Но трон должен перейти к нему! Кто осмелится перечить этому? Он был самым сильным мужчиной царства, самым опытным, самым могущественным. У него было больше власти, чем у Хоремхеба и Нахтмина, вместе взятых.
Значит, он, Ай, должен убить Сменхкару еще до того, как тот упрочится на троне. В любом случае он должен его убить, чтобы отомстить за дочь.
Для начала он должен помириться с Хоремхебом и Нахтмином.
Он осушил кубок вина и пожевал губами.
В золотом ошейнике с кольцом, в которое иногда вдевали поводок, изящно переставляя лапы, в сад пробрался гепард. Он огляделся и поднял темные глаза на хозяина дома. Его морда выражала разочарование. Гепард приблизился к Аю и остановился, раздувая ноздри.
Ай бросил ему пирожок с курицей и погладил зверя по загривку.
«Все продажны, — думал он. — Даже гепарды».
Попугай снова прокричал:
— Bin tchaou!
Это означало «вонючка».
Где заканчивается Великая Река?
Отремонтированный, законопаченный и перекрашенный корабль «Слава Атона» величественно скользил по речной глади на двух больших треугольных красных парусах. По форме корабль был чем-то средним между дроу, которые были в ходу на Тростниковом море, и гаиссами моряков и торговцев, курсирующими по Великой Реке, небольших размеров. У царского корабля задний мостик был ниже, чем у дроу, но его борта были выше, чем у гаиссы. Особенностью его были высокие реи, чтобы царские особы могли избежать ударов по голове при порывах ветра.
На заднем мостике были установлены десять кресел. В них устроились Сменхкара, Тутанхатон и шесть царевен. Сзади на досках сидели три кормилицы трех младших царевен. Одно из кресел занимал не член королевской семьи — на нем сидел Пасар, и это было невероятной привилегией. Правда, на самом деле это был всего лишь раскладной стул. Анхесенпаатон вымолила у своей старшей сестры эту милость. Сменхкару это позабавило, и он согласился без пререканий. Уадх Менех, узнав о нарушении протокола, посоветовал мальчику хотя бы не ловить рыбу с борта. Анхесенпаатон всех всполошила во дворце, когда принесла большого сома, подаренного Пасаром во время их последней совместной рыбной ловли.
Утром, в девятом часу, жара была еще терпимой.
Царевны, кормилицы и, конечно же, Пасар удивленно поглядывали на оба берега. Ребятишки, купающие буйволов. Деревни, пальмовые рощи, храмы, дикие утки, бросающиеся в воду так, будто собирались утопиться.
Неожиданно показался барельеф из бронзы и серебра.
Тутанхатон наблюдал за проворным мальчуганом, он видел, как они смеялись с Анхесенпаатон, перегнувшись через борт. Меритатон же наблюдала за своей младшей сестрой и завидовала ей: она была такой радостной в компании Пасара, что позабыла о своих переживаниях из-за дерзких замечаний мальчика несколько недель назад.
Меритатон исполняла обязанности матери семейства. Сменхкара решил немного отвлечься от дел и порадовать будущую супругу — он распорядился возобновить речные прогулки, что было одной из семейных традиций. Коронация должна была состояться, но еще не были определены ни место, ни время проведения торжественной церемонии обручения, потому что они не знали, какой будет реакция священнослужителей на то, что предложил Панезий.
Сменхкара планировал спуститься по реке до города Двух Собак, сойти там ненадолго, пообедать и отправиться назад с северным ветром, чтобы вернуться в Ахетатон еще до сумерек. Без сомнения, это мероприятие не соответствовало протоколу, поскольку все во дворце должны были соблюдать траур по царице. Но прогулка позволила сменить обстановку, которая становилась невыносимой для Меритатон и ее сестер. Три младшие сестры, в частности, сохранили о речных прогулках лишь смутные воспоминания, потому для них это был настоящий праздник.
Они горевали не так сильно, как старшие сестры, потому что лишились скорее образа матери, а не ее самой. Вскормленные и воспитанные кормилицами, они видели царицу, только когда она того желала, а это случалось нечасто. По сути, они были сиротами с рождения.
Никакие условности не могли испортить удовольствия от прогулки.
— А у тебя, Макетатон, есть друг для игр? — спросил Сменхкара у второй по старшинству сестры.
Та покачала головой и презрительно скривила губы. Она не считала возможным компрометировать себя, гуляя в саду с посторонними.
Сменхкара повернулся к Меритатон, по лицу которой бродила ничего не выражающая улыбка. Не нужно быть мудрецом, чтобы понять: вопрос предназначался и для нее тоже. «Правда ли, что у нее нет друга для игр?» — снова подумал он, скользя взглядом по небольшой груди и упругим бедрам Меритатон. Да, протокол исключал возможность пребывания во дворце всякого мужчины, кроме чиновников. Единственное исключение делалось во время праздников, когда сыновьям высокопоставленных чиновников позволялось обменяться с молоденькими царевнами соответствующими случаю фразами, но происходило это под бдительными взглядами кормилиц и писарей. Однако Анхесенпаатон удалось обойти запреты!
А может, Меритатон предавалась некоторым незначительным удовольствиям со слугами…
— Ты, кажется, очень привязана к этому мальчику, — заметил он.
— Это потому, что он предан нам, — ответила она вполголоса.
Сменхкара удивленно поднял брови. Она рассказала ему о том, что узнала от Пасара: о визите Ая к Хоремхебу, обвинениях в отравлении Нефертити и о притворном скептицизме Хоремхеба. Сменхкара, казалось, был удивлен. Макетатон подслушивала их разговор. Меритатон подмигнула Сменхкаре и предложила размять ноги. Он пошел за ней к борту, противоположному тому, у которого Анхесенпаатон и мальчик наблюдали за волнами.
— Откуда все это известно мальчику? — спросил он.
— Он сын смотрителя Зала для приемов. Он иногда там спит в комнатке для хранения белья, которая примыкает к главному залу. Именно оттуда он и слышал все разговоры.
Сменхкара скрестил руки и задумался. Значит, Хумос, Нефертеп и Хоремхеб сговорились устроить регентство Нефертити. Заговором, из-за которого могли возникнуть мощные восстания, безусловно, руководил Ай. Зная его упрямство, можно было предположить, что он снова попытается повернуть все по-своему.
Потому что теперь Ай стал его заклятым врагом. Сменхкара знал этого человека: гордый, амбициозный и решительный.
Пасар, повернувшись, смеялся, так что были видны его зубы. Сменхкара взглянул на него. Такой хрупкий мальчик играл столь важную роль в интригах власть имущих, значения которых он наверняка не был способен понять!
