и … всё остальное. Только не понимаю почему? И боюсь. Очень боюсь за вас всех и тревожусь о том, что случится, если отец и дед узнают кто я…
Глава 25
Чёрный аист с тоской смотрел в хмурое небо на летящие над ним стаи перелётных птиц. Подруга кружила в вышине с их сыном и не решалась оставить его в одиночестве, возможно, они оба не понимали, отчего он не распахнёт графитовые сильные крылья и не взмоет ввысь. Чего он ждёт?
Время отлёта заканчивалось. Они и так уже были последними, почти последними. Вдали показался очередной косяк и было бы разумным присоединиться к этой сильной стае. Да и осень торопила утренними заморозками, холодными дождями, редким ледяным крошевом и скорой бескормицей.
Но он не мог подняться ввысь. Его приковывала к земле неведомая и неодолимая сила, лишавшая аиста и его семейство шанса на жизнь. Он тревожно и отрывисто заклокотал, умоляя их улетать.
Ведьмак смотрел на эту птичью верность с горечью. Как бы ему самому хотелось оказаться подальше отсюда, рядом с милой Ягодкой. Он чувствовал, как ей требуется его помощь, его поддержка и любовь. Тревога о том, как она одна там, накатывала волнами. Неизбежное приближалось, и возможно, уже настало, ибо только это могло заставить женщину затаиться, сделать вид, что обиделась или забыла о нём. Слишком долго не прилетали почтовые сороки, слишком долго не было вестей, как и ответов на его послания.
Волха так же не спешила что-либо сообщать. И где её носит, было непонятно. Знать бы, что она не может достать заветный фолиант, тогда можно было бы созвать Круг девяти. Князю под силу убедить Конклав в такой потребности и собрать сильнейших ведьмаков для проведения ритуала.
Зато, это освободило бы самого Видана от обязательств, позволило бы вернуться домой, снова подпитать Ягодку и заняться-таки вплотную воспитанием преемника, конечно, если он не променяет свою ведьмачью суть на власть, став наследником князя Милонега.
– Что будем делать? – за спиной нетерпеливо засопел Аркуда.
После обрыва связующих заклятий он быстро пришёл в себя. И это он вспомнил о том, где находится третий камень. Теперь ведьмак горел нетерпением отмщения своей бывшей «хозяйке» Агате, уже осознавая глубину той ямы, куда он угодил тогда всего лишь из-за пары легкомысленных фраз.
– Привязки видите? – спросил Видан, оглядываясь на помощников. Финя скупо кивнул. Аркуда недовольно поморщился, будто его способности принизили, но так же, согласно хмыкнул. – Ладно. Создаём треугольник сил. Я остаюсь здесь, а вы отходите в разные стороны. Черпать магию буду из связей, если ощутите … в общем, если что-то неприятное, то это ненадолго. – Он услышал далёкий вой кагорушей. – И давайте закончим всё быстро. У нас намечаются гости. Надо всё закончить раньше … Будьте готовы ко всему.
– К чему? – удивился Аркуда. – Тишина и спокойствие вокруг. Аист, конечно, может быть опасен, но только не для нас…
Спрашивать, кто обеспокоился внезапно их действиями и находкой, казалось, не имело смысла. Агата – кто же ещё? – почувствовала биение струн, волнение стража, и поспешила наведаться.
– Твоя бывшая хозяйка движется сюда, – не смог не съязвить Видан. – И уверяю тебя, что она ни одна!
Аркуда нахмурился. Трудно объяснить неучу простые вещи, хоть и не его вина в том, что боевых ведьмаков, тех, что идут на службу князьям и боярам, учат только необходимым для боя приёмам. А уж если наставника не было совсем, то и говорить не о чем.
Там над лесом сейчас шёл своеобразный бой. Большая сорока отбивалась от нападавшего на неё призрачного ворона. Но задержать ведьму надолго он был не в силах, что, в общем-то, и не требовалось. Всего несколько минут.
Ведьмаки разошлись в заранее обговорённом порядке, подняли свои длани к небу:
– Ом, Сва – Ма, Вышнаве
Жива – Ма, Велесе, Лада,
Крышень, Ма-акошьва-ати – Маа,
Род, Перун, Сварог, Купала!
Любую агму можно воспеть как молитву, любая молитва может стать призывом к помощи. Оборвать, спалить чёрную ворожбу, очистить мир от зловредной паутины.
Вспыхнул, засветился голубоватым пламенем алтарный камень, поднялся из-под земли, выдвигаемый земными силами. Закружились внезапно поднятым вихрем опавшие листья. Вихрь же всё раскручивался, расширял свой безумный хоровод. Зашумел, затрещал, как от великой бури, теряя золото листвы, осенний лес.
Тревожно закричали в небе птицы. Закружили, заметались аистиха с аистёнком вокруг расколотого молнией дуба, где на краю гнезда, вытянув шею, стоял неколебимо чёрный страж.
Ветер же валил с ног, старался подмять под себя упрямых людей, призвавших себе в помощь великие силы. Рвал на них одежды, пинал бока и спины, толкал в грудь, заглушая своим воем те слова заклятия, что выкрикивал Видан, вливая их в набирающий силу гул, сливающегося в единое миры яви и прави.
Ударили с ясного неба с шипением и свистом огненные столбы, посланные Перуном, выжигая на земле небесный Огненный знак, уничтожая чёрное колдовство, очищая жертвенник и всё пространство вокруг него, заключённое в невидимый контур бушующих сил, ставя преграду для мира нави.
Буря стихла так же внезапно, как и началась. Остался лишь насыщенный металлической свежестью воздух. Звенящая тишина опустилась на поляну вокруг изломанного столетнего дуба. Казалось, что мир лишился звуков, утонув в мареве дымящейся травы.
Ведьмаки стояли оглушённые. Их заставил очнуться звук нерешительно хлопающих крыльев. Чёрный аист поднялся в воздух, стремясь к своей семье, стараясь догнать вместе с ними исчезающий вдали клин. Люди проводили его полёт глазами.
Видан встряхнулся, расправляя плечи. Оправил растрёпанную одежду. Удовлетворённо крякнул, увидев ослепительно белый камень с выжженными на его боках символами Огненного ключа.
– Силён, ты Видан! – услышал хриплый голос Аркуды.
– Захочешь и сам научишься, – буркнул ему в ответ, прислушиваясь к пространству.
– Так то ж, к Конклаву обращаться надо, – недовольно протянул тот. – А я больше воин, чем колдун… Храбр князя Милонега! Это о многом говорит…
– Ну, раз ты воин, то будет тебе сейчас работы не меряно, – оборвал его Видан. – Сейчас сюда орда нежити нагрянет во главе со своей создательницей. Вот, ведь, дурра-баба! Неужто, в прошлый раз не удостоверилась, что этим меня не пронять? Зато сил себя лишает. Тоже неуч, хоть и потомственный и сильный. Нет бы, смириться, принять наказание, да пройти обучение – цены бы ей не было! И что у неё в голове?
– Что у бабы в голове, – рассмеялся Аркуда, – никто кроме неё самой не знает!
Расхохотался вояка. Что-то он в этот раз слишком весел. Не к добру это. Впрочем, какое уж добро! Чуял ведьмак близкое приближение нежити в
