Берта Родса погрузил в транс, приковал к полу. Голос его обвился вокруг меня удавом и не отпускал. Он казался тяжелым, будто соленая вода; пытаться убежать от этого голоса, от Берта было бы все равно что бежать через болото, когда плотная густая грязь липнет к лодыжкам. Чем сильнее стараешься, тем больше устаешь, больше слабеешь. Тем глубже погружаешься.
Я пережидаю еще минуту, чтобы окончательно убедиться, что он уехал, потом делаю осторожный шажок вперед. Пол под ногами скрипит.
Я не про нее сейчас. Не про Лину. Я не о том думал, каково это — умереть самому. Мне, право слово, как-то и наплевать было бы.
Я делаю еще шажок — медленно, осторожно, словно Родс все еще таится за открытой входной дверью, готовый напасть.
Я про твоего отца думал. Не про умереть, а про убить.
Еще один шаг к двери — и я ее захлопываю, запираю, упираюсь в деревянную панель спиной. Меня всю колотит, а комната делается ярче; я стараюсь отделаться от призрачного чувства, которое накатывает, когда иссякнет неожиданный выброс адреналина — пальцы трясутся, в поле зрения плавают пятна, дыхание прерывистое. Соскользнув вдоль стены, я запускаю пальцы в волосы и пытаюсь не расплакаться.
В конце концов поднимаю взгляд на контрольную панель, сияющую на стене у меня над головой. Поднявшись на ноги, набираю на клавиатуре код и нажимаю «Активировать»; красная иконка с изображением замка делается зеленой. Я перевожу дух, хотя и не могу отделаться от чувства, что эти действия лишены смысла. Вряд ли он все установил правильно. Пропустил одно-другое, запрограммировал особый код для себя самого… Патрик хотел поставить охранную систему, чтобы я чувствовала себя в безопасности, — но сейчас мне страшно, как никогда.
Мне нужно обратиться с этим в полицию. Дальше откладывать нельзя. Берт Родс не просто знает, кто я, — он знает, где я живу. Знает, что я сейчас одна. Может быть, знает даже, что я его подозреваю. Несмотря на все мое нежелание впутываться в очередное расследование по поводу исчезнувших девочек, эта встреча предоставила мне то самое недостающее доказательство. Словеса Берта Родса — как его бесит, что я жива и кем стала, как он размышлял об убийстве — были по существу одновременно признанием вины и угрозой насилия. Трясущейся рукой я вытягиваю из заднего кармана телефон, открываю список звонков и жму на номер, впервые появившийся там сегодня утром, номер, с которого пришло подтверждение самой страшной из моих тревог: Лэйси Деклер мертва. Слушая гудки на другом конце, собираюсь с силами для предстоящего разговора. Разговора, которого я изо всех сил пыталась избежать.
Очередной гудок резко обрывается, я слышу голос.
— Детектив Томас.
— Здравствуйте. Это Хлоя Дэвис.
— Доктор Дэвис. — Удивление. — Чем могу помочь? Вспомнили что-то еще?
— Да, — говорю я. — Да, вспомнила. Мы можем встретиться? И как можно скорее.
— Конечно. — На другом конце слышно шуршание, словно он перекладывает бумаги. — Сможете подъехать в отделение?
— Да, — снова говорю я. — Да, могу. Сейчас буду.
Я даю отбой. В мыслях полный беспорядок, но я беру ключи и выхожу наружу, тщательно убедившись, что заперла за собой дверь. Сажусь в машину, завожу мотор. Он не сказал, куда ехать, но я знаю и так. Мне уже доводилось бывать в отделении полиции Батон-Ружа, хоть я и надеюсь, что, когда мне придется признаться, кто я такая, эта часть моей жизни наружу не выплывет. Не должна бы, хотя кто знает… Даже если и так, что мне останется? Только попытаться все объяснить.
Въехав на парковку для посетителей, я выключаю мотор и смотрю на манящий к себе вход. Здание выглядит так же, как и десять лет назад, только старше. Неухоженней. Коричневые кирпичи все еще коричневые, но краска потрескалась по швам, крупные лоскуты успели отвалиться и кучками валяются внизу на бетоне. Газон клочковатый и бурый, проволочная ограда между отделением полиции и соседним торговым центром провисла и готова упасть. Выйдя из машины и захлопнув дверцу, я тороплюсь войти внутрь, пока не передумала.
Пройдя к стойке дежурного, встаю у окошка. Женщина за прозрачным пластиковым стеклом стучит акриловыми ногтями по клавиатуре.
— Здравствуйте, — прерываю я ее занятие. — У меня встреча с детективом Майклом Томасом.
Бросив на меня взгляд из-за пластика, она прикусывает изнутри щеку, словно решая, стоит ли верить моим словам. Мое утверждение прозвучало чуть ли не вопросительно — оттого, разумеется, что моя домашняя решимость во всем признаться полиции практически испарилась, стоило мне ступить внутрь.
— Могу ему эсэмэску написать, — говорю я и протягиваю телефон, пытаясь убедить нас обеих одновременно, что меня стоит пропустить внутрь. — Передайте, что я пришла.
Она оценивающе смотрит на меня еще секунду-другую, потом набирает на телефоне внутренний короткий номер, а трубку прижимает плечом к подбородку и продолжает печатать. Я могу расслышать гудок и голос ответившего детектива Томаса.
— К вам посетительница, — говорит она и кидает на меня вопросительный взгляд.
— Хлоя Дэвис.
— Говорит, ее зовут Хлоя Дэвис, — повторяет она. — И что ей назначено.
Потом сразу же кладет трубку и машет рукой в сторону двери справа от меня. Дверь снабжена металлодетектором и охранником, у которого одновременно возбужденный и скучающий вид.
— Он сказал, чтобы вы проходили. Металлические предметы и электронику положить в коробку. Вторая дверь направо.
Дверь в кабинет детектива Томаса приоткрыта. Я просовываю внутрь голову и легонько стучу.
— Заходите, — говорит он, глядя на меня из-за стола, заваленного бумагами и папками. На столе также присутствует открытая упаковка соленых крекеров, оттуда торчит внутренний пакет; поверхность стола усыпана крошками. Перехватив мой взгляд, детектив быстро наклоняется и закрывает упаковку. — Прошу простить за беспорядок.
— Ничего-ничего, — говорю я, проходя внутрь и закрывая за собой дверь. На секунду застываю, пока он не делает жест в сторону стула перед собой. Усаживаюсь, и память тут же возвращает меня на несколько дней назад, когда роли были противоположными, когда я сидела в кресле в собственном кабинете и указывала ему, куда сесть. Я вздыхаю.
— Ну, — произносит он, сложив руки перед собой на столе, — и что же вы вспомнили?
— Сперва я хотела бы кое-что спросить. Обри Гравино. Когда ее нашли, на ней были украшения?
— Не вижу, какое это имеет отношение к делу.
— Оно имеет. Вернее, может иметь, в зависимости от вашего ответа.
— Давайте вы лучше сперва скажете, что вспомнили, а потом вернемся к вашему вопросу.
— Нет, — трясу я головой, — прежде, чем сказать, я должна быть уверена. Честное слово, это важно.
Томас смотрит на меня еще пару секунд, прикидывая варианты. Потом громко вздыхает в
