о том, как следует разговаривать с человеком, предки которого не раз спасали Республику.
Хотя, о чем он? Деду не было нужды прибегать к услугам сомнительных уличных ублюдков. У него были надежные слуги, верные клиенты и деньги, чтобы нанимать лучших из лучших. То, чего не было у его внука. Которому сейчас придется сделать вид, что все в порядке. Ведь только так он сможет уступить и сохранить лицо.
– Ладно. Ты сделал половину того, о чем я просил, половину и получишь. Жди во дворе. Я распоряжусь выдать тебе необходимую сумму.
Все. Дальше он не сможет отступать. Он не может себе позволить еще больше потерять лицо.
Но Марциан не стал спорить. Все-таки он не был безнадежен. Во всяком случае, у него хватило ума, чтобы понять, когда следует остановиться. Хватило ума, чтобы нарисовать на лице заискивающую, благодарную улыбку, изобразить глубокий поклон и молча покинуть комнату.
Глава 15
Новая жертва
Во дворе инсулы Друза Иосиф вышел вперед. Поднявшись по лестнице, он решительно постучал в дверь, потом еще и еще раз, прежде чем та отворилась. Из квартиры высунулась знакомая уже иудею полная служанка, которая выглядела так, будто непрерывно рыдала всю ночь. Пролепетав, что хозяйки нет, и в ближайшее время не предвидится, служанка попыталась скрыться. Но иудей был наготове, блокировав дверь ловко вытянутой вперед ногой.
– Я думал время блудниц, наступает ночью, а не с утра, – сказал он.
– Она ушла днем. Еще вчера.
Эта невинная фраза будто прорвала плотину, за которой обреталось целое озеро слёз. Круглое личико служанки сморщилось, и она заревела, глотая слова вперемешку со всхлипываниями.
Из ее сбивчивых рыданий выяснилось, что, уходя, Эвридика не сообщила, куда она идет и отказалась взять с собой сопровождающего. Когда к вечеру куртизанка так и не вернулась, слуги разбрелись на поиски, продолжавшиеся до самого наступления темноты и вновь возобновившиеся с рассветом.
К моменту, когда ручей из слёз вырос в сметающий все на своем пути бурный поток, из глубины квартиры вдруг выглянуло еще одно знакомое лицо. Лицо это казалось слегка помятым, а его левая щека щеголяла свежей ссадиной.
При виде Иосифа лицо перекосилось, а его обладатель отшатнулся назад. Однако он тут же взял себя в руки и, не обращая внимания ни на иудея, ни на стоящего позади него Петрония довольно бесцеремонно перебил рыдающую рабыню:
– Я пойду Фаида. Нет смысла здесь ждать. Если что-нибудь станет известно, пусть мне сообщат, – после чего, протиснулся мимо Иосифа и, опустив голову, стал спускаться по лестнице.
Но миновать Петрония ему не удалось.
– Юний, мне кажется, у тебя проблемы, – всадник перегородил узкую лестницу.
Вынужденный остановиться Юний бросил на него быстрый злой взгляд и буркнул, глядя в сторону:
– Славься, господин.
– Я рад, что ты меня не забыл. Было бы обидно в твоем возрасте обзавестись старческим слабоумием.
Петроний по-прежнему не двигался с места, не обращая внимания на неуверенные попытки молодого человека каким-то образом его обойти. Убедившись, что это невозможно, Юний решился наконец посмотреть Петронию в глаза.
– Прости господин, я спешу.
– Конечно, – всадник отступил в сторону.
Юний немедленно этим воспользовался и, проскользнув мимо, стал торопливо спускаться. Он был уже внизу, когда Петроний внезапно окликнул:
– Если ты собираешься искать Эвридику, мы могли бы делать это вместе. Мне кажется, я знаю откуда следует начать.
Юний резко остановился, задрав голову вверх. Служанка, наоборот, кинулась вниз.
– Знаешь? Откуда ты знаешь? Господин, скажи, что ты знаешь, – заголосила она, пытаясь дотянуться и схватить Петрония за рукав. Иосиф пресек эти попытки, загородив ей дорогу.
– Воистину Бог создал женщину из слез, кокетства и бестолковых вопросов, – пробурчал иудей.
Фаида еще что-то говорила, когда Петроний и Иосиф начали спускаться к Юнию, который ожидал их у подножия лестницы. Служанка попыталась последовать за ними, но Иосиф остановил ее, внушительным жестом вскинув правую руку.
– Прояви же терпение, женщина и в должный час все узнаешь, – провозгласил он и, не теряя достоинства, спустился вслед за своим патроном.
– Что ты знаешь про Эвридику? Где она? Что ты хочешь? Почему я должен тебе верить? – новый град вопросов на всадника обрушил Юний.
– Поговорим по дороге, чтобы не терять времени, – предложил Петроний.
– По дороге куда?
– К Лоллию. Я думаю, поиски стоит начать оттуда.
Всадник двинулся вперед. Юний замешкался лишь на миг, догнав его буквально через два шага.
*****
Луций Лоллий Лонгин только что закончил свой утренний туалет. Теперь он диктовал полное восхитительных фривольностей и волнующих двусмысленностей письмо одной молодой даме. Многообещающее знакомство с нею Лоллий свел еще во время Розалий. Недавний развод, после полутора лет брака, давал основания надеяться, что это знакомство будет в меру продолжительным и приятным. Парис, как признанный знаток высокого стиля, выполнял функции стенографиста и литературного консультанта.
– Да не обидят тебя мои слова господин, но позволю еще раз повторить, что, на мой взгляд, начинать письмо с "Или пламя мое уже не нуждается в речи", не вполне уместно, – вежливо, но твердо сказал секретарь, откладывая в сторону стило.
Поскольку взгляды господина и его секретаря на лирическую поэзию были различны, подобного рода занятия часто заканчивались жестокими спорами. Но, сейчас, когда процесс сочинения письма находился в самом начале, соавторы были вежливы и предупредительны друг к другу.
– Почему? По-моему, звучит неплохо. Довольно свежо, – с некоторым сомнением произнес Лоллий.
– Безусловно, – согласился Парис. – Это прекрасные строки. Чудесные строки. Но…
– Что?
– Ими уместно закончить любовное послание, как бы показывая тем самым, что ты не затруднился бы продолжать его бесконечно, но твоя любовь не нуждается в длинных речах и не терпит их.
– Хм. Когда ты так говоришь, это звучит логично, – Лоллий машинально взъерошил волосы.
Ободренный успехом Парис продолжил, все более и более вдохновляясь:
– Быть может, стоит начать более прямолинейно. Более я бы сказал откровенно и даже в чем-то эпатажно. С первых строк привлечь внимание, чтобы не отпускать его до самого конца.
– Ну, – скептически подбодрил его Лоллий.
– Например, – Парис помотал в воздухе пальцами, – "Тело ласкали мое, сновидения нежные ночью"…
– Фу. И закончить "Мокрой застал я постель, едва пробудившись от сна", – Лоллий возмущенно фыркнул. Так фыркнула бы породистая лошадь, которой вместо отборного овса предложили корзину с гнилой репой. – Ты пошляк, Парис. Мы пишем не к порно из Остии, даже не к куртизанке с Субуры. Мы пишем к почтенной римской даме. Разведенной даме. Даме, ищущей утешения. Даме, которая желает встретить родственную душу, в этом пустом и холодном
