Я, совершенно не подготовленная к такому анкетированию и не ожидающая подвоха, не знала, что им отвечать. Искала помощи у Саили, но она, казалось, не слышала вопросов и не обратила внимания на возникшее неловкое положение. Или сама желала узнать о ситуации детально.
— Так получилось, — выдавила я, желая слиться со светлой обивкой дивана, на котором расположилась.
Дамы, спустя некоторое время утратили интерес к неоднозначным репликам и сами стали выдумывать мою историю, предполагая то родство с Графом Агейским, то записывая в чьи-то любовницы.
На второй день я спустилась лишь из правил приличия, не имея намерений оскорбить хозяйку замка. Дамы на сей раз обсуждали театральную постановку и участвующую в ней актрису. Их в первую очередь заботило, кто ее финансирует, ведь сама она не из богатых. И кто тот красавчик, что тайно посылает ей букеты за кулисы.
Больше я терпеть не могла. Может быть, Саиле и было до такой степени скучно, что она проводила время с этими женщинами, даже не поддерживая беседу, но я в таком случае отдаю предпочтение одиночеству.
— Перестань, ты ходишь, как в воду опущенная! — не выдержал Тавий в один из вечеров, когда мы, с ногами забравшись в его постель, устроились за чтением книги. На самом деле, мне очень нравилось так проводить время. Я сворачивалась клубком на широкой груди полуэльфа, а он вслух читал альсийские сказки прошлых столетий. В эти часы почти забывалось обо всем, что происходило в замке.
А забыть было сложно.
— Угу, — глубокомысленно ответила я.
— Твое «Угу» стало довольно частым в лексиконе, — Тавий захлопнул книгу, отложил ее в сторону и обнял меня. — Он скоро вернется.
— Шесть дней прошло.
— Всего-то шесть! — фыркнул друг.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что пытаешь поддержать, хотя сам готов пустить скупую мужскую слезу.
— Про слезу ты перегнула, — хохотнул Тавий, сильнее прижимая к себе. Я знала, что ему тоже было не по себе в этом доме. — Ты платье выбрала? Бал завтра.
— Онелла обещала помочь с этим. У нее неплохой вкус вроде бы.
— Ты ей так доверяешь?
— Мне просто все равно. Я бы совсем не ходила на прием, если бы это было возможным.
— Ты его хоть мерила?
— Нет, она мне не разрешила.
— Ну и правильно.
— Почему?
— Так у тебя не будет возможности оказаться.
— Угу.
— А прическа? Сейчас в моде локоны.
— Тавий, хватит. Неужели тебе так жаль меня, что ты высасываешь тему из пальца?
— Ты права.
— Высасываешь тему из пальца?
— Мне жаль тебя. Ты так тоскуешь без него, что даже боишься признаться в этом.
Я тяжело вздохнула и поднялась с кровати. Докатилась.
— Куда ты?
— Выбирать прическу, — дверь звучно хлопнула за спиной, отрубая пути к отступлению.
Приготовления к празднику практически завершены, замок украсили лентами и гирляндами, под потолком кружили магические снежинки, в вазах стояли еловые ветки с искусственным снегом, и все буквально кричало о предстоящем торжестве. Только на душе было погано.
Какая к чертям прическа, когда хочется засунуть голову в песок и не вылезать до лучших времен, или более реализуемое — залечь в ванную и не вылезать, пока кожа от холода не посинеет.
Но свое дело сделали придворные дамы, которых я имела несчастье встретить. Меня мгновенно остановили, окинули сочувственными взглядами и наперебой начали советовать, как скрыть под платьем худобу, зарумянить щеки и не выглядеть вульгарно. Через тридцать минут меня отпустили, а вслед донеслись слабые перешептывания.
В спальню я влетела разъяренной фурией, чуть не сбив с ног выходящую Онеллу. Я тот час подхватила служанку под руку и потащила ее обратно.
— Что у нас с платьем? — грозно спросила я побледневшую девушку.
— Все в порядке. Завтра принесу.
— Какое оно?
— Я подумала, что Вам не захочется сильно выделяться, и нашла скромное милое платье.
— Скромное и милое? Неси, будем смотреть.
— Но я подумала…
Онелла недоверчиво смотрела на мое распалившееся лицо.
— Прости, меня разозлили, — сдалась я, приходя в себя. — Я должна выглядеть лучше всех! Понимаешь?
— Я…я поняла!
— У нас одна ночь на приготовления, — напомнила я служанке, поднимая вверх указательный палец.
И эта ночь была наполнена моим личным праздником.
Онелла в срочном порядке привела четырех швей, у которых от предвкушения горели глаза. Меня обмеряли, замеряли, крутили в разные стороны, кололи в спешке булавками и иголками, прикладывали тесьму, ткани, кружева и ленты. А я позволила себе играть в эту игру, представляясь как минимум предводителем великого женского движения. Время катастрофически поджимало, и мы ни на секунду не останавливались. Мне даже разрешили помогать в некоторых мелочах, которые не могли испортить работы профессионалов.
Я давно так не веселилась: мы хохотали до упаду, сыпали шутками и в пятиминутных перерывах рассказывали жизненные байки. В доброй обстановке работа шла споро.
Когда я провалилась в сон, девушки даже не подумали остановиться и сделать перерыв на отдых.
Огромных размеров зал утопал в свете свечей, будто купался в золотом солнце. Гардины на окнах были закрыты, так что выходило непонятно — день сейчас или ночь. Редкие белые колоны делили зал на три части: по центру проход, по бокам — для стоящей свиты. Пол был выстлан светлым блестящим камнем цвета слоновой кости, а по проходу вместо привычных ковровых дорожек, выложена искусная мозаика, сломавшая не один десяток глаз мастеров. Мозаика вела вперед к небольшому пьедесталу после пяти ступеней, на котором стояли три трона с высокими спинками и тонкими ручками. Изящных в своих простоте и великолепии.
Грянула музыка, как гром, и зал пришел в движение. Меня окружила улыбающаяся, смеющаяся толпа, увлекла в групповой танец с регулярной сменой партнеров.
— Добрый вечер.
— Приветствую Вас.
— Вы бывали здесь уже?
Приветствия сменялись с каждым новым лицом, и я уже не запоминала их. Ноги быстро устали от незамысловатых па, дыхание сбилось.
— Странно видеть такое грустное лицо на этом празднике жизни, — молодой человек смотрит пристально. — Я никогда ранее не видел Вас. Я бы запомнил.
— Разве Вы не узнаете меня? — надежда писком вылетела изо рта.
Дракон остановился, и замер весь зал. Когда не танцует Повелитель — не танцует никто.
10
