образом пробуравлены и за нашими действиями следят.
Наконец мне в голову пришла идея. Я прислонился спиной к спине Тарса Таркаса и тихим шепотом познакомил его с ней, не отрывая, однако, глаз от стены перед собой. Великий тарк проворчал в знак согласия и начал пятиться к стене, на которую я смотрел, медленно приближаясь.
На расстоянии десяти футов от потайной двери я шепнул Тарсу Таркасу, чтобы тот остановился. Предупредив, чтобы он стоял абсолютно спокойно, пока не подам условного сигнала, я быстро повернулся спиной к двери, сквозь которую почти чувствовал устремленные на нас глаза нашего злобного палача.
Я немедленно уставился в зеркало, висевшее на спине Тарса Таркаса, и с напряженным вниманием следил за стеной, которая уже выпустила на нас столько кошмарных чудовищ. Вскоре я увидел, как золотая поверхность пришла в движение. Я немедленно дал знак Тарсу Таркасу и прыгнул в отступающую половину вертящейся двери. Повернулся и Тарс Таркас, он тоже прыгнул в проем.
Я очутился в соседней комнате лицом к лицу с человеком, которого мельком видел. Он был приблизительно моего роста, с сильными мускулами и до мельчайших деталей походил на людей Земли.
На поясе у него висели меч, шпага, кинжал и один из страшных радио-револьверов, которые обычны на Марсе.
Я был вооружен одним мечом, а потому по боевым обычаям и этике Марса враг мог встретить меня только таким же оружием. Но, очевидно, этот молодчик не считался с моральными законами, и не успел я очутиться рядом, как он выхватил револьвер. Удар меча вышиб револьвер из его рук. Тогда он схватился за меч, и мы вступили в смертельный бой.
Он был удивительным бойцом, по-видимому, очень тренированным, между тем как я десять лет не держал меча в руке. К счастью, я быстро вспомнил навыки ведения боя, и через несколько минут мой противник заметил, что дерется с ровней.
Его лицо покрылось мертвенной бледностью, когда он увидел, что я неуязвим, между тем как кровь струилась по его лицу и телу из десятка мелких ран.
– Кто ты, белый человек? – прошептал он. – По цвету твоей кожи видно, что ты не житель внешнего мира Барсума, а вместе с тем ты и не наш!
Последняя фраза звучала почти как вопрос.
– А что, если я из храма Иссы? – рискнул я спросить наудачу.
– Да смилуется судьба! – воскликнул он, побледнев еще больше.
Его ответ доказывал, что такой храм существует и в нем люди, подобные мне. Противник боялся обитателей храма или же так почитал их, что дрожал при мысли о своей дерзости.
Впрочем, сейчас мне было не до рассуждений! Нужно во что бы то ни стало всадить ему между ребер меч, и это мне наконец-то удалось!
Прикованные пленники следили за нашим поединком в глубоком молчании. В комнате не раздалось ни звука, кроме звона мечей, мягкого шарканья наших босых ног и тех немногих слов, которыми мы шепотом обменялись сквозь стиснутые зубы. Но как только тело противника безжизненной массой рухнуло на пол, предостерегающий крик вырвался у одной из пленниц.
– Обернись назад! Берегись! – закричала она.
При первом же звуке ее пронзительного крика я оглянулся и увидел перед собой второго человека той же расы, как тот, что лежал у моих ног.
Он подкрался ко мне из темного коридора и уже занес надо мной меч. Тарс Таркас исчез, и секретная панель, через которую я проник, была закрыта.
Как я желал в ту минуту, чтобы друг был со мной! Я уже много часов почти беспрерывно сражался. Я прошел столько испытаний и пережил столько потрясений, что мои жизненные силы были на исходе. К тому же я не ел и не спал целые сутки.
Я был вконец утомлен и в первый раз за многие годы спросил себя, а в состоянии ли я справиться с новым противником. Но выхода не было. Нужно как можно быстрее и яростнее кинуться в бой. Единственное спасение – сбить его с ног стремительным натиском. У меня не было надежды выдержать длительный бой.
Но мой противник, очевидно, считал по-другому. Он отступал, парировал, отскакивал в сторону и вновь наступал, пока наконец силы мои не истощились совершенно. Он был необычайно искусным бойцом, еще более искусным, чем мой предыдущий противник, и должен сознаться, что он здорово загонял меня и чуть не прикончил.
Я чувствовал, как силы мои уходят, перед глазами колеблется какой-то туман, я шатался, спотыкался, делал частые промахи. Тогда-то он и привел в исполнение свой хитрый замысел, который едва не стоил мне жизни.
Наступая, он заставил меня пятиться. Я очутился перед телом его мертвого товарища. Тогда он ринулся с такой неожиданной силой, что я, силясь перешагнуть труп, споткнулся и упал навзничь.
Моя голова со стуком ударилась о твердый пол, и, как ни странно, этому обстоятельству я и обязан своей жизнью. Удар прояснил мой мозг, а боль вызвала бешеную злобу. В эту минуту я был готов голыми руками разорвать врага, и думаю, что сделал бы это, но моя правая рука нащупала холодный металл.
Не глядя, я уже знал, что в моем распоряжении револьвер убитого врага. Мой противник подскочил, направляя конец блестящего клинка прямо в сердце. С его губ сорвался жестокий насмешливый хохот, который я слышал внутри таинственной комнаты.
С этой злобной, полной ненависти усмешкой на тонких губах он и умер, когда его сразила пуля револьвера.
Его тело свалилось на меня. Вероятно, при падении рукоятка меча ударила меня по голове, потому что я потерял сознание.
4. Тувия
Меня привел в себя шум борьбы. В первую минуту я никак не мог сообразить, где нахожусь и откуда доносятся звуки. Прислушавшись, понял, что борются за ближайшей стеной. Можно было различить шарканье ног, звериное рычание, звон оружия и тяжелое дыхание человека.
Встав на ноги, я быстро оглядел комнату, в которой встретил такой теплый прием. Пленники и дикие животные были прикованы к противоположной стене, и их глаза, устремленные на меня, выражали любопытство, мрачную ярость, изумление и надежду.
Надежда ясно отражалась на красивом и одухотворенном лице марсианки, которая своим криком спасла мне жизнь. Она была типичной представительницей прекрасной высшей марсианской расы, которая по внешности очень близка к белой расе земных людей, за исключением цвета кожи. На ней не было никаких украшений, и поэтому я не мог установить, каково было ее положение в обществе. В настоящее время она, очевидно, была пленницей или рабыней.
Прошло несколько секунд, прежде
