам или медбратьям. Ну и поскольку мы переводим вас раньше запланированного, я попросил, чтобы мне ставили больше смен в неотложке. Так я смогу оказать вам личную поддержку.
Похоже, Сьерра удовлетворена ответом – она кивает и больше ничего не спрашивает. Митч широко улыбается. Он стоит рядом со мной, поэтому я слышу, как он шепчет Сьерре на ухо:
– Представь только, керида: ты, я, карета скорой помощи… У меня аж мурашки по коже!
Мне приходится зажать рот рукой, чтобы не прыснуть со смеху. Подкаты у Митча ужасные – даже хуже, чем у Йена, но есть в них что-то трогательное. Он похож на лопоухого щенка, который постоянно путается в своих лапах.
– Пожалуйста, доведите эту информацию до сведения коллег. Если у кого-то будут вопросы, посылайте их ко мне. И не забудьте, что завтра утром у нас планерка.
Нэш разворачивается и уходит так быстро, что я даже моргнуть не успеваю.
Я догоняю его.
– Собираешься игнорировать меня следующие пять-шесть лет?
– Не понимаю, о чем ты.
Мы подходим к Гранту, он, подмигивая, приподнимает кружку.
– Лора! Спасибо за кофе, он просто…
– Эй, Грант, я принесла тебе кофе, который ты так любишь! – радостно объявляет шагающая по коридору женщина, и Грант бледнеет.
– Эдит! – Он переводит взгляд с нее на меня: – Лора, спасибо за кофе, но он ужасен! У Эдит получается намного вкуснее!
Он беззвучно шевелит губами, говоря: «Прости». Я с трудом сдерживаю смех.
Не обращая внимание на наш спектакль, Нэш с невозмутимым видом проходит мимо. Спешу за ним. Так легко он от меня не отделается! Грант тем временем забирает у Эдит чашку с кофе.
– Ты не ответил!
– Я не игнорирую тебя. Сейчас мы разговариваем.
Так, довольно! Хватаю Нэша за рукав, заставляя остановиться и посмотреть на меня. Будь рядом Софи, она бы сейчас лихорадочно показывала на скулу и висок, пытаясь меня предупредить.
– Послушай, я… Прости, что ставлю тебя в неудобное положение. Я не хотела навязываться. Но нелепые игры, в которые мы сейчас играем, мне не по душе.
– Я ни во что не играю. Ты меня с Йеном не перепутала?
– Что? – Я отпускаю рукав его халата.
Нэш делает глубокий вдох. Его лицо смягчается, но он по-прежнему выглядит раздраженным. Он проводит рукой по волосам и впервые за сегодняшний день смотрит на меня.
– Мне пора. У меня операция. – Он не груб, не холоден, но уходит, избегая разговора. Он всегда так поступает. Господи, как же это злит.
– Не уходи, ты… ты… волос на члене!
Только прокричав это, я вспоминаю, где мы и кто мы друг другу. Мы не друзья, не любовники, мы врачи и находимся на работе в окружении любопытных коллег. Оборачиваюсь и успеваю увидеть, как Грант ныряет под стойку.
– Что? – практически рычит Нэш.
Признаться, я и правда не очень думала, что говорю. Если вообще думала.
Что, черт возьми, еще за волос на члене?
Нэш встает передо мной, его глаза сужены до щелочек. Возмущение исходит от него волнами. Приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не сбежать.
– Почему ты не можешь нормально со мной разговаривать?!
– Это говорит человек, который только что назвал меня волосом на члене? Что, серьезно? Что это вообще…
– Пожалуйста, не спрашивай, – прошу я, потому что сама не могу объяснить. Расправляю плечи. – Как можно быть таким упрямым! А еще раздражающим, надоедливым и…
– Продолжай, не стесняйся. Так мы точно продвинемся вперед, – саркастически замечает Нэш.
Тыкаю пальцем ему в грудь, чувствуя напряженные мышцы, тепло его тела, которое успокаивает меня. Это плохо, очень плохо…
Ощущаю, как бьется его сердце… Моя рука зависла прямо над ним, и я забываю, что хотела сказать.
Не отрываясь смотрю на Нэша. На его лицо, его губы… Вижу, как он сглатывает, дергая кадыком, и замечаю, что мы оказались ближе.
Понятия не имею, почему мы здесь, в сантиметрах друг от друга, и что я хотела услышать. Я все забыла. Здесь и сейчас есть только Нэш и его взгляд, дыхание и чувства, которые поднимаются во мне.
Еще немного – и его губы окажутся на моих, и…
Пейджер Нэша громко пикает, возвращая нас в реальность, и мы отпрыгиваем друг от друга, словно обжегшись.
У Нэша вырывается ругательство, такое тихое, что я почти не слышу. Ключевое слово «почти». Я не знаю, что с ним происходит, но что-то точно не так.
Он достает из кармана пейджер и смотрит на экран.
– Я должен идти, – внезапно посерьезнев, говорит он.
– Хорошо, – только и говорю я, потому что больше ничего не приходит на ум. Секунду мне кажется, что Нэш хочет что-то добавить или сделать, но он молча уходит.
После этой странной ссоры – или встречи, не знаю, как лучше это назвать, – я с тяжелым ощущением возвращаюсь к остальным. Они сидят у компьютера в соседнем кабинете, проверяя график, и встречают меня не очень радушно.
– А вот и королева группы!
– Прекрати, Сьерра, – нерешительно просит Митч, а Джейн сочувственно похлопывает меня по плечу, прежде чем выйти из комнаты. Я совсем перестала понимать, что происходит.
– Что случилось? – спрашиваю я, хотя, признаться, не хочу этого знать.
– Все хорошо? На работе, в любви? – насмешливо спрашивает Сьерра, на что-то намекая.
Я сужаю глаза.
– Сьерра, – предостерегающе повторяет Митч, все еще сидя перед компьютером. Ничего не понимаю.
– Что? Ты и сам видишь этот чертов график! Мы рвем себе задницы, а
