– У вас легкий слог.
– И желание рассказать правду. Было…
У двери, ведущей в комнату, раздался смешок.
Мы резко развернулись, а щенок зарычал, вскакивая и загораживая меня собой.
– Ваше величество! – Мы поднялись и присели в реверансах.
Щенок понесся извиняться – дескать, простите, со сна не разобрал, кто нас, храбрых, пугает. Получилось не очень галантно – лапы наступали на уши, но императору понравилось. Он улыбнулся щенку, а потом уже посмотрел на нас и произнес:
– Какая трогательная история, и почему мы должны в нее верить?
– Может быть, потому, что это – правда, – дрожащим голосом откликнулась художница, а я посмотрела на Фредерика укоризненно. Он же знает, что девушка не лжет.
– А с вами, миледи Вероника, разговор будет особый. Вы вмешались в расследование Уголовной полиции. И препятствовали правосудию. В который раз, напомните?
– Правосудие заключается в том, чтобы выбить из хрупкой девушки признание? Отчитаться о выполненной работе и получить награду за верную службу?
Джулиана, услышав, что и как я говорю, уставилась на меня в ужасе. Император же зарычал:
– Сбавьте тон, миледи.
– Прошу прощения, ваше величество.
– Где Ричард?
– Отправился допрашивать некоего господина… – Я забыла имя.
– Керка, второго редактора, – выдохнула девушка.
– Это еще кто?
– Человек, который демонстрировал автору статей, – я кивнула на девушку, – записи на кристаллах. И убеждал, что они подлинные.
– Он туда один отправился?
– Что вы, ваше величество, – удивленно посмотрела я на него. – И милорд Милфорд с ним. На задержание принц Тигверд вызвал своих людей. Они еще друг с другом препирались, кто лучше: военные или контрразведчики.
– Хоть у кого-то мозги работают, – расслабился император. – Но это вас не извиняет. Я, конечно, понимаю, вы недолюбливаете сотрудников Уголовной полиции, и вам понравилась картинка этой… художницы…
Последнее было сказано с высокомерным презрением, от которого девчонка сжалась…
– Ваше величество! Вы позволите поговорить с вами наедине?
– Конечно, миледи, – насмешливо улыбнулся император. – Только подождите минутку. Джон.
– Да, ваше величество, – тут же появился на зов камердинер Ричарда.
– Я оставляю вас присмотреть за девушкой.
– Слушаюсь, – поклонился слуга.
– Может, проводить госпожу Блер в ее комнаты? Их должны были подготовить, – обратилась я к девушке. – Вы желаете отдохнуть перед ужином?
– Да, – едва слышно выдохнула Джулиана.
– Ваше величество? – посмотрел на императора слуга.
– Хорошо, – скривился Фредерик, – проводите… госпожу.
Девушка поклонилась нам и вышла вслед за слугой.
– Куда прикажете, миледи? – с иронией в голосе обратился император ко мне.
– В кабинет, ваше величество.
– Слушаюсь, – продолжал издеваться император.
Мы зашли в кабинет Ричарда, я прикрыла дверь. Император прошел вперед и уселся в кресло возле камина. Я застыла, не зная, как себя вести.
– Что вы там стоите, – недовольно протянул повелитель империи Тигвердов. – Садитесь, давайте поговорим.
Я послушалась. Аккуратно присела на краешек кресла. Он с раздражением посматривал на меня.
– Ваше величество, – начала я.
– Вероника, вы забываете наши договоренности? Не ко времени… Вам еще помилование для этой молодой дурочки просить.
– Фредерик, я помню о том, что обещала называть вас по имени. И с Ричардом я разговариваю, как и обещала. Просто вы гневались – мне стало не по себе.
– Я вас испугал, – огорчился император. – Не хотел.
Я пожала плечами.
– Поймите, мне необходимо было прочитать вашу художницу. Испуг – хороший способ получить четкую картинку.
– И что же вы прочитали?
– Говорит она правду. Вы ее раздражаете тем, что покровительствуете. Разумом она понимает, что это – спасение. Но легкая неприязнь присутствует, – хмыкнул Фредерик.
– А к вам она как относится? – быстро спросила я, постаравшись скрыть свое огорчение.
– Ну, скажем… Если бы я был таким деспотом, как меня принято изображать, за ее мысли можно было бы отправить на рудники.
– Что? – изумилась я.
– Никакого почтения. Мысли о том, что она понимает бунтовщиков. И даже после этого общения с «этим старым, неприятным, на редкость противным типом», – явно процитировал он, – она примкнула бы к кому-нибудь, кто ратует за свержение императорской власти.
Я хихикнула.
– Что? – оскорбился император.
– Простите, – подавила я смешок… Так, мне надо не бесить его, а договариваться с ним.
– Вот-вот, – согласился со мной Фредерик. – Думайте лучше об этом. И добавьте лести. Я, как и все власть имущие, на нее падок.
– Фредерик, – не выдержала я и рассмеялась.
– Вот так-то лучше, – улыбнулся он. – Лучше забавляйтесь, чем страшитесь…
– Спасибо вам.
– Итак, на чем мы остановились?
– На судьбе госпожи Джулианы Блер.
– Вот почему вы все, когда берете псевдонимы, называетесь так странно? Блер, Лиззард – фыркнул он. – Или – как там у моего нынешнего придворного мага. Шба… Шга…
– Швангау, Фредерик, – подсказала я. И смущенно добавила. – А Лиззард – это ящерица. На другом языке.
Он расхохотался.
– Ничего другого в голову не пришло, – развела я руками. – Уж простите, если зацепила ваше утонченное чувство прекрасного.
– Ладно. Оставим мое чувство прекрасного в покое. Я помилую вашу художницу. И, по нашей с вами старой доброй традиции, у меня будет три условия.
Приблизительно так я все это себе и представляла. И даже догадывалась, какие будут эти самые три условия. Фредерик был похож на объевшегося жирной сметаны кота. Если император в принципе мог походить на кота, объевшегося сметаной…
– Слушаю вас, – сцепила я руки в замок и положила на коленки.
– Во-первых, вы перестаете противиться моему решению купить вам новую квартиру. К тому же ее уже приобрели и даже обставили. Во-вторых, вы принимаете титул графини – и сегодня же подписываете документы. И в-третьих… Вы в ближайшее время поговорите с моим сыном Брэндоном.
– Что? – У меня даже руки похолодели.
– Вероника, простите, но это – необходимость.
– Честно говоря, я предполагала другое. – Я взяла себя в руки и продолжила разговор.
– Что именно? – улыбнулся император, явно одобряя мои опасения.
– Выйти замуж за Ричарда.
– Э-э-э, нет. Мой старший сын допустил, чтобы с вами произошло то, что произошло… Он не уберег того чуда, что ему досталось. Вот пусть теперь сам придумывает, как все вернуть. Поэтому я решил ему не подыгрывать.
– Но почему Брэндон?
– Вам все равно придется общаться. И на балу, и впоследствии. К тому же делать это на глазах любопытствующих придворных, жаждущих скандала. Поэтому нам надо подготовиться. И преодолеть как-то то, что произошло.
– Я понимаю, – кивнула. – Только… тяжело.
– Простите. Если бы можно было этого избежать – я бы не настаивал…
Постаралась унять дрожь в руках.
– Как я понимаю, против квартиры и титула вы не возмущаетесь – и это хорошо, – решил сменить тему беседы император.
– Отчего же не возмущаюсь? – пожала я плечами. – Как раз с этим я категорически не согласна.
– Ну, знаете ли, Вероника!
– Фредерик… У меня встречное предложение.
У него было такое лицо, что я подумала, что он скажет сейчас что-нибудь по типу: «Торг здесь неуместен!» из репертуара моего любимого Остапа Бендера. Но император «Двенадцать стульев» не читал, поэтому лишь возмущенно смотрел на меня.
– Подарю вам книгу. Только она на русском, – улыбнулась я.
– Надеюсь, что она смешная, – сердито проговорил император.
– Очень, – улыбнулась я. И добавила: – Не злитесь, пожалуйста. Я согласна и на квартиру, и на титул. Но…
– Что «но»?
– Квартиру я должна заработать, а титул – заслужить.
– Как это?
– Я не желаю, чтобы все это оказалось у меня только по вашей прихоти. Простите, Фредерик.
– Знаете… В смысле природного нахальства вам нет равных…
– Мне приятнее считать, что это – природная гордость.
– И какие же ваши условия?
– Я придумаю.
Глава 31
– Ричард с каждым днем становится все сильнее, – с довольным видом произнес император, к чему-то прислушиваясь.
– Приятно слышать, – отозвалась я. – А почему вы так считаете?
– Он же не выламывает дверь в кабинете, хотя Джон ему явно доложил, что мы тут с вами беседуем достаточно давно, – усмехнулся Фредерик.
– И сколько он уже дома?
– С полчаса.
Я вскочила, чтобы бежать к нему. Фредерик мягко перехватил меня за руку.
– Тише… Что вы всполошились? Мы разговариваем. Сыну полезно возвращать себе ту выдержку, которая всегда была ему свойственна.
– Вы думаете, что тренировать выдержку необходимо именно на мне?
– Видите ли, Вероника… В отношении вас мой сын беззащитен.
– Пойдемте ужинать, ваше величество, – нахмурилась я и поднялась с кресла.
