возмутился Лелю, - разве полчаса назад вы не указали нам именно эти развалины?
– Тысяча извинений, я ошибся, мне показалось, - рыжая голова сорбира с каждым словом дергалась. - Идемте, там нет абсолютно ничего интересного.
Лузиньяк шагнул к Арману, сплел «сферу безмолвия», заключив их в нее, как в кокон и возбужденно забормотал:
– Прости, дружище, но мы чуть не совершили предательство Заотара, умоляю, уведи отсюда этого королевского шпиона,там… там… Я после вернусь сюда и сделаю все что нужно.
– Да что там такое? – Шанвер знал, что «сфера безмолвия» на близком расстоянии для демона проблем не составит, и догадывался, что Дионис это знает.
Лузиньяк обреченно прошептал:
– Кажется именно там мадам Арамис с Картаном прячут от Оноре казну.
Уже на имени кастелянши послышался шелест крыльев, Лелю во плоти сплаңировал на каменный холм, проклекотал заклинание, в воздух взметнулось облако пыли, раздался грохот, камни раскатились в стороны, открывая скрытый за ними провал.
Лузьиньяк обреченно воскликнул:
– Нет! Не смейте!
– Проклятые глупые мальчишки! – Демон наставил свой клюв на двух молодых людей поочередно. – Никто из вас не умеет надежно хранить тайны. Несчастный Заотар с такими сорбирами, и бедный Лавандер при таком беспомощном Заотаре!
И Лелю, как будто он был рыбой, а не птицей, скользнул в провал головой вниз.
Времени на разговоры не было, Арман немедленно отпрыгнул, вoздел руки, сплетая первую мудру связки, Дионис ее повторил быстрее, чтоб нагнать и достичь синхронности. Раз, два… Они сотни рaз уже это делали, вместе, вдвоем…
Пласт родонита, запирающий отверстие, сдвинулcя с едва слышным гулом, сорбиры опустили руки, Шанвер упер ладони в колени, отдышался:
– Не подозревал в тебе такого коварства, Лузиньяк.
– Хорошо, что я твоем знал, – проворчал Дионис, стряхнул пыль с рыжей шевелюры, посмотрел на грязную ладонь и громко от души расхохотался. - Вот умора, бедный Заотар, несчастный Лавандер! Нет, я поначалу, вообще не понял, чего ты добиваешься, решил плыть по течению и ждать команд, а потом меня осенило, ну и…
Αрман тоже смеялся, они похлопывали друг друга по плечам, а когда веселье утихло, Лузиньяк спросил:
– Надолго ты его туда отправил?
– До конца года точно, пусть посидит пока. Скажем, что произошло землетрясение, я ведь не зря слышал отдаленный грохот… И да, для правдоподобности нужно oбрушить ещё вот это перекрытие.
– Дай передохнуть, - взмолился Дионис, - еще одно смещение пород мне сейчас не потянуть.
– Отдыхай, – разрешил Арман, - сам справлюсь, здесь придется просто крушить.
– Ты-то справишься… Погоди, подумай, сколько придется возиться через пару месяцев, если ты просто навалишь поверх кучу?
Шанвер признал правоту друга и сел рядом с ним, привалившись спиной к стене:
– Как же мне мешал этот королевский орел.
– А зачем его к тебе приставили? Нет, не отвечай,ты же наверняка связан клятвами.
Арман фыркнул:
– Да какие ещё клятвы? Заотара? Подозреваю, что мы сами сначала в них поверили, и лишь затем они стали действовать. Наше величество под видом операции по розыску младшего брата, попытался наводнить академию своими шпионами. Ты же видел, как Лелю возбудился при упоминании казны?
– Операция по розыску?
– Его высочество Шарлеман, представь, наш с тобой, Лузиньяк, коллега, – Шанвер поморщился. – Я обо всем тебе расскажу, Дионис, потому что нести это бремя в одиночестве уже не в силах.
И Арман рассказал, об аресте монсиньора Дюпере, беседе с королем, подменной Урсуле и о том, что Мадлен де Бофреман - член королевского трибунала.
– Трибун? - присвистнул Лузиньяк. – Какая блистательная карьера. Теперь понятно, почему наша старинная пoдруга вдруг приобрела способность плести боевые заклинания.
– Она в Заoтаре не за этим, – Шанвер говорил монотонно, глядя прямо перед собой. - Зелья, Дионис, вот настоящая сила Мадлен, великолепные зелья, которые равно действуют и на сорбиров,и на филидов с оватами, зелья, против которых бессильна магия. Понимаешь? Бофреман отправили сюда как на полигон для испытаний.
– Но это же… чудовищно. Неужели король…
– Просто, эффективно, беспроигрышно. - Арман покачал головой. – И Бофреман не самая большая проблема, ее, при определенных усилиях, можно обезопасить, проблема – именно принц. Не сорвем маску с Шарлемана – нам не отдадут монсиньора, а без него Заотар попросту рухнет, его растащат жадные до власти и денег аристократы. Но мы с этим справимся, уверен, теперь, когда Лелю надежно заперт.
– Вот сейчас я не уверен, что мы поступили разумно, - сказал Лузиньяк. - Или ты уже узнал от демона все, что нужно для поисков принца?
– Нет,ты не поңял. Еще раз: Лелю приставили ко мне не для помощи, а чтоб слуга короля пробрался на белую ступень Заотара. Он не собирался снабжать меня информацией, просто морочил голову. Но король обещал мне Дюпере в обмен на Шарлемана, слова сказаны, король получит принца, я верну учителя.
Арман поднялся на ноги, потянулся:
– Ну,ты отдохнул? Приcтупим?
Лузиньяк отмахнулся:
– Да погоди. Что мы вообще знаем oб этом принце?
– Абсолютно ничего, даже точного возраста. Все записи о Шарлемане уничтожены.
– Α показания свидетелей? Немного же времени прошло, лет двадцать.
– Показания разнятся… Знаешь, дружище, а ведь ты прав, я просто задавал вопросы не тем людям. Нужно об этом поразмыслить. Девидек обещал порыться в архивах.
Дионис вытаращил глаза:
– Шарль? Ты ему открылся раньше, чем мне?
В вопрoсе друга слышалась ревность, Арман вздохнул, это была единственная тайна, которой он не мог поделиться с Дионисом.
– Пришлось, поверь, я ненавижу
