— Знаю, Аш.
Он свернул экран, убрал руку и отключился от импланта. Боль к этому моменту совершенно прошла, и Лан повел плечами. Тряхнул запястьем, где поблескивал мертвый браслет:
— Жаль, Горацио отключен. Он умеет делать простейшую диагностику импланта.
— Могу попробовать покопаться, как его включить… но это опасно. Горацио — программа-помощник, ее проще всего отследить.
— Да, я понимаю.
— Горацио, — фыркнул Ашен Сон. — При вашей с Брайаном любви к Шекспиру, он должен был спрятать информацию в его могиле.
— Она не в Гонконге. И по легендам, ее никогда не вскрывали.
— Только это и останавливает!
Поднявшись на ноги, Ашен Сон проверил импланты на руке и уже делился соображениями, успеет ли поесть лапши, и каковы на вкус местные вунтоны, которые уплетал Яо. Слушая вполуха, Лан радовался, что друг пришел в норму.
А еще вспоминал Дэвида Ли. Он умер, потому что всего лишь была вероятность, что он что-то знает. Еще одна бессмысленная жертва Красной комнаты вслед за Брайаном, Лизой Пэн и другими.
Умереть, уснуть. Спать. Возможно, видеть сны…
Лан надеялся, что сны Дэвида будут такими же яркими, как его нейрокниги.
v.2.8
Ночной рынок ошарашивал Яо. Каждый раз.
Дома, в Нанкиние, тоже такой существовал, но несоизмеримо меньшего масштаба. Гонконгский раскинулся на всех уровнях города, бурлил западной и восточной культурой, смешивая их в коктейль, посыпая специями и благовониями, подмигивая огоньками имплантов и равнодушно обрушивая допреальность.
Яо был на Ночном рынке Гонконга, выискивал информацию. Но каждый раз тот го поражал.
Тем не менее он был готов — ну, ему так казалось — увидеть не центральный гонконгский Ночной рынок, а тот, что раскинулся в Коулуне. Куда уверенно повел их Лан.
Центральный казался Яо беспорядочным, но только здесь Яо понял, что такое на самом деле хаос.
Рынок лепился к зданиям, будто пчелиные соты, тысячью прилавков. Они не были лавками в полном смысле этого слова, скорее ближе к переулкам пикси, куда водил Ашен Сон.
Прямо на бетоне расстилались шуршащие синтетические ткани, на которых раскладывался товар. Другие ходили с лотками, как торговцы уличной едой, хотя в их телегах какой только всячины ни было. Самые пафосные ставили что-то вроде палаток: растягивали мешковину на пластиковых каркасах.
При этом рынок постоянно шумел и перемещался, ни мгновения не оставаясь неподвижным. Лавки легко складывались и водружались на новое место. Торговцы использовали яркие огни и простенькие трансляторы допреальности, которые искрили, накладывались друг на друга и добавляли хаотичности и без того беспорядочному рынку.
— Держитесь ближе друг к другу, — сказал Лан. — Если потеряетесь, будем долго искать.
Он уверенно шагал впереди с Фэйлин. Ашен Сон и Ева устроились за ними, а замыкали шествие Яо и Эндрю. Видимо, предполагалось, что те, у кого оружие, находятся впереди и замыкают с тылу. Но если и так, у Яо почти не было возможности не то что пустить в ход катану, но даже заметить опасность. Потому что Эндрю вцепился в него мертвой хваткой. Яо не терял из виду спины Ашена Сона и Евы, не забывал глазеть по сторонам, но хватка Эндрю едва ли давала много возможностей для маневров.
По лицу мазнул луч дешевого проектора, и Яо отвернулся от девушки, которая под хлипким каркасом палатки скидывала туфли и собирались померить нейлоновое платье. У основания ее шеи виднелись металлические импланты. Яо не знал, для чего они нужны, но выглядели те плохо: неаккуратно вживленные, с нагноившейся плотью вокруг.
Коулун не был грязным или неряшливым, но он был бедным. Никаких корпоратов, только работяги. Обычное жилье переходило в трущобы, забитые людьми. И здесь часто попадались проблемы с имплантами. А вот клиник Яо видел не так много да и ажиотажа вокруг них не наблюдалось. Наверняка из-за дороговизны услуг.
Он покосился на Эндрю. Тот вцепился в локоть Яо и шел, опустив голову. Он даже зажмурился, что Эндрю делал крайне редко, только когда хотел максимально отстраниться от мира вокруг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На рынке даже по меркам Яо было слишком шумно. Ноздри забивали ароматы благовоний и специй. Шедших постоянно толкали, зажимали, заставляя тесниться то к парапетам, то к прилавкам. Даже Яо от этого уставал, что уж говорить об Эндрю.
На одном из перекрестков они остановились. Яо не видел, то ли Лан сверялся с картами (они тут вообще есть?), то ли прикидывал, где может быть нужное им здание. Утянув Эндрю в сторону, Яо прижался к парапету над улицей и повернулся, чтобы отгородить друга от неаккуратной толпы.
Вцепившись в него обеими руками, Эндрю отчаянно прошептал:
— Давай уйдем! Пожалуйста.
Его голос дрожал, распахнутые глаза невидяще уставились на Яо. Эндрю не понимал толпы и стольких звуков, пугался их. Он уютно чувствовал себя наедине с Сетью, ныряя в ее непонятные глубины, добираясь до дальних уголков Даркнета. Не был против людей, даже наоборот, испытывал к ним любопытство, как будто сам не всегда понимал их обыденные радости и переживания из-за бытовых вещей. Но когда их становилось слишком много, Эндрю терялся.
А он только отошел от атаки Девочки в красном и вырубленных имплантов.
— Давай уйдем.
— Мы не можем, Эндрю.
Яо говорил с искренним сожалением. Он накрыл рукой левую ладонь друга, и тот вздрогнул. Костяшки шелушились, кожа покраснела.
— Нужно починить твой имплант.
— Может подождать, — упрямо ответил Эндрю. — Он барахлит последние месяцы! Продержался бы еще чуть-чуть.
— Месяцы? — ахнул Яо. Он не знал об этом. — Почему не сказал?
— Ненавижу врачей.
— Но импланты надо поддерживать!
— Многие не ходят для этого ко врачам.
— Ага, а потом им руки ампутируют!
— Можно заменить на протез, — не сдавался Эндрю с нелогичным упрямством.
— Или вечно будешь ходить с дрожащими руками! Этого хочешь? Как тогда будешь хакерить?
Перед простой истиной Эндрю спасовал, возражений у него не нашлось. Он опустил плечи:
— Ты прав. Извини.
Яо вздохнул. Эндрю выглядел так, будто действительно считал себя виноватым, и от этого вину чувствовал Яо. Это было их вечным и неизменным предметом спора: не то чтобы Эндрю относился к здоровью невнимательно, но не придавал ему значения, считал, что само пройдет.
Или вот неделями с неисправным имплантом ходил! Монитором скрытности! Полез с ним к Девочке в красном!
Хотя понятно, почему он не любил врачей. У него с ними только неприятные воспоминания. Эндрю как-то признался, что после разрушения дома у него как будто новая жизнь, и ее первые воспоминания — это больница, бесконечные уколы и капельницы. Новости, что ему некуда возвращаться.
— Всё будет в порядке, — мягко сказал Яо. — Но твоим имплантом должны заняться.
Он старался не особо тревожить руку Эндрю, хотя видел, как та распухла, и это почти пугало. Похоже, после сбоя из-за дронов едва работающий имплант совсем вышел из строя. Иногда везло, и это происходило почти незаметно. Но чаще электроника плохо реагировала с плотью, как будто не могла оставаться бесполезным куском металла. Или плоть пыталась вытолкнуть инородное тело.
— Хорошо, — тихо сказал Эндрю. — Ты прав.
— Больно?
Эндрю кивнул, но тут же добавил:
— Внутри постоянно дергает. Но если ты трогаешь, нормально. Даже успокаивает.
Когда они двинулись дальше, Яо положил ладонь на опухшую руку Эндрю, надеясь, что это хоть немного поможет ему.
Лан повел их на уровень ниже, но не добрался до улицы и свернул к ярко освещенной площадке. Она вся была запружена людьми, но Яо увидел простую светящуюся вывеску: «Кувшинки».
Это была не лавка, а вполне себе помещение, скрывавшееся за плексигласовой дверью. За ней обнаружилась светлая приемная. Тоже с толпой народа, но здесь ее движение представлялось системным. Лан набрал что-то на висевшем в воздухе экране и кивнул на одну из дверей:
