– Ты лет на пять помолодел, Томас! – сказала она, восторженно улыбаясь.
Взявшись за ложку, я тут же её отложил: в зал вошли Себастьян с семьёй и раскрасневшийся, взволнованный Готлиб. Так же раскраснелась и была взволнована и Симония. Эвелин и Власта тотчас устроили их за столом, посадив рядом. Себастьян с женой сели напротив, а сын и дочка немедленно попали в доброжелательное, бурное веселье детской компании, которая затеяла какую-то игру в куклы, расставляя фигурки, сделанные из соломы, на остывших уже бочонках с воском.
– Мистер Шервуд, – спросил меня Себастьян. – Не могу не полюбопытствовать, что это такое?
И он показал на стоявшее в прикаминном углу чудо. Да. Пока я метался из пекла в холод, Робертсон и Носатый соорудили из обрезков бревна манекен, на который надели, как на человека, доспех. Рыцарские латы стояли в углу и сверкали полированной сталью, и казалось, что здесь стоит живой рыцарь.
– Хранитель замка, – ответил я, улыбаясь. – Неизвестно, сколько лет он пролежал в земле, в бочках, но сегодня геройские малыши откопали его и подарили возможность вновь видеть свет.
– Это я, я!! – завопил, вскочив ногами на лавку, Чарли. – Я – геройский малыш! И ещё Тёха, Баллин и Гобо!
– Ах вот как, – нарочито насмешливо произнёс я. – По-твоему – совсем не герой тот, кто нашёл место?
– Это – да, – притихнув и спрыгнув с лавки, согласился он. – Место нашёл ищейка по золоту, а мы подсмотрели.
И он взглянул в сторону западной стены, где был растянут на гвоздиках огромный, в рост человека холст, на котором Тай только что закончил вычерчивать чёрно-красный план замка.
– Кто это – «ищейка по золоту»? – спросил Себастьян.
– Мистер Тай, – встав и протянув руку, представил я его. – Самый загадочный из всех людей, встреченных мною в жизни. Бесспорно и очевидно, что золото само лезет к нему в руки, шевелясь и разворачивая землю. Сегодня он нашёл вот эти латы, закопанные глубоко. А вот, например, что он нашёл вчера.
И я сопроводил жестом действия Омелии, Грэты и Файны, которые расставляли перед новоприбывшими гостями золотые приборы.
С затаённой улыбкой я смотрел, как Симония, преодолев робость, что-то спросила у Готлиба, и он, приподняв и покачивая на весу золотое блюдо, стал ей что-то с увлечением объяснять. Тут же посмотрел на Власту и Эвелин, и они, сияя улыбками, немо крикнули мне: «Видим, видим!»
– Что ж, леди и джентльмены, – сказал я, усаживаясь на своём троне. – Застолье сегодня без торжеств, поскольку русское чудо, именуемое «баня», будет непрерывно отнимать и прибавлять к нам людей. Посему давайте без церемоний – ром, вино, уха… Благослови это всё, Боже!
– Аминь, – сказал Ярослав и широко перекрестился.
Кто-то успел попробовать ухи, и над столом взлетели восторженные голоса. Тай, Носатый и Робертсон взялись за вино и наполнили бокалы и кружки. И тут вдруг встал и поднял руку один из малышей.
– Ой, – воскликнула Ксанфия. – Брюсик что-то придумал!
– Говори, – кивнул ему я. – Уж не тост ли?
– Я сделал открытие, – твёрдым голоском объявил Брюс.
– Вот как? Надеюсь, такое, что стоит внимания всего стола?
– И я надеюсь, – упрямо склонив голову, ответил погубитель столовых вилок.
– Что ж, – отложил я ложку. – Мы слушаем. Говори.
– Тоб только что придумал, как это моё открытие облечь в строчки, и я решительно передаю слово ему.
– Тоби у нас сочиняет стихи, – всему примолкшему застолью сообщила Ксанфия. – Он потому что поэт.
Брюс сел и потянул встать друга, худенького, с тонким, как у эльфа, лицом и светло-соломенными волосами. Тоб встал и, указывая на холст с планом замка и манекен с рыцарем, продекламировал:
«Они имеют общий стройВ железе и в холсте:И шлем с решёткою стальной,И контур древних стен».
Полная тишина пала в зал. Я с изумлением всматривался и видел, что линия замковых стен и линия кованных пластин шлема практически совпадают. Примерно на месте восьмиугольной башни из шлема вымётывалась гранёная пика, а над башней её не было – но это оставалось единственным, на мой взгляд, отличием. Линия же от одной башни до другой башни и ниже в точности рисовала острый клин решётчатого забрала.
– Таким образом, – снова встал Брюс, – открытие налицо: замок «Шервуд» – это «железная голова».
Я вскинул руки, и вместе со мной немедленно все находящиеся в зале обрушили под его своды оглушительные аплодисменты.
– Честное слово, – склонившись ко мне, произнесла Эвелин, – это лучше всякого тоста.
– Тост! – громко подхватил я её словцо и поднялся.
Вывел в пространство над столом руку с бокалом вина, помедлил секунду и провозгласил:
– За мудреца и поэта!
И, не выпив, быстро поставил бокал и присоединился к новым аплодисментам, а через минуту уже, отбив ладони, сел и с удовольствием выпил.
Вошли счастливые, с красными лицами русские моряки. Ярослав тут же им перевёл восхитительные стихи, и они одобрительно улыбались мальчишкам.
– Сейчас вы? – спросил я у Власты, переводя взгляд на Алис и Луизу, но Власта ответила:
– О, мы немного позже. Нам ту раскалённость, какую обычно делает Ярослав, не выдержать.
– Тай, Робертсон, Иннокентий! – сказал тогда я. – Отправляйтесь отведать этого заморского чуда.
– Глебушка! – позвал Ярослав. – Сопроводи.
– И я? – неуверенно спросил у меня Готлиб.
– Ты позже, – махнул я рукой. – Полный комплект. Места не хватит.
И он, даже не попытавшись изобразить огорчение, остался сидеть с розовеющей от счастья Симонией.
А я, отпустив застолье в вольное плавание, сидел, ел невероятно вкусный суп из рыбы и думал, что поскорее нужно привезти сюда учителя для детей. Какие изумительные способности у мальчишек! Их непременно нужно умело и старательно развивать. Как там называл Давид странного учителя? Ах, да. Гювайзен фон Штокс.
Ночной командор, счастье и айные планы
Ни владелец дома, ни его слуги не нашли в себе силы сбежать. Понурые и покорные, они сидели, имея каждый у ног по добротному матросскому сундучку, в той так памятной мне таверне, где я познакомился с Леонардом. Я вошёл с пайщиком компании «Бристольский лес» и с порога объявил им:
– Радуйтесь. Судьба послала вам быть матросами на торговом судне, а не на военном. Вот с сегодняшнего дня ваш рабовладелец.
И я представил деланно, напоказ смутившегося Джорджа Лэнгли.
Устроив это малоприятное дело, охваченный азартом более приятной авантюры, я зашагал в порт. Войдя в ювелирную лавку, спросил у конторщика:
