— С ней все в порядке? — спросил Форрест.
Шарп повернулся к Жозефине. Ему вдруг, совеем некстати, пришло в голову, что он впервые видит ее не в костюме для верховой езды, а в платье с глубоким вырезом, — кровь в его жилах побежала быстрее. Жозефина сидела на земле, опустив голову, и сначала Шарпу показалось, что девушка плачет, но тут он заметил, что она пытается собрать рассыпавшиеся золотые монеты. Шарп машинально отметил, что тут, на земле, лежит целое состояние. Майор опустился на колени рядом с девушкой и закрыл ее от Шарпа.
— С вами все в порядке? — мягко спросил Форрест.
Девушка кивнула, а потом покачала головой; ее плечи задрожали, словно она беззвучно заплакала, руки же продолжали шарить по траве в поисках монет.
Майор встал.
— Что все это значит? — Форрест попытался, без особого, впрочем, успеха, говорить твердо и уверенно.
Все молчали. Шарп перекинул ружье в левую руку, подошел к Берри, отобрал у него бутылку и швырнул в ручей.
— Ну, ладно! Успокойтесь! — пьяно пробормотал Берри.
— Что произошло?
— Ну, немножко поспорили. Пустяк! — Берри криво ухмыльнулся и развел руками.
Стрелок сильно ударил его в живот, лейтенант раскрыл рот, отчаянно пытаясь сделать вдох... Он был очень похож на рыбу, выброшенную из воды. А потом согнулся пополам, и его вырвало.
— Что произошло?
Берри удивленно посмотрел на Шарпа:
— Ты меня ударил!
— Да я тебя на кусочки разорву, если ты и дальше будешь молчать!
— Мы играли в карты. Я выиграл.
— Ну и что?
— Возник спор. — Шарп ждал. Берри провел рукой по волосам, пытаясь сохранить достоинство. — Она отказалась заплатить долг.
На лице Жозефины появилась улыбка, когда Шарп снова ударил лейтенанта и тот опять упал. Хоган молча наблюдал за происходящим.
— Это неправда! — Девушка была разгневана. — Ты мошенничал! Я выиграла! — Она встала и сделала пару шагов к Берри.
Хоган заглянул ей в лицо и понял, что Жозефина с удовольствием выцарапала бы лейтенанту глаза. Тогда он взял ее за локоть. Хоган не сомневался, что им никогда не удастся узнать, кто выиграл, кто проиграл, а кто смошенничал.
— Так что же все-таки произошло? — Голос ирландца был вкрадчивым.
Жозефина указала на Берри:
— Он хотел изнасиловать меня! А Кристиан ударил!
Шарп повернулся к Гиббонсу. Светловолосый лейтенант поднялся на ноги и смотрел на приближающегося Шарпа. На его белой рубашке проступила кровь, и Шарп вспомнил про нож: очевидно, Жозефина слегка ранила Гиббонса.
— Это правда? — спросил Шарп.
— Что правда? — презрительно уточнил Гиббонс.
— Что ты ударил ее, а лейтенант Берри пытался изнасиловать?
— Пытаться изнасиловать Жозефину Лакоста — то же самое, что заставлять нищего взять деньги. Если вы понимаете, о чем я говорю. — Гиббонс рассмеялся.
Хоган чувствовал, что должен вмешаться, напряжение достигло предела, но Шарп первым прервал наступившее молчание.
— Ну-ка, повтори, — произнес он совсем тихо, почти нежно.
Гиббонс высокомерно посмотрел на Шарпа, а когда он заговорил, его голос был полон презрения к низшим классам:
— Попытайтесь понять. Мы играли в карты. Мисс Лакоста проиграла все деньги и поставила на кон свое тело. А потом отказалась платить и сбежала с нашими деньгами. Вот и все.
— Неправда! — Жозефина заплакала. Она отошла от Хогана и смотрела на Шарпа глазами, полными слез. В руках девушка продолжала сжимать сумочку. — Это неправда. Мы играли в карты. Я выиграла. А они попытались украсть мой выигрыш! Я думала, они джентльмены!
Гиббонс рассмеялся. Шарп обернулся к нему.
— Ты ее ударил? — Он видел синяк на щеке Жозефины.
— Ты не поймешь. — В голосе Гиббонса послышалась скука.
— Чего я не пойму? — Шарп сделал шаг к лейтенанту.
— Как должен вести себя джентльмен, Шарп. — Гиббонс небрежно стряхнул травинку с рукава мундира. — Ты веришь ей, потому что она шлюха, ты привык к шлюхам. А с джентльменами ты не привык иметь дело.
— Называй меня «сэр»!
— Иди к дьяволу! — Лицо Гиббонса вспыхнуло от гнева.
Шарп ударил его в солнечное сплетение, а когда Гиббонс согнулся, сильно боднул его лбом прямо в нос. Лейтенант отшатнулся, из носа хлынула кровь, а Шарп отбросил ружье в сторону и ударил его еще раз. Правой, левой, а потом последний, самый сильный, заключительный удар в солнечное сплетение. Как и Берри, Гиббонс согнулся, и его вырвало. Он упал на колени, держась за живот, а Шарп презрительно толкнул его ногой, так что лейтенант повалился в грязь.
— Лейтенант Берри?
— Сэр?
— Мистер Гиббонс выпил лишнего. Заберите его отсюда и приведите в порядок.
— Есть, сэр. — Берри не собирался вступать с Шарпом в спор.
Он помог Гиббонсу подняться на ноги. Племянник полковника мучительно пытался сделать вдох. Наконец он собрался с силами, оттолкнул Берри и сказал, обращаясь к Форресту:
— Вы видели. Он меня ударил! Тут наконец вмешался Хоган:
— Глупости, лейтенант. Вы напились и упали, идите домой и проспитесь. — Его голос звучал спокойно и уверенно.
Оба лейтенанта, спотыкаясь, скрылись в темноте. Шарп посмотрел им вслед:
— Ублюдки! Разве можно играть в карты на женщину!
— Знаете, почему вас произвели в офицеры, Ричард? — Хоган печально улыбнулся.
— Почему?
— Вы слишком джентльмен, чтобы оставаться среди рядовых. Мужчины играют в карты на женщин с тех самых пор, как изобретены карты, или женщины, если уж быть точным до конца. — Он повернулся к девушке: — И что вы теперь собираетесь делать?
— Делать? — Она посмотрела сначала на Хогана, а потом на Шарпа. — Я не могу вернуться. Они пытались меня изнасиловать!
— Вот как? — бесстрастно произнес Хоган. Она кивнула и сделала шаг к Шарпу, продолжая прижимать к груди сумочку.
— Мои вещи, — сказала Жозефина. — Я должна их взять. Там осталась вся моя одежда! В той самой комнате.
Форрест с озабоченным лицом подошел к девушке:
— Ваша одежда?
— Все мои вещи!
Хоган перевел взгляд холодных умных глаз на Форреста:
— Если вы поторопитесь, майор, то сумеете опередить эту парочку. Им потребуется еще минут десять, чтобы окончательно прийти в себя.
Форрест выглядел обеспокоенным, но теперь, когда за дело взялся Хоган, он не знал, что возразить. Хоган подтолкнул Жозефину к Форресту.
— Идите с майором и постарайтесь забрать свои вещи. Торопитесь!
— А где я проведу ночь? — спросила Жозефина, обращаясь к Шарпу.
— Можете воспользоваться моей комнатой. — Шарп откашлялся. — Я переночую у Хогана.
Форрест предложил ей руку.
— Нам пора, моя милая, нужно поторапливаться. — Они перешли через ручей и направились в сторону огней гостиницы.
Хоган посмотрел им вслед, а потом спросил у Шарпа:
— Значит, хотите переночевать у меня?
— Это будет лучше всего, не так ли?
— Лицемер. Вы собирались переночевать с ней. Шарп ничего не сказал. Он подозревал, что Хоган специально отослал майора с девушкой, чтобы поговорить с ним наедине, но стрелок не собирался облегчать ему задачу.
Шарп поднял ружье и проверил, не попала ли в затвор влага. Огни костров озаряли мерцающими отблесками склон холма.
— Вы понимаете, что делаете, Ричард? — Голос Хогана казался равнодушным.
— Что вы имеете в виду?
— Она красива. — Ирландец улыбнулся. — Мне редко доводилось встречать таких красивых женщин, во всяком случае, вне высших слоев общества. — Теперь голос Хогана погрустнел. — Что ж, вам удалось выручить ее, она ваша — на короткое время. Отправите ее домой, в Лиссабон? — Шарп зашагал вдоль реки и ничего не ответил. Хоган догнал его. — Вы в нее влюбились?
— Ради Бога!
— А что в этом такого? — Они молча пошли дальше. Хоган вытащил из кармана гинею. — Ставлю одну против десяти, что вы проведете эту ночь не со мной.
Шарп улыбнулся в темноту:
— Я не игрок, и у меня нет денег.
— Знаю. Однако они вам понадобятся, Ричард. Женщины обходятся дорого. — Хоган достал из кармана горсть золотых монет и тихо добавил: — Я поставлю это против одной пули, что сегодня вы не придете ночевать ко мне.
Шарп посмотрел на обеспокоенное, дружелюбное лицо Хогана. Он мог легко выиграть эти деньги. Достаточно было бы отвести Жозефину в свою комнату, а потом вернуться к Хогану и забрать деньги. Он получил бы свое полугодовое содержание только за то, что не станет связываться с девушкой.
Шарп отвел руку Хогана с монетами.
— Мне нужны все мои пули.
— Тут вы правы. — Хоган рассмеялся. — Только не говорите потом, что я вас не предупреждал. — Он открыл подсумок для патронов на поясе Шарпа и высыпал туда золото. Шарп запротестовал, но Хоган настоял на своем. — Вам они пригодятся, Ричард. Она захочет иметь приличную комнату в Оропезо и в Талавере — один только Бог знает, во что это вам может обойтись. Не беспокойтесь. Скоро будет сражение, вы застрелите какого-нибудь богача и отдадите мне деньги.
