памяти. «Церикс, город в горах. Может, с ним было так же?»
- Тут всё было, - проворчал хеск. – Это плохой разговор, детёныш. Лучше ешь!
- Ешь да ешь, - поморщилась Кесса. – Пойду поговорю с Улсу.
…Тёмная река Волны не иссякала – бесчисленные орды так и шли к границе вдоль огненного потока. Их видел наблюдатель на самой высокой башне дома наместника, и ещё лучше они были видны Нингорсу, взлетевшему к разреженным розоватым облакам. Вернувшись на крыльцо, он был хмур и недобро скалил клыки.
- Должно быть, на берегах Джассии не осталось ни одного живого зверя, - проворчал он, складывая крылья. – Куда они ломятся? Сверху – горы, рядом – огненное озеро, между ними – ловушки Сиангов…
- Если только Сианги успели понаставить ловушек, - угрюмо прискрипел Улсу, и Тулхур фыркнул, соглашаясь с ним. – Никто не спускается вдоль реки, все идут вверх. Может, и их унесла Волна?
- Боишься не найти добычи – возьми с собой зерно! – посоветовал Вайган, выплывший на крыльцо вместе с пришельцами. – Нам его хватит. Весь Элок готовился к осаде, а сидим в ней одни только мы.
- Недалеко я улечу на зёрнышках, - фыркнул Нингорс. – Если у границы не найдётся еды, выловлю что-нибудь в Волне. Дайте припасов детёнышу, он привередлив в еде.
- С водой там не шутите, - предупредил Вайган. – Хорошая вода из этой земли не течёт.
…Близился Семпаль Плодов, но ни одно дерево не плодоносило больше, и все семена, не созрев, осыпались. Справа вздымалось к небу пламя – раскалённые волны Джассии, слева тёмно-багряной стеной высился хвощовник. Оттуда тянуло влажной прохладой – недавно над лесом пролился дождь. К реке облака не подлетали – горячий ветер гнал их прочь. Кесса, прикрыв глаза, дышала лесной влагой и пыталась думать о Фейре, но получалось плохо. Едва уловимый горьковато-солёный вкус ветра напоминал о совсем других берегах… и стоило Речнице вдохнуть поглубже, как её разбирал кашель.
«Скоро осень,» - думала она, глядя на багровый лес. «Интересно, пожелтеют ли листья, или так и опадут красными? А вдоль Реки? Даже не верится, что там красные Ивы… и тростник, и листья Дуба… А вот тина – она тоже покраснела? Красные нити в жёлтой воде… Вот бы найти речку и посмотреть на это! Но здесь, похоже, нет рек. И дальше не будет…»
- Нингорс! – окликнула она хеска – и закашлялась. Горло жгло изнутри.
- Что? – отозвался Алгана, чуть замедлив полёт.
- Тут есть водяные реки? Хорошо бы взглянуть на них… перед тем, как мы влетим в огонь, - закончила Кесса и судорожно сглотнула, загоняя кашель обратно в горло.
- Реки? Там, в лесу, много маленьких рек. Можно пролететь над ними. Что ты кашляешь, детёныш?
- Здесь какой-то странный ветер, - ответила Кесса. – Горло жжёт. Может, из-за пепла от Джассии? Давай свернём к лесу! Там, по крайней мере, бывают дожди…
Кривые колючие ветви гилгека топорщились во все стороны, и сквозь них копьями пробивались ребристые стволы алых хвощей. В сомкнувшихся кронах что-то копошилось, попискивало, перелетало с ветки на ветку, но Нингорс летел слишком высоко, чтобы рассмотреть древесную мелюзгу. Кесса сидела в седле, поджав ноги, вяло грызла сушёную рыбину и отхлёбывала из фляжки. Есть не хотелось, и даже подслащённая элокским сиропом вода с трудом лезла в горло. Неосторожно вдохнув, Речница закашлялась и долго не могла отдышаться. Тупая ноющая боль зашевелилась в груди, под рёбрами.
- Что там, детёныш? Опять горло жжёт? – угрюмо спросил Нингорс. – Река-то далеко…
- Это ничего, - пробормотала Кесса, разглядывая тёмный след на ладони, которой она вытерла губы. Поверх полустёршейся раскраски протянулась кровавая полоса, и солёный вкус во рту стал отчётливее.
С закатом Нингорс поднялся выше, к разреженным розовым облакам, и Кесса следила за алой кромкой солнца. Та быстро опускалась за Зеленогорье, куда-то в моховые леса Тарнавеги, а может, за край Бездны, - но мрак не спешил сомкнуться, и облака мерцали серебром – что-то подсвечивало их сверху, странные белые лучи, скользящие вдоль небосвода. В розово-серебристой дымке плавали ширококрылые серые тени – хвостатые ящеры поднебесья высматривали в облаках добычу. Медленно, один за другим силуэты таяли – летуны возвращались в свои пещерки.
«Должно быть, им голодно тут,» - думала Кесса, заползая в спальный кокон. «Где мало воды, там мало небесной тины, и откуда здесь возьмётся рыба?»
За прошедшие месяцы она приноровилась забираться в кокон во время полёта – ловко цеплялась за ремни и подтягивалась на поводьях, стараясь не смотреть вниз. Но сегодня руки плохо её слушались, и тело налилось необычной тяжестью. Кесса свернулась в коконе, закрыла глаза, но сон долго не шёл. Липкая испарина покрывала лицо при каждом вдохе, и солёная влага щекотала горло.
- Кокон трясётся от твоего кашля, - проворчал Нингорс. – Ты ела вечером? Я не видел.
- Я не хочу есть, - слабо качнула головой Кесса. – Не беспокойся, тут ещё полно еды.
Утренний ветер разбудил её, пробравшись в кокон. За ночь воздух немного остыл – огненная река и её раскалённые берега остались в стороне, внизу шелестели прохладные заросли, и еле слышно журчала вода. Яркие перепончатые крылья мелькнули в красных ветвях – летучие ящерки-отии, проснувшись, выбирались на солнце. Некому было охотиться на них – небесные ящеры так низко не спускались, а во всём лесу Кесса не видела ни одной птицы.
«Маленькие отии,» - Речница зевнула, заползла обратно в кокон и закрыла глаза. «Красивые. Плохо, что у нас им холодно…»
Сон не шёл, но и усталость не отступала – Кессе казалось, что её всю ночь лупили циновками, всё тело было измочалено, руки дрожали. Речница провела по лицу ладонью – на руке остались крупные капли испарины. «Вот же проклятие Бездны…» - Кесса, собравшись с силами, высунулась из кокона, вдохнула тёплый ветер и мучительно закашлялась. Каждый вдох обжигал горло изнутри и отдавался болью в груди.
«Надо вылезти,» - подумала Речница, цепляясь за ремень на груди Нингорса. Оставалось перебросить тело через его плечо и ухватиться за поводья, не наступив при этом на шипы, и обычно у Кессы это получалось, но сегодня руки не слушались, а туловище будто свинцом налилось. Она нащупала ступнёй опору – один из широких ремней, напряглась, силясь переползти через плечо хеска – и пальцы,
