Он перерубил его пополам. Струи артериальной крови напомнили мне фонтан Тивока в Хайгейтском парке, когда его включают по утрам. Меч отделил голову и плечи от остального тела — они упали на землю, как мраморный бюст — и перерубил обе руки на уровне бицепса.
Тем временем пес выбрал себе новую цель — одного из «старых» — и тот был вынужден отступить под натиском свирепой твари, чья туша состояла из одних мускулов и ярости. Нападая, похожий на огромную овчарку пес развернул башку в сторону — теперь его коренные зубы могли смыкаться, как ножницы — и теперь он кромсал ими броню Слепошарого Вояки.
Банда Лич Лэйн отхлынула назад, увидев печально известного вожака Кривых Клыков — бандиты перекликались, предупреждая товарищей об опасности и старались по-полной использовать свою защиту. Смертник не обращал на них внимания. Он повернулся в другую сторону; оптический прицел его визора громко зажужжал. Теперь он направлялся ко мне и Юдике.
Я вдруг поняла, что его интересуем совсем не мы. Янтарный маркер его оптического прицела был направлен не на меня или Юдику, а, скорее, на что-то позади нас. Я отодвинулась в сторону, подтолкнув Юдику, чтобы он сделал то же самое.
Смертник вступил в бой с двумя «старыми», которые первыми заметили нас и гнались за нами, когда мы пытались сбежать. Он начал с того, у которого из кулака торчали клинки. Первый удар был таким, словно два автомобиля столкнулись на полной скорости. На доспехах появились вмятины и трещины. Аугметические кабели и трубки для подачи питательных растворов рвались и раскалывались. Из швов и сочленений брони сочились жидкости, одной из которых была кровь.
Слепошарый Вояка попытался обойти защиту Смертника и дотянуться до него своим усаженным лезвиями кулаком, но Смертник нанес ему жестокий удар головой, чтобы выйти из клинча, и, когда удар отбросил их друг от друга — выпустил противнику кишки своим палашом. Внутренности ветерана вывалились из разруба в доспехе — и большая часть их не была органической. Желтые пластиковые трубки, аугметический кишечник и синтетические мешочки для преобразования веществ в организме шлепнулись на землю, как мокрые веревки. Из вокс-передатчика, встроенного в доспех ветерана Лич Лэйн вырвался странный, подходящий скорее не человеку, а животному, звук, а потом он рухнул на спину и задергался в предсмертных конвульсиях.
Второй, вооруженный топором, лезвия которого находились на обоих концах рукояти, атаковал Смертника, пока тот был занят первым противником, и успел отрубить часть его наплечника. Смертник уклонился, переступил, приводя ноги в более устойчивую позицию, и переключился на воина с топором. Тот отклонил первый удар меча одним из лезвий своего оружия и отбил второй удар другим лезвием. Слепошарый Вояка перехватил топор обеими руками так, что кисти легли на рукоять рядом с каждым из лезвий — и теперь орудовал им, как боевым шестом.
Смертник отплатил ему той же монетой, используя смертоносное острие и лезвие палаша, и — для нанесения контрударов — тяжелое навершие на эфесе меча. Нанося удары навершием, он взялся за конец клинка левой рукой, закованной в доспешную перчатку — так, что тоже мог использовать палаш как боевой шест (как рассказывал мне ментор Заур, эту технику боя часто использовали в старину).
Они сшиблись, вышли в клинч, оттолкнули друг друга и снова скрестили свое оружие, нанося удары по доспехам обеими концами импровизированных шестов. Звук от этих ударов был такой, словно кто-то кувалдой лупил по кузову 8-колесной грузовой фуры.
Мы с Юдикой отступили назад, к уличной стене, и укрылись в арочном проеме — раньше, до того, как улицу объявили святым местом и закрыли для движения, здесь, кажется, был храм или часовня. Мы были готовы защищаться — но увидели, что здоровенный, уродливый, похожий на овчарку пес вцепился в глотку одному из бандитов (из числа обычных людей), который нашел бы в себе достаточно смелости, чтобы попытаться приблизиться, — а Смертник сражается с другим ветераном, не позволяя ему подойти к нам.
— Нам надо бежать, — заявил Юдика.
— Куда именно? — поинтересовалась я. — Здесь нет другой дороги.
— Слушай, а почему этот тип нас защищает? — спросил Юдика.
У меня не было ответа. Собственно, я не была уверена, что Смертник и его пес защищают нас. Два Слепошарых Вояки дрались. Неудивительно — они дерутся со всем, что движется. Они дерутся друг с другом. Для этого их создали, такова их жуткая, отвратительная судьба. Вполне возможно, что мы случайно извлекли выгоду из обычного инстинкта, который вдруг взыграл у Смертника.
Воин с топором обрушил свое оружие, расколов боковую часть собранного из металлических пластин шлема на голове Смертника. Смертнику, похоже, начала надоедать эта драка. Он отступил и, развернув свой темный клинок, нанес удар рукоятью. Второй Вояка парировал и тоже перехватил свое оружие горизонтальным хватом, выставив рукоять перед грудью. Но, вместо того, чтобы снова выйти в клинч, скрестив импровизированные шесты, Смертник просто рубанул сверху вниз, словно собираясь развалить Вояку по вертикали. Удар перерубил рукоять топора, пройдя точно посередине, и погрузился в грудь Слепошарого.
«Старый» пошатнулся и сделал шаг назад, из трещины в расколотом нагруднике текли кровь и гидравлическая жидкость. Две половины топора выпали из его рук. Смертник нанес колющий удар, вонзив палаш в тело ветерана почти до половины. Оружие погрузилось в плоть, как в масло. Смертник выдернул клинок — он вышел с чавкающим звуком и потоком крови — и вонзил его снова, на этот раз в череп противника. Когда он выдернул меч во второй раз, Вояка зашатался, сотрясаясь всем телом. Смертник нанес третий удар — прямо в грудь. Острие клинка пробило доспех и вышло из-под лопатки.
Я поняла, зачем были нужны эти три удара. Огромный воин с топором был оснащен сверхпрочной аугметикой с усиленным каркасом, рассчитанным на то, чтобы выдерживать боевые повреждения. Смертник должен был уничтожить три источника питания, снабжавшие эту конструкцию энергией: первый — в основании позвоночника, второй — в черепе, а третий, центральный — внутри грудной клетки. Теперь все три сердца были разбиты.
«Старый» рухнул на землю.
Пес прикончил еще одного бандита — сейчас он тряс тело за горло так, что ноги негодяя болтались в воздухе. Мы услышали, как с треском переломился его позвоночник. Пес отбросил измочаленный труп. Смертник сделал шаг вперед и ловко, стремительно описал мечом в воздухе «восьмерку». Его оптика зажужжала.
Слепошарые Вояки Лич Лейн — простые бандиты и закованные в броню ветераны — отступили, не желая связываться.
Прицельная оптика Смертника снова зажужжала. Похоже, некоторое понимание было достигнуто.
Слепошарые растаяли в тенях и завесе дождя, бросив своих мертвецов исходить паром и дергаться, испуская дух, на опустевшей улице.
Смертник повернулся и посмотрел на нас. Янтарный прицельный курсор щелкнул, переключаясь, и задвигался туда-сюда в щели визора. Послышалось жужжание.
Пес — его морда была покрыта черной свернувшейся кровью — подошел к хозяину и уселся рядом с ним. Он зарычал, и через секунду выдал что-то похожее на слово. «Бета». Я снова готова поклясться, что все так и было — хотя и не верю в говорящих собак.
— Смертник, — ответила я. Пес улегся, положил морду на лапы и уставился на нас своими блестящими, как крупные бусины, черными глазами.
Прицельная оптика Смертника снова зажужжала. Он издал странный, булькающий звук, а потом открыл рот — словно ножевая рана распахнулась на его лице, сплошь покрытом шрамами.
— Я рад нашему сегодняшнему знакомству, — произнес он; в его голосе, казалось звучали все столетия, которые он прожил и все страдания, выпавшие на его долю.
Я ответила легким поклоном.
— Почему ты помог нам? — спросила я.
— Потому что я могу видеть тебя, — ответил он.
Потом он развернулся и, сопровождаемый своим уродливым псом, пошел прочь и скрылся за пеленой дождя.
Глава 16
В «Блэкуордс»
На следующий день, незадолго до полудня я стояла на улице Гельдер, у двери торгового дома «Блэкуордс» и звонила в медный колокольчик. Я снова превратилась в Лаурель Ресиди.
По правде говоря, было множество других вещей, которыми я занялась бы с куда большей охотой, чем торчать еще несколько часов в этом старомодном пыльном здании, и в моей голове крутилось множество тяжких мыслей, не дававших покоя. Но кандидатов из Зоны Дня всегда учили безупречно перевоплощаться в любых персонажей, и было жизненно-важно, чтобы Лаурель Ресиди продолжала оставаться в живых. Конечно, о выполнении задания уже не могло быть речи, и со стороны казалось просто смешным, что я трачу время, обсуждая возможную покупку артефактов по поручению человека, который никогда меня не видел, и, если можно так выразиться, никогда не существовал в моем мире. Но команду «Хаджра» следовало исполнять в соответствии с установленным порядком. Лаурель Ресиди была моей жизнью и убежищем. Я должна была сохранить ее, чтобы она могла защитить меня.
