Я взошел по небольшому крылечку и постучал в дверь.
– Кто пришел? – раздался грудной и очень красивый девичий голос. А может, и не девичий, а вовсе даже женский. У них, женщин, как известно, меняется все, кроме двух вещей – голоса и мочки уха. Так что поди пойми, сколько ей там, за дверью, лет. Но, учитывая тембр голоса и профессию, я вообразил себе высокую, стройную, рыжеволосую красотку с зелеными глазами, жемчужными зубами и ямочками на щеках. В этакой облегающей одежде, обрисовывающей каждый изгиб тела.
– Странник, – ответил я.
– Бегу, я сейчас. – Голос стал еще насыщенней, в нем появились эмоции. Похоже, нашего брата-путешественника в этом доме любили и уважали. Наговаривал на девицу мэр – нормальная она и вовсе не стервозина.
Скрипнул засов, и дверь открылась. На пороге стояла барышня, совершенно не совпадающая с нарисованным образом. Передо мной была девушка, даже скорее девчушка, очень маленького роста, с довольно резкими, грубоватыми чертами лица, в мужской рубахе и тканых штанах, с глазами какого-то неопределенного цвета и жиденькими волосами, затянутыми цветной ниткой в мышиный хвостик.
– Ты не Странник, – довольно нервно сказала она, глядя мне в глаза. – Я тебя не знаю, кто ты? Где Странник?
– Странник я, – сказал я. – Брожу по городам и весям, ищу, чем помочь людям.
Девушка улыбнулась. Похоже, записка от мэра мне не понадобится.
– А, понятно. А то я думаю: какой-такой странник? Так что тебе надо?
– Да несложный, в общем, вопрос. Мэр Глопкинс уверяет, что вроде как ты последняя видела славного капитана Гуля и его матросов. Мэрион, тебе нечего о них сказать?
– Ты знаешь мое имя, мы знакомы?
– Мэр про тебя мне рассказал. Оттуда и знаю. Так что насчет капитана?
– А, отважный капитан и его люди. Были, были они у меня.
– И куда делись?
– А в лес ушли. Не ищи их – не найдешь.
– Чего это?
– Да после того как я кого в лес посылаю, мало кто находится.
– За что ж ты их так, этих славных морских волков?
Девица ухмыльнулась, показав мелкие и острые зубки.
– Да вот, эти славные ребята с чего-то взяли, что я тут скучаю без мужского общества, и решили скрасить мое одиночество своим присутствием, причем все одновременно.
– Узнаю мореманов, – сказал ей я. – Святая непосредственность. Полундра, как обычно.
– Ну не знаю, кто такая полундра, но если бы я не дунула на них порошком «Левицитис цулендариус», то мне было бы не позавидовать, это уж точно!
– Что за порошок?
– Обычный, магический. Тот, кто его понюхал, начинает слышать зов.
– И куда зовут?
– Вообще зовут. «Иди ко мне», «Иди скорей». Голос обычно представителя противоположного пола, преисполненный страсти.
– Понятно. И они пошли?
– Ну а как же. Куда ж они денутся?
– Все четверо?
– Конечно. И причем каждый сам по себе. Капитан, например, туда, – и палец маленькой травницы указал в сторону ельника, растущего на краю поляны за домом. – Пойдешь за ними? – Глаза травницы встретились с моими.
– А куда деваться, обещал начальнику порта, – кивнул я. – Есть какие-то пожелания?
– Ну какие пожелания у травницы. – Она улыбнулась. – Травок бы мне. А там, глядишь, я тебе и подскажу, где они могут быть. Коли еще живы, конечно.
«Вам предложено принять задание «Разнотравье для Мэрион». Условие – собрать травы для травницы Мэрион. Королевский боярышник – 5 веток; целея ломтевидная – 5 соцветий; кребон черноплодный – 1 завязь. Награды: 500 опыта; зелье силы (вариативно); репутация с травницей Мэрион – 10 %. Принять?»
Репутация в условии задания. Фиг бы я так стал эти травы собирать, но репутация с этой страшилкой нужна как воздух. Это шанс на наиболее точную наводку на горе-моряков.
– Конечно, я все соберу, – сообщил я травнице.
– Будь осторожней, – почти дружелюбно посоветовала она. – Целею и боярышник найти несложно, поскольку растут они почти везде. А вот кребон – это редкое растение. И еще около него очень любит отираться нежить – есть поверье, что однажды зацветший кребон вдохнул жизнь в одного лича. Мозгов у них, ходячих, нет, а инстинкты есть. И часть воспоминаний осталась. Так что будь осторожней. И помни – не растет кребон где попало. В основном на развалинах. А тут в округе только одни такие развалины есть – у старого пруда.
– А что там, у старого пруда?
– Там был замок одного из первых лендлордов нашего края. Лендлорда убили, замок разрушился. Умер хозяин очень плохо, в мучениях, и говорят, что из-за этого он иногда приходит в свой замок, ну точнее, на развалины. И если застает там живых, то делает то, что делал, когда был лендлордом.
– Что именно?
– Вершит суд и расправу.
Я вызвал карту. И впрямь – первые две травки были повсюду. А вот кребон рос лиги за три отсюда, в месте под названием «Айнвилль». До логова разбойников оттуда было рукой подать.
– Это ты про Айнвилль говоришь?
– Об нем. Смотри, будь осторожен.
– Ну я пошел, – сказал я травнице. – Вернусь скоро, должно быть.
– Не факт, – спокойно ответила мне она. – Лес только кажется мирным, на самом деле он не такой. Впрочем… попробуй. Если твоя удача будет сильна, мы еще увидимся.
Я нырнул в ельник и двинулся по направлению к старому затону.
Через пару минут я увидел, что куст, растущий прямо по моему курсу, начал переливаться всеми цветами радуги. Я уже было хотел удивиться и потихоньку выходить на сегодня из игры, поскольку явно дает о себе знать усталость и усиленная умственная деятельность, как сообразил, что кусты, которые переливаются, и есть те самые, ветки которых мне надо собрать.
Я подошел к переливающемуся кусту, присел около него и присмотрелся внимательней. Одна ветка светилась явно сильнее других. Я протянул руку и сломал ее.
«Вы добыли предмет задания «Разнотравье для Мэрион». Королевский боярышник – 1 ветка. Осталось найти еще 4».
Ага, понятно. Вот такая вот защита дикой природы – сломай еще четыре ветки.
Я брел по лесу, вертя головой и выглядывая, не бликанет ли еще где разноцветная гамма. И в результате по дороге к Айнвиллю сломал еще три ветки и нашел три соцветия – крепкие кустики ягод, похожие на… Как описать-то? Черноплодку видели? Ну вот, как она.
Ельник кончился, и прямо за ним я увидел руины на берегу небольшого пруда, покрытого ряской и заросшего по берегам кустами. При «жизни» это явно была небольшая крепостица, теперь являвшая собой набор живописных валунов. Один из валунов как-то отличался от своих собратьев. Я пригляделся. Ну да, на его верхушке что-то мигало. Это явно был кребон. Я окончательно выбрался из ельника и побрел к развалинам.
Подойдя к развалинам и пройдя в самый центр, на небольшую площадку, я окинул их взглядом и понял, что, похоже, придется карабкаться вверх – из ельника эти валуны виделись не такими здоровыми. Но, на мою радость, время и дожди подточили каменюки, и по этой причине было и за что ухватиться, и на что поставить ногу.
Я поплевал на руки и полез по валуну. Искомый цветок рос где-то на уровне второго-третьего этажа современного здания.
– Староват я для такой физкультуры, – шипел я, карабкаясь по нагретой солнцем шершавой поверхности камня. Ближе к верхушке цепляться стало почти не за что, и я начал даже слегка побаиваться – не кувыркнуться бы вниз, костей не соберешь.
Но все когда-то заканчивается, и я наконец добрался до верха. Подтянувшись на руках в последний раз, я вполз на довольно большую округлость, являющуюся, собственно, вершиной, и уселся на ней, отфыркиваясь.
– И как эти альпинисты вот так, целыми днями, а? – спросил я неизвестно у кого.
Повертев головой, я нашел искомое растение. Это был кустик, покрытый ягодами и какими-то стручками. Один из стручков светился явно сильнее остальных. Недолго думая я его сорвал.
«Вы добыли предмет задания «Разнотравье для Мэрион». Кребон черноплодный – 1 завязь. Внимание – данное растение является сильным колдовским средством, и ваше решение его сорвать может иметь непредсказуемые последствия».
– Ух ты. Прям цветочек аленький в моей ладошке маленькой. Сейчас еще чудище-страшилище выскочит, – повеселился я и собрался лезть вниз. Перед этим я глянул на довольно далекую от меня в данный момент землю и оторопел.
По площадке в круге валунов, которая еще пять минут назад была совершенно пустынна, вышагивал здоровенный скелет с мечом в одной руке и кинжалом в другой. И еще он был приодет, в отличие от своих костяных собратьев, встречавшихся мне ранее и сверкавших девственной чистотой своих высушенных веками костяков. На башке у него была надета корона, на левой мосалыге – наколенник, и еще он был перепоясан ярко-синим, с золотой вышивкой, ремнем.
– Куда собрался, такой красивый? – спросил я у него удивленно. – Сегодня в клубе будут танцы?
Наверное, это не самый умный вопрос, но я действительно здорово удивился – откуда он вылез-то? Дальше было еще более странно. Скелет добил меня окончательно. Он остановился, задрал череп вверх и уставился на меня глазницами, в которых ярились две темно-синие шаровые молнии.
