Джаггеры, разбогатев, сразу обзавелись поместьями — как у настоящих лордов.
— Ты мог бы прочитать об этом доклад… — с легким сомнением предложил Саша. — Думаю, я смогу его включить в повестку нашего отчетно-выборного собрания.
— Лучше не стоит, иначе нам обоим светят всякие взыскания. Я же такого могу наговорить… лет на десять расстрела минимум, — улыбнулся я.
Откровенно говоря, мне хватало того, что на «Истории КПСС» я всеми силами сдерживался от различных замечаний по теме семинаров и лекций, делать которые прямо накануне сессии точно не стоило. Сдержаться в докладе на огромную аудиторию — а на собрания сгоняли всех, кто оказывался в пределах досягаемости — будет гораздо сложнее, особенно если вредных студентов увлечет моя речь и они начнут задавать вопросы. Но шутка из будущего тут прозвучала совсем иначе, поскольку никакого моратория на смертную казнь ещё не придумали, и она была числе допустимых мер воздействия в том числе и на закоренелых антисоветчиков.
— К-какого расстрела? — глаза Саши снова стали большими, но теперь в них явственно просматривался страх.
— Никакого, это присказка такая, — попытался я его успокоить. — В общем, не нужно этого делать… лучше какой-нибудь рок-фестиваль проведите, думаю, тогда твоя популярность взлетит до небес.
— Рок-фестиваль? — Саша всё ещё нервничал. — Вот за такое точно могут по шапке дать.
— А ты согласуй, с кем надо. С Вадиком своим, например. Групп-то полно, и у всех разная музыка, только выступать им негде обычно. Так что и репертуар можно будет обговорить, и пару песен про «любовь, комсомол и весну» включить. Зато наши комсомолки будут тебя до самого диплома на руках носить… особенно если танцпол пробьешь[22].
Саша глубоко задумался — и я очень надеялся, что не о том, как его будут таскать по институту комсомолки, а о том, как лучше всё это организовать.
— Хорошо, я поразмышляю над этим… но и ты подумай над докладом, — Саша хитро посмотрел на меня. — Мне кажется, должно получиться занимательно.
— Ага, а если совместить, то получится «Карнавальная ночь», где я в меру сил заменю сразу и Огурцова, и Филиппова, — пошутил я.
— Не, такого точно лучше не делать, — серьезно ответил он. — Вряд ли там, — выразительный жест наверх, — оценят.
— Да я так, в шутку юмора… но если с фестивалем получится, то могу и доклад сделать, — зачем-то пообещал я. — Правда, я тогда хотел бы поучаствовать в составлении списка участников. По-моему, это честно?
Саша заметно поморщился. Но кивнул.
— Согласен. Я провентилирую вопрос с фестивалем, а ты готовься минут пятнадцать говорить на тему «Капитализм без прикрас». Расскажешь там и про Детройт, и про джинсы, и про машины с хиппи. Только… — он замялся. — Твой текст, наверное, тоже захотят посмотреть. Ну… во избежание… Так что поспеши.
* * *
Всё-таки в комсомольские вожаки чаще всего попадали очень ушлые ребята. Простоватый на вид Саша как-то легко подвесил у меня перед носом возможный рок-фестиваль в качестве морковки, а взамен выторговал обещание сделать доклад про жизнь при капитализме.
Никаких трудностей с этим докладом я не предвидел — достаточно всё-таки добраться до подшивки «За рубежом» или просто купить последний номер в ближайшем киоске, выбрать заметки про нужные города и скомпоновать их с точки зрения моего послезнания. В будущем даже до самых умственно отсталых дошло, что советские журналисты-международники не особенно и очерняли западный мир — наоборот, их не хватало на бичевание всех язв капитализма, а некоторым из них — и знаний, чтобы понять, на что нужно обращать внимание в первую очередь.
Ещё можно было найти в магазине книжку видного советского знатока капитализма Мэлора Стуруа, который сейчас страдал вместе с семьей в небоскребах Нью-Йорка. Помнится, он оформлял свои путаные впечатления от Америки в статьи для какого-то из советских изданий и выпускал книжки, а его слог очень подходил для обличения всего на свете. Лет через десять я зачем-то прочитал его книжку, где была подробно разобрана смерть Сида Вишеса из Sex Pistols — и был буквально восхищен талантом этого мастодонта к выворачиванию фактов наизнанку.
Что касается фестиваля — я примерно представлял его состав, если пустить дело на самотёк, и был с ним категорически не согласен. Наверняка Саша будет пробивать в райкоме программу-минимум с обязательными «Машиной» и «Аквариумом», после чего его действительно будут носить на руках. Но мне хотелось чего-то другого. Проблема была в том, что для чего-то другого 1984 года не подходил совершенно.
В это время многочисленные рок-группы Советского Союза состав имели переменный, репетировали от случая к случаю и навыков нормальной игры на инструментах пока что не наработали. Исключения имелись, но это были как раз те же «Машина» с Макаром и «Аквариум», который всегда был простым объединением людей вокруг Гребенщикова. Что-то можно было найти в Свердловске, что-то — в Новосибирске, что-то — в Прибалтике, но там тоже надо было очень кропотливо отделять зерна от плевел. В Москве, кстати, тоже имелось некоторое количество приличных, но малораскрученных групп, и на эту тему мне мог многое рассказать тот же Врубель.
Я знал, что различные ВИА уже играли хорошо, но они все были расписаны по филармониям, имели стабильный доход и на сомнительные мероприятия подписывались неохотно. К тому же все эти вокальные и инструментальные слишком напоминали про совковую эстраду — приглашение «Поющих гитар» было сродни выходу на сцену студенческой дискотеки в девяностые Пугачевой или Ротару. Да и к рок-тусовке все эти «Поющие гитарки» имели очень опосредованное отношение.
Но Саша согласился на моё участие в этом мероприятии, так что я, наверное, мог повлиять и на состав участников. Если повезет, конечно.
— Серов! Тебе не жить!!
Я обреченно повернулся к Натахе, которая, кажется, дошла до последней стадии и была уже готова оставлять за собой трупы тех, кто мешал ей двигаться к цели.
* * *
— Чего тебе опять?
— Ты зачем с ним говорил?
— Тебе какое дело? — я перехватил её руку на замахе и отвел в сторону.
— Я твой комсорг!
— Ты всего лишь собираешь с меня взносы, — напомнил я. — А Саша предложил классную тему для доклада на комсомольском собрании.
— Что за тему? — Натаха как-то сдулась.
— Ты не поверишь…
— Серов!
— Это тайна, — шепотом сказал я. — Пока тайна. Чтобы не портить сюрприз. Ведь собрание совсем скоро… когда, кстати?
— В следующую пятницу…
Ой, блин. Я мысленно схватился за голову. Неделя на всё про всё? Да я фиг успею. Пятнадцать минут — это минимум десяток страниц мелким почерком. С отсылками к съездам партии и комсомола, цитатами Ленина,
