Лора получает интересные операции! Даже смены у нее лучше! К ней особое отношение!
– Хочешь сказать, что я не рву себе задницу? Если у тебя было паршивое утро, это не значит, что ты можешь говорить, что взбредет в голову!
Сьерра фыркает.
– Ладно, надо отдать тебе должное, но…
– Если есть «но», ты не отдаешь мне должного, – перебиваю я. Поверить не могу, что мне приходится вести этот разговор!
Мы со Сьеррой сердито смотрим друг на друга. Она злится, что справляется с работой хуже меня, а я злюсь, что Нэш такой переменчивый: то рад меня видеть, то холоден. И Сьерра теперь ведет себя так же. А я думала, что мы подруги!
– Лора, ты в порядке? Я…
Не слушаю Митча и, прежде чем кто-нибудь ляпнет очередную глупость, без лишних слов выхожу из комнаты.
Какой дерьмовый день – а ведь он только начался!
Следующим утром планерка проходит в палате номер 142, достаточно большой, чтобы вместить всех, – собираются Нэш, доктор Пайн, Мэйси, Джейн, Райан, Митч, Сьерра, Зина и я. Наше расписание составлено так, чтобы все могли присутствовать. Я оглядываю коллег. Мы с Джейн редко пересекаемся, но она всегда дружелюбна. Точно не знаю, на чем она специализируется. Это относится и к Райану. Мэйси, похоже, интересуется травматологией – как и Зина.
Мы стоим у кровати миссис Дэниелс. Сегодня утром у нее началась послеоперационная лихорадка. Операцию сделали два дня назад.
– Каковы самые распространенные причины послеоперационной лихорадки? – спрашивает доктор Пайн, оглядывая нас.
– Раневые и респираторные инфекции, а также инфекции мочевыводящих путей, – отвечает Сьерра, а Мэйси добавляет:
– Катетер-ассоциированные инфекции кровотока.
– А самые распространенные возбудители? – осведомляется Нэш.
Отвечая, смотрю ему прямо в глаза.
– Стафилококки, энтерококки, энтеробактерии. Также нельзя забывать про грибы и псевдомонады, пусть даже они в основном встречаются в отделениях интенсивной терапии.
Нэш собирается задать уточняющий вопрос, и я, зная, что он сейчас спросит, опережаю его:
– Поскольку мы имеем дело с оперативным вмешательством на кишечнике, следует учесть такой вариант, как несостоятельность анастомоза. Осложнения, вызванные искусственно созданным во время операции сообщением между сосудами или органами, могут привести к заражению с лихорадкой, а впоследствии – к перитониту, сепсису и в худшем случае полиорганной недостаточности, – говорю я и обращаюсь к пациентке: – Не волнуйтесь, миссис Дэниелс. Уверена, вы скоро поправитесь. Мы сделаем для этого все возможное.
Она смеется, и я посылаю Нэшу победную улыбку. Видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не улыбнуться. Доктор Пайн одобрительно кивает и что-то записывает в блокноте.
– С чего бы вы рекомендовали начать лечение? – спрашивает она.
Митч дает ответ первым:
– С клинического обследования. С осмотра раны на наличие катетер-ассоциированной инфекции.
– С осмотра на предмет наличия тромбоза, – добавляет Райан.
– Следует проверить маркеры воспалительного процесса, – говорит Джейн, и Сьерра перечисляет их названия. А Сьерра хороша… Улыбаюсь ей, забыв о нашей ссоре, и испытываю облегчение, когда она отвечает мне улыбкой.
– Очень хорошо, – хвалит Нэш. – Что еще?
– Следует сделать рентген грудной клетки, чтобы исключить пневмонию, – говорит Зина. – И КТ с контрастом, если подозрение на несостоятельность анастомоза подтвердится. Или если его нельзя будет исключить.
– Что предпримете, если ничего из вышеперечисленного не позволит сделать однозначных выводов?
– Хирургическое исследование, – отвечает Райан.
Это означает, что миссис Дэниелс придется вернуться в операционную, где ей вскроют рану. Но это – крайняя мера.
Пока мы обсуждаем варианты лечения, миссис Дэниелс для профилактики вводят антибиотик.
Обход хирургического отделения длится еще час, потом мы расходимся каждый по своим делам. Я перехожу из одной палаты в другую, думая, как редко бываю дома. Как скучаю по Джесс. Как боюсь потерпеть неудачу. Вспоминаю родителей. Я так далеко зашла и не могу подвести ни их, ни себя.
Кроме того, думаю о последнем большом испытании, которое мне скоро предстоит. USMLE, или United States Medical Licensing Examination, – это экзамен для получения лицензии врача, состоящий из трех частей. Две я уже сдала, осталась одна. И я отношусь к будущему экзамену очень серьезно, потому что третья часть будет охватывать значительный материал.
Вспоминаю, что нужно узнать у Софи, готовы ли анализы миссис Фолдер. Они покажут, повысился ли уровень воспалительного процесса.
Направляюсь к Софи, которая вместе с Эвелин выходит из кабинета, и вижу… Глазам своим не верю! Открываю от удивления рот, медкарта едва не выпадает из рук, но мне удается подхватить ее в последний момент.
– Нет, – шепотом произношу я. – Нет, нет, нет.
Уже отворачиваюсь, чтобы сбежать… но не успеваю.
– Лора!
Чтоб меня…
Зажмуриваюсь, чувствуя, как меня охватывает паника. На мгновение тело отказывается повиноваться, но только на мгновение, после чего я заставляю себя повернуться и посмотреть на Джоша, который направляется ко мне с гигантским букетом роз.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю на удивление спокойно, скрестив руки на груди – ну, насколько это возможно с зажатой в руке папкой.
Джош с мечтательным видом оглядывает меня. С горечью отмечаю, что выглядит он отлично. Джош не такой загадочный и высокомерный, как Нэш, и, как теперь знаю, не такой мускулистый. Он не настолько умный и чуткий, но у него есть обаяние. Он был хорошим другом, но паршивым парнем.
– Выглядишь потрясающе. Просто… вау!
– Не преувеличивай. Я похожа на Смурфетту в халате. Ладно, я не голубая, но… Что ты здесь делаешь? – снова задаю вопрос.
Его появление выбивает меня из колеи. Поверить не могу, что он приехал… Понимаю, что говорю слишком громко – настолько, что из-за угла выглядывает знакомое лицо, вопросительно глядя на меня.
О господи, пожалуйста, только не это…
– Джош? – одними губами произносит Йен.
Не знаю, чем я это заслужила… Вспоминаю, как упоминала его имя, когда мы ходили в бар.
– Держи, это тебе, – Джош пытается всучить мне розы, так решительно, что мне ничего не остается, как взять их.
– Мне они не нужны.
– Но ты же любишь цветы! – удивляется он, словно отвращение к ним – единственная причина, по которой я могла отказаться.
– Люблю, но предпочитаю ромашки, хризантемы и нарциссы. Наверное, ты забыл. Ничего страшного, с кем не бывает. А еще бывает, что партнер изменяет, но в этом тоже нет ничего страшного, – холодно улыбаюсь я, возвращая розы. – Какого черта ты здесь забыл? Я не просто так игнорирую твои звонки и сообщения.
– Детка, прости меня.
– Детка? – скривившись, переспрашиваю я.
– Знаю, этого не должно было случиться. Я скучаю по тебе, – продолжает он, делая шаг ко мне.
Торопливо отступаю.
– Попробуй только дотронуться до меня, и я…
– Раньше ты не возражала, – отзывается Джош, и
