повторил операцию по отъему бумажника и у этого персонажа, а потом подошел к стенке гаража, в изнеможении оперся о неё и прикрыл глаза, надеясь, что когда голова перестанет кружиться, всё это окажется всего лишь сном.
* * *
— Это что за Бородино вы тут устроили?
Вопрос, который задал «морж», означал, что мой слух снова со мной. Правда, слова звучали немного непривычно и словно издалека, но я их хотя бы слышал. Я открыл глаза и повернулся. Николай стоял метрах в десяти от приятелей Боба и от меня. А из дверей «моего» гаража выглядывал Стас, который настойчиво прятал одну руку за спиной.
«Вот неугомонный».
Я оторвался от стенки и встал так, чтобы заслонять то ли Стаса от Николая, то ли Николая от Стаса.
— Добрый вечер, — поздоровался я. — Да вот, хулиганы какие-то… хотели избить нас, но мы сдачи дали.
Говорил я трудом, да и мысли в голове немного путались.
— Хулиганы, говоришь…
«Морж» подошел поближе, всмотрелся в лежащих на земле «хулиганов».
— Вот этого я помню, у него отец в нашем НИИ работал, потом ушёл куда-то, — он указал на Михаила. — И этого тоже вроде видел в нашем районе, хипари какие-то, вечно соберутся, сидят, пьют и прохожих задирают. Потом куда-то делись, думал, выросли — а они вон что. Чем это вы их так?
— Световухой из магния, — я не счел нужным скрывать такие подробности. — К самим только слух вернулся, а этому я ещё добавку выдал, чтобы не суетился.
— Да, серьезная у вас световуха… — он посмотрел на окровавленного Родиона. — В наши годы они такой эффект не давали. Что за состав?
— Обычный, — Стас подошел поближе и включился в игру. — Три части магния и две марганцовки, просто с навеской я переборщил.
Я заметил, что он всё ещё прячет за спиной самопал.
— С навесками надо осторожнее, у меня друг так глаза лишился, — поделился Николай. — А вы чего с ними делать собираетесь?
— Да по-хорошему надо бы в милицию сдать, но тут впору «скорую» вызывать… хотя жить вроде будут.
— Милиция… да, милиция это правильно… не боитесь, что вас самих и затаскают? Световухи световухами, но это оружие, как ни крути.
«Морж» хитро посмотрел на меня, и я понял, что он не собирается нас сдавать. Если бы хотел — мы бы с ним не говорили, а уже писали бы чистосердечное в присутствии какого-нибудь усталого капитана или майора.
— Мне до них дела нет, Стасу тоже… мы вообще вас ждали, чтобы с мопедом начать разбираться. А тут эти… уроды, — я слегка пнул Михаила, который был чуть ближе ко мне.
А он внезапно отпрянул и громко крикнул:
— Тебе не жить, сука! Не жить!
И я стукнул его посильнее — так, чтобы он упал на бок, окончательно пачкая свой модный батник о грязный щебень.
— Извините, — сказал я «моржу». — Они, похоже, ещё не до конца осознали. Сейчас…
Я подошел совсем близко к Михаилу и присел рядом на корточки. Намотал его воротник себе на кулак, притянул его голову к своей и прошипел:
— Слушай сюда, козёл, а потом приятелям своим передай. Вчера я это Лёхе говорил, но могу и повторить, не гордый. Вы меня конкретно заебали. Вот просто вусмерть. Мне срать на вашего Боба, срать на его детские психозы и на прочую гниль, что живет в ваших юных тупых головах. И на вас всех троих срать с высокой колокольни. Чем вы там занимаетесь, пока я вас не вижу, меня не касается. Но если вы ещё раз рыпнетесь в моём направлении, вам будет очень плохо, гораздо хуже, чем сейчас. Я уже думаю, что стоит вам прямо тут ноги переломать… как Родион грозился… скажу, что с забора неудачно прыгали, оба. Но пока что я добрый. Поэтому и Лёха ваш от меня вчера на своих двоих ушлёпал, хоть и хромая… зря, наверное.
Михаил что-то промычал. Я слегка отпустил воротник, и он зашелся кашлем.
— Так вот, — продолжил я. — Вчера было первое предупреждение, но вы потом спросите у этого уёбка, почему он вам его передал не полностью. Понял? — он кивнул. — А сегодня второе, оно же последнее. В следующий раз я буду бить очень сильно и, скорее всего, вы останетесь инвалидами… или сядете, зависит от моего настроения в тот момент. Ибо вы меня довели, козлы вы сраные. Я из-за вас неделю потерял. Благодари богов, что не всю… иначе вы сейчас… А теперь подбирай своего кореша и валите нахуй отсюда.
Я резко бросил голову вперед и с наслаждением услышал хруст костей. Нос у Михаила сломался, и теперь его кончик смотрел чуть в сторону и вниз, а из ноздрей потекли небольшие струйки крови.
— Понятно тебе всё, козлина? Не слышу!
Я слегка встряхнул его.
— Бонядно, — прогундосил он.
— Ну раз понятно, встал на ноги, поднял своего дружка-пидора и свалил с горизонта.
Я отбросил его, и Михаил шлепнулся на спину, суетливо ощупывая нос здоровой рукой. Но, кажется, мои угрозы дошли до его сознания. Он с трудом поднялся, доковылял до всё ещё стонущего Родиона, всё лицо которого покрылось кровью, помог ему встать. И вскоре эта странная парочка, которая выглядела очень непрезентабельно, скрылась за поворотом.
— Сурово ты с ними, — покачал головой Николай. — Хотя в мои годы мы свинчатками дрались, там и головы пробивали, и кости ломали.
— У меня ломик есть, но я не стал им бить… пожалел.
— Если это пожалел… но ладно. Вы как сами-то?
— До свадьбы заживет, надеюсь, — отшутился я. — Вроде без особого ущерба. Стас, ты нормально?
— Что? А, да, слух немного только… но ты прав, с навеской я переборщил, — откликнулся тот.
— Да… переборщил, — криво усмехнулся я. — Николай, пойдем за мопедом?
* * *
Меня поразило, что автомобилисты, которые по пятничному вечеру уже возились в своих боксах, не проявили никакого интереса к моей небольшой войнушке, словно она не происходила совсем рядом и с громкими звуковыми эффектами. Просто стояли поодаль, да глядели, что и как. Я списал всё на присутствие «моржа». Он и в той компании выглядел лидером, но, видимо, его уважали и другие члены кооператива, которые по молчаливому соглашению доверили ему выяснить обстоятельства происшествия, ну а когда он не стал суетиться, и сами успокоились. Сторож, кажется, вообще ничего не видел и не слышал — хорошее качество, которое наверняка позволит ему пережить девяностые без особых проблем.
С мопедом мы разобрались быстро. Николай выгнал свою «Волгу», я вытащил останки «Верховины» и запчасти, которые уже не запчасти,
