нам, с юга, вынырнув из огромных порталов, из других измерений, двигалось, по меньшей мере, ещё шестьсот тысяч мертвецов, собранных Смертью, Чумой и их приспешниками со всей земли.
— С ними опять жуки? — Глядя в небо с отремонтированной мною стены, спрашиваю у копии Облачко (основная занималась Смертью). Ступив в Абу-Хайра, я немедленно создал на стенах десятки скорпионов. Требовалось вновь тасовать резервы, думать как защитить тылы и продолжающие бои в городе отряды.
— Да, в этот раз их больше чем в прошлый. — Отвечает клон.
Блять, как можно было в одночасье переместить больше полу миллиона существ⁈ Это, блять, что, капля в море⁈ Ни я, ни кто-либо другой так и не смог ответить, как Чума умудрился подкрасться к нам незаметно, что дало ему столь великую силу. Измученным по моей ошибке солдатам, что двое суток провели в боях за город, только и оставалось, как падая от усталости, вступить в сражение третьего дня.
Сейчас то мы на более высоких стенах, сейчас то выстоим, пытался утешить себя я, зная, какой бардак и пиздец творится в этих самых стенах, на улицах злоебучего города. Полные подвалы трупов выжигались, заваливались, затапливались. В каждом доме, каждом подполе или чердаке пряталась готовая тебя укусить или сожрать зубастая хуёвина, многие из которых ещё и обладали уникальными способностями. Именно их, отборных ублюдков из нечисти, Смерть припрятал для нас напоследок. На случай, когда мы ворвемся в самые глубины преисподни.
Улицы окропились кровью, нашей кровью. Небо вновь стало нейтральным, бои за него развернулись с новой силой. Каждый час мы теряли тысячи, что ещё спустя минуты могли стать и становились частью войска нашего неприятеля. Моя постоянная подпитка сил Облачко, вечные ремонты, песчаные работы, воскрешения, строительство и уничтожение мешающих нам строений, также давали о себе знать. Мы дрались четвертые сутки. Внезапно для себя я понял, что попал в ловушку «Выносливого» мертвеца, к которой думал, что готов.
Из моего полумиллионного войска, лишь четыреста из которых это реально бойцы, а не снабженцы, у меня оставалось около ста тысяч. Внушительное, уставшее и потрёпанное число. Из коего двадцать тысяч внутри города ведут непрерывные бои на улицах с врагом. И ещё двадцать на стенах, обороняют их от сил второй вражеской армии. Уже к ночи, чтобы нас не сломили, их потребуется сменить новыми, свежими силами, теми, что защищают госпиталя и аэродромы. А ведь это ещё тысяч десять-пятнадцать. Основное внимание уделяется именно госпиталям. Раненых у нас больше, чем убитых, однако, вид и форма заражения, способствующие превращению союзника во врага, сильно усложняют дело целителям и инквизицией. Постоянные неудобства приносят обращенные в нежить, наши воины, коих не успели очистить или излечить, становятся врагами, способными так же ранить или убить.
С какой стороны не погляди, ситуация оставалась тяжёлой, но не критичной. Я знал где Смерть, знал где Чума, понимал, больше сюрпризов от них не будет. Мне оставалось только подождать, когда Облачко в очередной раз загонит под пол Смерть. После чего мы вновь отобьём превосходство в воздухе и силами бомбардировщиков превратим армию Чумы в пепел.
Мощнейший взрыв, грибовидной формой устремился в серые небеса. Он донёсся с тыла, оттуда, где находились аэродромы и наши раненные. Спустя минуту раздаётся ещё один взрыв, затем ещё! Третий, последний из складов взорван, всё что было, всё на что я сейчас рассчитывал, в мгновение ока взлетело на воздух.
— Нет, я же оставлял защиту. Оставлял Слуг для связи, Облачко, что случилось, кто это сделал? — Требуя мою главную боевую единицу выйти из битвы со Смертью, объясниться. Наша победа… слыша разрывы, детонирующих по отдельности снарядов, вижу как победа ускользает из моих ссохшихся пальцев.
— Не знаю, господин, — доносится в моей голове ответ Облачко. — Слуги не отвечают, скорее всего они были отрезаны от меня барьером или молниеносно ликвидированы.
Схватившись руками за голову, глядя на форт и тех, кто там остался, я в ужасе вижу поднимающийся над песчаной крепостью флаг Горлеона.
ЭСФЕЯ!!!
Глава 21
Чума начал своё наступление. Наступление, казавшееся мне заранее спланированным, оговоренным; небо над нами заволокли тучи кровососущих жуков и летучих мышей. Форт, через который я планировал отступать в случая беды, пал, не издав и звука. Ожидаемая атака с неожидаемым идеальным исполнением. Устав спрашивать себя: «как такое возможно», вспоминаю об оставленной в магической клетке Астаопе. Вновь отказавшись воевать вместе со мной, она предостерегла меня, и мы прибегли к всевозможным мерам предосторожности, вплоть до поглощения её сил. Она ничем не могла помочь нашему врагу и, тем более, не стала бы нас защищать. Понимая, что сейчас нужно выкручиваться тем, что имеем, и помощи ждать неоткуда, велю войскам игнорировать происходящее в тылу. Сражаться так, словно ничего и не было. Они всё ещё со мной, хоть и вымотаны до предела, но верны, готовы драться, а значит мы выполним то, зачем сюда пришли. Укрепимся в Абу-Хайра, а после начнём переговоры с тем, кто в тылу. Надежда, что в этой суке, конченой мрази и предательнице Эсфее осталась хоть долька сострадания, человечности — до конца не покидала моё сердце.
Улица за улицей, подвал за подвалом, мы не просто били, мы громили остатки армии Смерти внутри города, уничтожали рвущиеся на нас орды покойников Чумы. Мы уверенно побеждали. Но она, та, кого я когда-то называл другом, так и не пришла. Не протянула руку помощи живым, опасаясь, что мы всё ещё можем её укусить. Идиотка…
Я не сильно надеялся на помощь. Рассчитывал, что хоть палки не станет вставлять в колёса. Не знаю, какие она там фокусы использовала при ударах по моим тылам, но с той доступной ей горстью воинов, против меня она точно не выстоит. Думал я, а зря…
Зря я надеялся, что в мозгу её осталось хоть немного адекватности. Мой отряд раненых бойцов, коих вместе с целителем, под белым флагом я отправил в лагерь в качестве переговорщиков, показательно для каждого из тех, кто оставался в Абу-Хайра, стёрли с лица земли светлой магией. От них остался лишь пепел, развеянный по проклятой пустыне ветрами. Видя, как моих героев, как людей, с которыми мы, не щадя животов, пёрли на врага, лишают жизни, отбирая у меня возможность их воскресить, я только и смог, что сжать кулаки. Такое я никогда и
